Полное собрание сочинений. Том 11

У нас были тогда товарищи, которые думали, что военная интервенция была случайностью, что если бы мы не освободили из тюрьмы Краснова, Мамонтова и т. д., то интервенции не было бы. Это, конечно, неверно. Что освобождение Мамонтова, Краснова и других белогвардейских генералов сыграло свою роль в деле развития гражданской войны, - в этом не может быть сомнения. Но что корни военной интервенции лежат не в этом, а в классовых противоречиях между Советской властью, с одной стороны, и международным капиталом с его генеральским охвостьем в России - с другой, - в этом также не может быть никакого сомнения.

Могли ли у нас организовать шахтинское дело некоторые буржуазные спецы, бывшие шахтовладельцы, без финансовой и моральной поддержки международного капитала, без перспективы на то, что международный капитал может помочь им в деле низвержения Советской власти? Конечно, не могли бы. Мог ли международный капитал организовать у нас экономическую интервенцию, вроде шахтинского дела, без наличия у нас буржуазии, в том числе некоторой группы буржуазных спецов в нашей стране, готовых утопить Советскую власть в ложке воды? Ясно, что не мог бы. Есть ли у нас вообще такие группы буржуазных специалистов, готовых итти на экономическую интервенцию, на подрыв Советской власти? Я думаю, что есть. Я не думаю, чтобы их могло быть много. Но что у нас существуют некоторые незначительные группы буржуазных контрреволюционных специалистов, гораздо более малочисленные, чем это имело место во время военной интервенции, - в этом не может быть сомнения.

Соединение этих двух сил и дает почву для экономической интервенции в СССР.

В этом именно и состоит классовая подоплека шахтинского дела.

Теперь о практических выводах, вытекающих из шахтинского дела.

Я хотел бы остановиться на четырех практических выводах, о которых нам сигнализирует шахтинское дело.

Ленин говорил, что вопрос о подборе людей является одним из основных вопросов строительства социализма. Шахтинское дело показывает, что мы плохо подбирали наши хозяйственные кадры, и не только плохо подбирали, но ставили еще эти самые кадры в такие условия, которые затрудняют их рост. Говорят о приказе № 33 и особенно о “Типовом положении”, сопровождающем этот приказ " Характерную особенность этого типового положения составляет то, что оно отдает почти все права техническому директору, оставляя за главным директором право улаживать конфликты, “представительствовать” и играть на балалайке. Ясно, что при таких условиях наши хозяйственные кадры не могли развиваться в достаточной степени.

В свое время этот приказ был абсолютно необходим, ибо он был дан в тот момент, когда у нас не было вовсе своих хозяйственных кадров, когда мы не умели управлять промышленностью и поневоле приходилось передавать основные права техническому директору. Но теперь этот приказ превратился в оковы. Теперь у нас есть свои хозяйственные кадры, имеющие опыт и могущие развиться в настоящих руководителей нашей промышленности. И именно поэтому пора отменить устаревшее типовое положение, заменив его новым.

Говорят, что невозможно коммунистам, особенно же рабочим коммунистам-хозяйственникам, овладеть химическими формулами и вообще техническими знаниями. Это неверно, товарищи. Нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять трудящиеся, большевики. (Аплодисменты.) Не такие крепости мы брали в своей борьбе с буржуазией. Все дело в том, чтобы иметь желание овладеть техническими знаниями и вооружиться настойчивостью и большевистским терпением. Но чтобы изменить условия работы наших хозяйственных кадров и помочь им стать настоящими и полноправными хозяевами дела, необходимо отменить староетиповое положение, заменив его новым. В противном случае мы рискуем искалечить наших людей.

Разве некоторые наши опустившиеся хозяйственники были хуже любого из нас? Чем объяснить, что такие и подобные им товарищи стали опускаться и разлагаться, сливаясь в своем быту с буржуазными спецами? Объясняется это нашей неправильной хозяйственной практикой, объясняется это теми условиями подбора и работы наших хозяйственных работников, которые затрудняют их развитие, которые превращают их в хвостик буржуазных спецов. С такой практикой надо покончить, товарищи.

Второй вывод, о котором сигнализирует нам шахтинское дело, состоит в том, что мы плохо обучаем кадры в наших втузах, мы плохо подготовляем наших красных спецов. Это вывод, от которого никак не отвертеться. Почему, например, многие наши молодые специалисты не идут в дело, оказались непригодными для промышленности? Потому, что они учились по книжке, они спецы от книжки, у них нет практического опыта, они оторваны от производства, и они, естественно, терпят поражение. А разве нам такие спецы нужны? Нет, не такие спецы нам нужны, будь они хоть трижды молодыми спецами. Нам нужны такие специалисты, все равно, являются ли они коммунистами или не коммунистами, которые были бы сильны не только теоретически, но и по своему практическому опыту, по своим связям с производством.

Молодому спецу, который не видал шахты и не хочет лезть в шахту, молодому спецу, который не видал завода и не хочет пачкаться на заводе, такому спецу никогда не одолеть старых, закаленных в практическом опыте, но враждебных нашему делу специалистов. Легко объяснить поэтому, что не только старые специалисты, и не только наши хозяйственники, но и рабочие встречают нередко таких молодых специалистов в штыки. Но для того, чтобы не было таких неожиданностей с молодыми спецами, необходимо изменить их обучение, причем изменить надо таким образом, чтобы молодые спецы с первых же лет своего обучения во втузах имели неразрывную связь с производством, с фабрикой, с шахтой и т. д.

Третий вывод касается вопроса о втягивании широких рабочих масс в дело управления промышленностью. Как обстоит дело в этом отношении по данным шахтинских материалов? Очень плохо. До безобразия плохо, товарищи. Доказано, что кодекс законов о труде нарушается, 6-часовой рабочий день под землей не всегда соблюдается, условия охраны труда попираются. А рабочие терпят. А профсоюзы молчат. А парторганизации не принимают мер к ликвидации этого безобразия.