Русская Доктрина

- доктрина государства, признавая демократию одним из путей властестроительства, рассматривает политический народ как совокупность прошедших, настоящих и будущих поколений, образующих государство как исторический субъект. Такое понимание демократии существовало в средневековой России и обозначалось термином ‘соборность’…;

- …соборность предполагает солидарное стремление к общему благу средствами государственной власти…;

- …в древности политические философы пришли к убеждению, что оптимальной формой правления является смешанная, соединяющая в оптимальной пропорции все три политических начала (демократическое, автократическое и аристократическое)…;

- …национальной властью России должна стать совокупность трех государственных начал - демократии, компетентной аристократии и единоначалия в их конкретных политических формах;

- …три принципа государственного устройства: принцип демократии, принцип … аристократического начала в государстве как начала, основанного на компетентности и обладании реальным знанием государственных и общественных дел ;монархический принцип единоначалия;

- …мы считаем, что спор о конкретной форме государственного устройства является тактическим и вторичным по отношению к вопросу о путях смены и обновления правящего слоя России…;

-…политическая элита в ходе истории нащупывает оптимальную форму государства, подготавливая для нее почву, воспитывая нацию для принятия и усвоения самых благородных политических институтов;

- …должна происходить и непрерывная выработка новой аристократии - смыслократии, которая доказывает свои права на особую политическую роль в государстве путем постоянного творческого усилия:

-… монархия могла бы увенчать государственное устройство как ее зрелый цвет; проект восстановления монархии может разрабатываться на конкурсной основе.

При этом авторы Доктрины используют навязанные обществу стереотипы: государство переживает глубокий кризис идей; опасность революционного сценария; укрепление демократии; ценности конкурентоспособности; деструктивные технологии; демократические институты; политический класс; идеалы духовной суверенности и социальной правды и др.

Трудно возражать против прописных истин, указанных авторами “Русской доктрины” в отношении современного состояния России. Они известны всем на собственном опыте и описаны в той или иной форме в КОБ. Сожалеть приходится, что авторы не рассматривают ситуацию в России с позиций глобального исторического процесса.

Но когда идут рассуждения об элите, как временщике, нам хотелось бы подчеркнуть, что современная элита себя временщиком не считает, больше того она борется за свое будущее и готовит из своих детей преемников (с экранов телевизоров не сходят репортажи о тусовках отпрысков Собчака, Бородина, Гайдара, Немцова и др. представителей элиты, а депутат Госдумы А.Митрофанов открыто заявляет, что это - цвет будущей элиты). Авторами Доктрины делается правильная оценка о том, что “современная политическая элита России - трусливая и наглая. Она по существу своего положения и происхождения не может и не желает исполнять функции правящего слоя суверенной державы”. Она всегда была такой. Отсюда, очевидно, и возникло у авторов работы понятие об элите, как временщике. На наш взгляд, отсюда вытекает оценка ее поведения - она ведет себя как временщик: после меня хоть потоп (а это не одно и то же). Кроме того, надо понимать, что элита - продукт толпо-“элитарного” общества, в будущей России, как обществе справедливого, нравственного жизнеустройства, элиты не будет, и в этом смысле элита - временное явление, но она этого, ещё раз подчеркиваем, не понимает.

Авторами Доктрины, на наш взгляд, правильно оценена опасность революционного сценария в современной России, на который её толкают некоторые политические деятели, и что наглядно проявилось в полном революционного экстремизма интервью известного полковника ГРУ В.Квачкова, обвиняемого в покушение на главу РАО “ЕЭС” А.Чубайса, главному редактору газеты “Завтра” А. Проханову. Но, кроме понимания этой опасности, авторы не до конца оценивают ситуацию в России с точки зрения возможной революции. Опасно для России очередная революция? Да, опасна. Но этого сказать мало. А существует ли в стране революционная ситуация? Об этом они умалчивают.

В отличие от них авторы КОБ дают обоснования того, что на самом деле в России нет революционной ситуации!

“Если же смотреть на вопрос о революциях и силовом взятии государственной власти в свои руки политической партией или политической идейно вооружённой мафией с позиций миропонимания КОБ, то картина представляется совершенно иной:

Революция и силовой захват власти не только не может быть самоцелью, но и является той социальной катастрофой, которой необходимо избежать” и далее

“… чтобы избежать революции, а также и для того, чтобы привести общество к революции, надо понимать алгоритмику возникновения революционной ситуации. Революционные ситуации, если понимать суть общественного явления концептуальной власти, не возникают сами по себе стихийно, а целенаправленно создаются той или иной концептуальной властью — большей частью транснациональной или иностранной, для которой революция в определённой стране — средство достижения целей своей политики в отношении неё”.

Также авторы Доктрины, рассуждая о партийном строительстве, делают правильный вывод о том, что “партийная система в нынешнем мире теряет значение и деградирует”, из которого следует заключение, что она отжила свой век. Но сказать это открыто они не решаются и продолжают заниматься бесполезной работой по выработке предложений, связанных с партийным строительством, типа:

- строить партии в России будущего на основе реальных жизненных интересов нации и отечественных традиций, стремясь к созданию двухпартийной системы на основе двух политических идеологий: идеологии духовной суверенности – державники и идеологии социальной правды-народники;

- партии должны бороться друг с другом не за саму власть, но за влияние на власть.

Исходя из этих целей, авторы в своих рассуждениях о партиях обращаются сначала к новым формам государственности, которые, по их мнению, будут напоминать Земские соборы. Они полагают, что “выборщики и представители на Соборе выражают не личное мнение, но мнение тех, кого представляют, кто выдвинул их в качестве своего голоса, своего органа в соборную работу всей земли. Задача представителя на Соборе - адекватно выражать и воспроизводить наказ своего сословия, своей корпорации, территории”. И тут же утверждают, “что соборное политическое устройство не исключает, а предполагает партийную распределенность идейных позиций”.

А теперь возникает вопрос к авторам “Русской доктрины”, как определить “партийную распределенность идейных позиций”, сколько партийных позиций должно быть в Соборе? И людьми какой нравственности будут являться “выборщики” и представители с Соборе? По–вашему, выходит, что у каждого сословия – своя идея, у каждой корпорации - своя, у каждой территории – своя. Чем отличается ваше предложение от современного положения в партийном строительстве: сословие, условно говорим, автомобилистов – своя партия, сословие пенсионеров – своя партия, корпорация промышленников – своя партия, евразийцы - своя партия и т.д.? И как, в таком случае, “партии боролись бы не друг с другом за саму власть, но за влияние на власть; они не исключали бы друг друга из общества, а предполагали бы и взаимодополняли друг друга как функциональные органы единого государственного организма”? Скажите, как современные партии, представители которых вошли в состав Государственной думы, могут влиять на власть, когда один монстр всех перекрывает? И какой закон вы для них написали бы?

Но на этом партийная несуразица авторов “Русской доктрины” не кончается. Они отсылают нас к идее партий в Византии, от нее переходят к Великобритании, а затем к США. И, в конечном итоге, делают вывод, ориентируясь на указанные страны, что “две основные политические идеи, вокруг которых могло бы произойти органическое строительство партий будущей России, - это, во-первых, идея державности (духовной суверенности нации, цивилизационной и личной состоятельности и чести русского гражданина) и, во-вторых, идея социальной правды (единства справедливости и ответственности, гармонии всех слоев и частей нации на основе их взаимного уважения и признания разумных прав друг друга)”. Сами политические силы они называют условно “державники” и “народники”.