Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока

Крестинский.Гаммерштейн был в тот период начальником штаба рейхсвера, а с 1930 года стал командующим рейхсвером.

При нашем свидании он завел со мной, не говоря о нашей обязанности сообщать шпионские сведения, политическую беседу на международные темы с тем, чтобы получить от меня некоторую информацию. Небольшую информацию секретного характера я ему дал.

Вышинский.Деньги он уплатил?

Крестинский.Да, деньги он дал.

Вышинский.Он знал, за что дает?

Крестинский.Знал. До получения денег ко мне позвонил Маслов и эзоповским языком спросил, не был ли у меня кто-нибудь и нет ли чего-нибудь для передачи ему. Я к Маслову относился отрицательно, считая его непринципиальным.

Вышинский.А вы считаете себя человеком принципиальным?

Крестинский.Ну, я был троцкист, а он мог быть сегодня троцкистом, завтра отойти от троцкизма, затем опять становился троцкистом...

Вышинский.Троцкистом вы были всегда?

Крестинский.Да. Маслову я сказал, что для него у меня нет денег, а есть для Росмера и Мадлены Паз. Через десять дней он позвонил и сказал, что приехала Мадлена Паз, сказал, что она остановилась в отеле «Эксцельсиор». Там у меня с ней состоялось свидание, и я передал ей деньги. И так продолжалось до осени 1930 года. Когда я уезжал из Германии, я наметил два варианта: первый вариант — связать с Сектом Седова, с которым у меня уже к моменту отъезда была встреча и установился контакт, или же связать Путна, незадолго до моего отъезда назначенного военным атташе в Берлине, о котором я знал от Смирнова, что он был троцкистом. Я дал знать Седову, чтобы он постарался приехать в Берлин до моего отъезда, а Секту сказал, что к нему от моего имени или от имени Троцкого зайдет кто-нибудь. Если зайдет Седов или Путна, то он может не требовать от них никакой письменной рекомендации и легализации и смело иметь с ними дело. Седов не попал к Секту. А в 1931 году, когда Пятаков поехал в Берлин заканчивать кредитное соглашение и выдавать заказы, с ним ехал и И. Н. Смирнов. Тогда я сообщил Пятакову о соглашении, которое было между мною и Сектом, и предложил ему выяснить и, если Путна является членом нашей организации, включить его в это дело. Пятаков по возвращении сказал, что дело сделано и что Путна эту связь принял и поддерживает.

Вышинский.Контакт с Сектом у вашей троцкистской организации имел место даже до 1921 года?

Крестинский.Там был контакт с ним, о котором я не хочу говорить в открытом заседании.

Вышинский.Кое-что можно сказать сейчас. Во-первых, кто такой был Копп?

Крестинский.Копп был вообще старый меньшевик. Он был близким человеком к Троцкому.

Вышинский.У вас с Троцким и Коппом был разговор о том, чтобы достать средства для конспиративной троцкистской работы?

Крестинский.Этот разговор был весной 1922 года.

Вышинский.Значит, Копп занимался троцкистской конспиративной работой?

Крестинский.Да, да.

Вышинский.В июле 1920 года по вопросу, о котором вы, очевидно, не думаете здесь говорить, а скажете в закрытом заседании, этот самый Копп наладил контакт с Сектом?

Крестинский.Да. Сект обратился к Коппу.

Вышинский.Я делаю из этого вывод, что не только в 1921 и 1922 году, но еще в 1920 году Троцкий через Коппа прощупывал и нашел дорогу к Секту.

Крестинский.Подробностей этого я не знаю, тогда были официальные встречи.

Вышинский.Вопрос о денежных средствах на троцкистские цели от германского рейхсвера — это официальная сторона или нет?

Крестинский.Это секретная троцкистская сторона, преступная вещь.

Вышинский.Позвольте огласить следующее место в томе 3, лист дела 13 оборот: «во время этих разговоров стал вопрос о денежных средствах для конспиративной троцкистской работы... Этот вопрос о денежных средствах поднял Троцкий...»

Крестинский.Верно.

Вышинский.«...у которого были какие-то затруднения в использовании для конспиративных троцкистских целей аппаратных средств. Тогда Копп предложил сделать попытку получить необходимые денежные средства от германского рейхсвера... Контакт между Коппом и генералом Сектом был уже, таким образом, установлен...»

Это показание обвиняемого Крестинского от 9-го июня 1937 года.

Обвиняемый Крестинский, вы это подтверждаете?

Крестинский.Да, да.

Вышинский.Подсудимый Крестинский, продолжайте.

Крестинский.В 1929 году осенью, кажется в сентябре, когда я находился в отпуску на юге Германии, в Киссингене, ко мне по телефону позвонил из Берлина Якубович и сообщил — это было сказано эзоповским языком, — что сын Троцкого хочет меня повидать по поручению отца. Я предложил ему приехать в Киссинген. На другой день или через день приехали Седов и Якубович. Они остановились в разных гостиницах. Седов остановился в гостинице «Энглишер Гоф», которая не посещалась советскими гражданами. В этой гостинице состоялось свидание.

Информация Седова заключалась в том, что Троцкий советует высланным и исключенным троцкистам подавать заявления о том, что они отказываются от оппозиционной борьбы и о принятии их обратно в партию. В частности, он сообщил, что с Пятаковым и Радеком я могу откровенно разговаривать, хотя Пятаков подал заявление об отходе от троцкизма в 1928 году, а Радек, — кажется в 1929 году, и указал, что они остаются сторонниками троцкизма.

Далее он сказал, что необходимо отказаться от работы в массах, нужно заботиться о том, чтобы сохранить организационный костяк, чтобы эти люди проникали в партийные и советские организации и старались занять там более или менее самостоятельные, ответственные посты, чтобы велась работа в строго законспирированном виде по привлечению новых сторонников из числа надежных людей в единичном порядке для увеличения и укрепления кадрового костяка. Я должен был продолжать отношения с рейхсвером по получению денег и по передаче информации и я должен был наладить связь между Троцким и его уполномоченными в Европе и троцкистами в Советском Союзе.

Связь с Троцким была установлена следующим образом. В Берлине, еще год приблизительно после моего отъезда, оставался Якубович, и мы договорились с ним, что он будет получать от меня в дипломатической почте письма, если будет нужно для переотправки Троцкому, а он во время свидания с Седовым договорился о тех парижских адресах, по которым он будет пересылать эти письма.

Кроме того, у меня установилась в то время связь с другим работником полпредства — Штерном, который питал троцкистские симпатии. Я договорился с ним, что если Якубович будет уезжать из Берлина, то я прошу Штерна от Якубовича эти мои поручения и задания перенять, что и было сделано.

Кроме того, Радек обратился ко мне, а я через некоторых моих наркоминдельских работников отдела печати наладил снабжение некоторых иностранных корреспондентов секретной информацией.

Вышинский.Кого именно из иностранных корреспондентов?

Крестинский.Имелись в виду немецкие корреспонденты.

Вышинский.Вы фамилии их знаете?

Крестинский.Предполагаю, что это был Баум, предполагаю, что это был Юст, что это были Гюнтер Штейн, Вильям Штейн.

Вышинский.Вы — организатор этого дела?

Крестинский.Да.

Вышинский.Расскажите, как была организована ваша встреча с Троцким в Меране.

Крестинский.Я был проездом несколько дней в Берлине. В Берлине сидел советником наш троцкистский человек Бессонов, у которого связь с Троцким должна была быть, ибо, когда он в мае 1933 года уезжал в Берлин, я говорил, чтобы он эту связь установил.

Вышинский.Вы ему поручили?

Крестинский.Да, поручил установить эту связь. Я сказал ему, что надо дать знать Троцкому, что я хочу с ним повидаться.

Вышинский.Значит, Бессонов рассказывал нам здесь сущую правду?