Гитлер против СССР

Куда же делись твердость характера и «этика» старых полководцев германской армии?

Гинденбург, ее первый маршал и герой после войны, незадолго до смерти получил, помимо значительных субсидий, большое поместье на имя сына: его сын — совершенно бесталанный офицер низшего ранга — был произведен новым правительством в генерал-майоры. Как бывший германский главнокомандующий во время войны Гинденбург понимал действительную стратегическую ситуацию. Но как новый крупный землевладелец Восточной Пруссии этот 86-летний старец ничего так не боялся, как «аграрного большевизма» и «красной опасности».

Макензен, второй маршал, который жив и до сей поры, точно так же получил от государства (в октябре 1935 г.) большое прусское имение (Брюссов) в качестве «наследственного владения» для себя и своей семьи; его старший сын был назначен начальником штаба десятого армейского корпуса, другой сын — германским послом в Будапеште.

Сект, основатель рейхсвера и самый выдающийся представитель прежней, «про-восточной» политики, был отозван из Китая, где он при невыясненных обстоятельствах был чем-то вроде инструктора в «войсках» Чан Кайши, и ему был снова дан высокий пост в армии. В последнее время Сект был одним из самых активных сотрудников национал-социалистского военного министерства. [69]

Продолжает упорствовать только старый Людендорф, несмотря на то, что Гитлер предложил ему самое высокое звание в армии, чин фельдмаршала и всяческие мыслимые материальные «почести»; Людендорф отверг поднесенный ему фельдмаршальский жезл и несмотря на все упрашивания отказывается публично присягнуть национал-социализму. Его имя остается в стороне так же, как имена Шлейхера и Бредова, которые были убиты, и Гаммерштейна, которого подвергли преследованию и заставили замолчать.

Таковы великие старые маршалы, определявшие курс германской армии. Они «уступили» — активно или пассивно, по тем или иным «причинам», как в свое время они уступили Вильгельму II и его придворным, как они всегда уступают высшей капиталистической или феодальной силе, которая настаивает на выполнении ее воли. Они меняют окраску и переходят на сторону политики Гофмана; старое стратегическое чутье потеряно. В конце-то концов, ветеранам хочется увидеть новую войну. А прочие? Прочие состоят из их младших преемников и идут по тому же пути, — что еще им остается делать?

Фрич, являющийся с 1934 г. главнокомандующим сухопутной армией, некогда один из ближайших коллег Шлейхера, готовится к экспедиции на восток; он осведомлен о судьбе обоих своих предшественников (Шлейхера и Гаммерштейна). Полковник Николаи, некогда проницательный начальник германской контрразведки и один из активнейших поборников проекта «германо-русско-турецкого военного союза», один из самых ненавистных противников генерала Гофмана, снова работает в своем прежнем ведомстве. Генерал Адам не командует больше армией, но он занимает пост начальника «Wehrmacht-Akademie» (Военной академии). Генерал Бек, ранее принадлежавший к «шлейхеровской гвардии», а теперь начальник нового генерального штаба, приспосабливает свои действительно «необычайные» стратегические таланты к наполеоновским путям 1812 г. Вот, что сталось с рейхсвером.

Только однажды решились эти офицеры возвысить свой голос. Это было в июле 1934 г., через несколько дней после бунта Рема и убийства Шлейхера и Бредова, когда Геринг и Гиммлер совершали в Берлине свои кровавые оргии, а Гитлер был в трансе. В эти дни группа генералов и высших офицеров рейхсвера послала меморандум Гинденбургу. Они заявляли, что отечество в опасности. Они заявляли, что разрыв с заветами политики Бисмарка, измена восточной ориентации и воинственная политика против СССР означают начало новой катастрофы; что военная мощь СССР и международное соотношение сил воспрещают это категорически; и что новое поражение может предотвратить только возвращение к линии Бисмарка и политике безопасности на Востоке. Это был последний вопль, последняя попытка заставить себя услышать. Эти же офицеры служат сегодня под началом у Гитлера, смещен только Гаммерштейн. [70]

На деле все они исполняют приказы другого штаба, неофициально за ними наблюдающего и пропитанного уже чисто гофманов—ским духом. Это, с одной, стороны, внутренний военный кабинет Гитлера, состоящий в первую очередь из бывших офицеров германской службы связи, например: генерала Либмана (бывшего начальника военной академии и личного советника Гитлера), подполковника Госсбаха, адъютанта Гитлера и одновременно шефа «армейской персональной группы» — «Heerespersonalgruppe» (генерального штаба) и др. Сюда же надо причислить остатки «Wehrpolitisches Arnt der NSDAP» (Военно-политический отдел национал-социалистской партии), т. е. таких людей, как Эпп. Наиболее выдвигающийся представитель этой военной клики, группирующейся вокруг Гитлера, это генерал Рейхенау — один из «новой смены». Сам военный министр Бломберг является орудием этой группы. Прежде незначительный провинциальный генерал, он стал первым фельдмаршалом государства. Рейхенау в последнее время командовал баварскими дивизиями, а теперь организует в Восточной Азии связи с японской армией, которая должна напасть на СССР на Дальнем Востоке. А его бывший представитель и командир Третьей армии, охватывающей треть всех новых германских дивизий (на юге) и предназначенной для наступления на Чехословакию, Австрию и Украину, — это генерал Федор фон-Бок — никто иной, как бывший «старший офицер генерального штаба» кронпринца во время войны I его личный близкий друг, который даже 9 ноября 1918 г., за два дня до перемирия, пытался посадить кронпринца на трон!

Представляет интерес само количество бывших личных друзей и офицеров кронпринца, занимающих ныне руководящие посты в новой германской армии. Кроме Бока, новый начальник генерального штаба, генерал Бек, прежде также принадлежал к штабу кронпринца. Командир восьмого корпуса, генерал фон-Клейст, бывший «гусар смерти» («Totenkopfhusar»), как известно, во время войны был доверенным лицом кронпринца; после войны он был другом сына Гинденбурга. Люди из этой клики сделали головокружительную карьеру. Сын кронпринца, принц Луи Фердинанд, которому раньше вступление в армию было воспрещено, до последнего времени служил в воздушных войсках и принадлежит теперь к штабу полувоенной «Луфтганзы».

Это очень важные факты.

Но существует кроме того еще и другой штаб, который стал более влиятелен, чем все прежние владыки и капитулянты рейхсвера, и от которого все они теперь зависят: это могущественный штаб новой воздушной сверх-армии генерала Геринга! Это он — настоящий законный преемник генерала Гофмана; тот, кто, следуя по его стопам, должен выполнить его «наполеоновскую идею XX столетия», и завершить незаконченную симфонию московского похода 1812 г. — на свой собственный лад и своими «новыми средствами».

Наркоман и бывший летчик, второй лидер национал-социалистской партии и глава почти самостоятельного «генерального штаба воздушных сил», Геринг живет во сне и на яву идеей «наполеоновского воздушного нашествия», которое должно стать осуществлением плана Гофмана. И действительно, как раз в его собственной персоне и в лице молодых воздушных генералов и других офицеров, находящихся под его командованием (Рейхенау также находится внутри геринговского лагеря), окончательно сформировалась подлинно гофмановская германская военная школа; типичная и чисто фашистская школа, которая свергла старую шлиффеновскую школу, поставила ее на колени и подчинила себе.

Сект, Макензен, Фрич, Николаи и Бломберг — пленники этих маниаков, наконец восторжествовавших; находясь в трансе и экстазе, они ведут Германию по пути, который кажется им завоеванием мира, воскрешением мечтаний Александра Великого; в действительности этот путь не что иное, как прыжок в бездну.

Это нужно понять и представить себе как можно яснее. Ведь именно здесь надо искать причину всей крикливой болтовни о европейском «сплочении» для «спасения цивилизации» и «избавления от большевизма». Вот почему был придуман фантастический план «крестового похода на Восток»: дело в том, что план гофмановского «нео-наполеоновского» наступления против восточной части континента требует всеобщей мобилизации западной части континента, армий всех прочих европейских сил, точно так же, как это было в 1812 г.; эта военная необходимость одета в политико-пропагандистскую форму «международного крестового похода за цивилизацию» и фашистской миссии «избавления от большевизма». Фразы прикрывают реальный весьма определенный военный план.