Гитлер против СССР

Для этой цели нужна концентрация всех фашистских и империалистских сил на пространстве между Ледовитым океаном и Днестром и как можно более быстрое наступление—великий поход — всех этих объединенных сил против СССР, опасного социалистического «вакуума» на континенте, за счет территории которого «должна быть расширена Европа»; «священный крестовый поход», как некогда в средние века, с Гитлером в качестве Карла Великого и «полковниками» в качестве новых Собесских — «крестовый поход» против новых «неверных», против большевиков.

Что это, новый бред? Нет, это только план передела Юго-восточной Европы ревизионистской лигой (Гитлер — Гембеш). И это не в большей мере бред, чем конкретное содержание неоспоримо существующего тайного договора о союзе между Германией и Польшей, заключенного 26 января 1934 г. под названием «Германо-польского пакта о ненападении».

Гитлер в течение десяти лет официально отвергал всякие притязания на Данциг, Западную Пруссию и Верхнюю Силезию; Пилсудский отвергал, что он против германской экспансии в Австрии, по направлению к Чехословакии, в сторону Балкан и прежде всего по отношению к Франции. Почему? Только из-за существования этого кажущегося фантастическим, но на деле детально обдуманного и детально разработанного плана, только ради идеи обоюдной компенсации за счет «третьего пространства», которое так велико, что сможет удовлетворить все фашистские силы, устремившиеся на восток, и влить в них новую энергию. Отсюда поразительное, изумившее весь мир, «примирение» двух противников, еще вчера объявлявших себя смертельными врагами.

Отсюда новые, кажущиеся такими противоестественными, соглашения между германским и польским генеральными штабами; отсюда внезапно открытые «исторические духовные узы» между германской культурой и польской культурой, после тысячелетия взаимной грызни; отсюда внезапно разгоревшаяся дружба, подчеркиваемая и демонстрируемая в любой момент и при каждом удобном случае. Отсюда путешествие гитлеровского Талейрана, Геббельса, в Варшаву и позже (в январе 1935 г.) путешествие гитлеровского воздушного маршала и члена триумвирата номер два, Геринга, в южную Польшу.

Геббельс вел переговоры с председателем комитета по иностранным делам сейма князем Радзивиллом, прямые предки которого были не только собственниками обширных имений в России, но также состояли в родстве с династией Гогенцоллернов и выступали в Познани как германские вице-короли (один из них был адъютантом-генералом германского кайзера Вильгельма I). Вскоре после переговоров с Геббельсом Радзивилл в серии сенсационных статей высказывался за безоговорочное признание Польшей международной политики Гитлера во всех ее аспектах, включая захваты на юге и востоке Европы, хотя бы ценой разрыва с Францией. Это был бы исторический «новый старт» для Польши.

Геринг был «личным гостем» краковского графа Потоцкого, который, подобно виленскому князю Сапеге, открыто высказался за германо-польский союз. [48] А результатом тайных переговоров явился прямой тайный блок между Германской национал-социалистской партией и «Польской военной организацией» — воинствующими фашистскими центрами с обеих сторон; блок, который, аналогично союзу между Розенбергом и «Тес» Гембеша для дунайской Европы, начинает теперь все больше охватывать Северо-восточную Европу посредством дипломатии, военной политики, подрывной фашистской деятельности и терроризма.

2. Самым главным помощником, которым могут командовать здесь Бек и Гитлер, и следующим членом великой лиги является барон Маннергейм, лидер финских офицеров и основатель финляндского фашизма (движения «Лаппо»). Этот бывший полковник русской армии, теперь фельдмаршал республики, расположенной к северу от Ленинграда, некогда точно так же, как Пилсудский, и опираясь на те же самые социальные силы крупных землевладельцев и офицерскую камарилью, возглавил «национальную революцию» в своей стране против русских и финляндских рабочих и замучил при этом больше 10 тыс. финляндских революционеров. Сегодня со своей партией антипарламентских террористских лапуасцев, преемников его старой иррегулярной армии, ему нужно подняться ступенью выше — основать открыто фашистскую «Великую Финляндию», которая поглотит северный район СССР — Карелию — и граница которой пройдет в южных предместьях Ленинграда.

Финляндские землевладельцы, связанные с лесной промышленностью, зарятся на обширные леса и природные богатства Севера СССР, которые приобрели особенную ценность благодаря новому Беломорско-Балтийскому каналу; кроме того, подобно феодальным магнатам Польши, они боятся мощной волны коллективизированного социалистического земледелия, волны, докатившейся до самых границ и снова вызвавшей призрак революционной реформы в самой Финляндии.

Всего четыре года назад Маннергейм с помощью руководителей финляндского генерального штаба и помимо финляндского парламента пытался привести своих лапуасских террористов к власти и начать агрессивную политику; переворот дал осечку, и теперь лапуасское движение имеет только тринадцать официальных представителей в финляндском парламенте. Но сила этого движения среди землевладельцев, офицеров и студентов не сломлена; лапуасцы безнаказанно проводят белый террор по всей стране; теперь же в лиге Бека и Гитлера барон Маннергейм нашел новую превосходную опору и рычаг. Он отдал этой лиге душу и сердце.

С первого момента, с самого начала финляндской контрреволюции в 1918 г., Маннергейм всегда был ставленником и союзником германского империализма. С экспедиционным корпусом германских офицеров под командой генерала фон-дер-Гольца он вошел в Гельсингфорс (столица Финляндии), занятый тогда рабочими; он хотел провозгласить германского принца Карла Гессенского королем страны; тогда этот план провалился. С тех пор Маннергейм непрерывно поддерживает контакт с германским генеральным штабом и германскими фашистскими военными организациями. Его всегда вдохновляла идея германской гегемонии в Прибалтике с ним самим в качестве проконсула и конквистадора на крайнем севере. Сегодня, после серии визитов в Берлин, он тесно связан с руководством национал-социалистской партии, и лапуасцы получают систематическую поддержку из Германии; они работают под присмотром г-на фон-Трота из балтийского отделения розенберговского отдела, который появился в Гельсингфорсе (Гельсинки) в июле 1935 г.

Политика Бека наполняет Маннергейма энтузиазмом, а постоянное сотрудничество последнего с Польшей, через границы других прибалтийских лимитрофных государств, приобретает особое значение, так как он действует одновременно как посредник и агент Скандинавии, где эту политику поддерживают шурин Геринга граф Эрик фон-Розен, шведский генерал де-Шам, майор Квислинг и др. Среди руководящих деятелей Финляндии, особенно в окружении президента Свинхувуда, [49] немало лиц поддерживающих этот политический курс. Вот почему финляндский фашизм, с его обученными военными резервами, и особенно благодаря своему важному географическому положению на крайнем северо-востоке, является безусловным, естественным и агрессивным участником германо-польской северо-восточной лиги.

3. Третий участник этого союза не имеет ни территории, ни отечества, но именно поэтому он является особенно отчаянным элементом, роль которого еще впереди, и его участие здесь далеко не случайно. Это старая, разбитая и полузабытая русская контрреволюция, сконцентрировавшая свои силы в новой форме объединенного русского фашизма и теперь снова после перерыва в пятнадцать лет готовящаяся к генеральному наступлению на свою страну. Это движение, некогда столь сильное, но в последнее время зачахшее в отчаянии и бесцельном ожидании на задворках Европы, распавшееся на бесчисленные беспомощные группы, начало оживать только после прихода к власти Гитлера и Араки в 1933–1934 гг.; но теперь это движение снова приобретает, ввиду новой концентрации империалистских сил в Восточной Европе, совершенно иное, специфическое значение. Оно нашло свое место. Теперь его задача снова, как при Колчаке и Деникине, образовать компактную и подвижную массу, которая в грядущем «мировом крестовом походе на восток» должна быть брошена на Москву в самых первых рядах в качестве «национальных» ударных войск.