Кризис социал-демократии

Провозглашение великой исторической программы имело, несомненно, гигантское значение; только не старой и устаревшей для 1914-16 гг. национально-германской программы, а пролетарски — интернациональной и социалистической. Вы, буржуа, воюете для грабежа; мы, рабочие, всех воюющих стран, объявляем войну вам, войну за социализм, — вот содержание речи, с которой должны были выступить 4 августа 1914 г. в парламентах социалисты, не изменившие пролетариату, как Легины, Давиды, Каутские, Плехановы, Гэды, Самба и т. д.

По видимому, двоякого рода ошибочные соображения могли вызвать ошибку Юниуса. Несомненно, Юниус решительно против империалистической войны и решительно з а революционную тактику: этого факта не устранят никакие злорадства гг. Плехановых по поводу «оборончества» Юниуса. На возможные и вероятные клеветы этого рода необходимо ответить сразу и прямо.

Но Юниус, во-первых, не освободился вполне от «среды» немецких, даже левых с.-д., боящихся раскола боящихся договаривать до конца революционные лозунги [15]. Это — ошибочная боязнь, и левые с. — д, Германии будут избавиться и избавятся от не. Ход их борьбы с социал-шовинистами приведет к этому. А они борются с своими социал-шовинистами решительно, твердо, искренне, в этом их громадное, принципиальное, коренное отличие от гг. Мартовых и Чхеидзе, которые одной рукой (а-la Скобелев) развертывают знамя с приветом "Либкнехтам всех стран", а другой рукой нежно обнимают Чхенкели и Потресова?

Во-вторых, Юниус хотел, повидимому, осуществить нечто в роде меньшевистской, печальной памяти, "теории стадий", хотел начать проводить революционную программу с ее "наиболее удобного", «популярного» приемлемого для мелкой буржуазии конца. Нечто в роде плана "перехитрить историю", перехитрить филистеров. Дескать, против лучшей обороны истинного отечества никто не может быть, а истинное отечество есть велико-германская республика, лучшая оборона есть милиция, перманентный парламент и пр. Будучи раз принята, такая программа сама собою повела бы, дескать, к следующей стадии: социалистической революции.

Вероятно, подобные рассуждения сознательно или полусознательно определили тактику Юниуса. Нечего и говорить, что они ошибочны. В брошюре Юниуса чувствуется одиночка, у которого нет товарищей по нелегальной организации, привыкшей додумывать до конца революционные лозунги и систематически воспитывать массу в их духе. Но такой недостаток — было бы глубоко неправильно забывать это, — не есть личный недостаток Юниуса, а результат слабости всех немецких левых, опутанных со всех сторон гнусной сетью каутскианского лицемерия, педантства, «дружелюбия» к оппортунистам. Сторонники Юниуса сумели, несмотря на свое одиночество, приступить к изданию нелегальных листков и к войне с каутскианством. Они сумеют пойти и дальше вперед по верному пути.

Октябрь 1916 г.