Газета "Своими Именами" №11 от 11.03.2014

Средний возраст 37 лет. Старше 40 лет: Ленин, Скворцов-Степанов - по 47, Луначарский и Теодорович - по 42, Дыбенко - 28, Ломов-Оппоков - 29, Глебов-Авилов - 30, Крыленко, Шляпников - 32, .Милютин - 33, Антонов-Овсеенко - 34, Сталин и Троцкий - 38, Ногин - 39. Русские - 10, украинцы - 2, поляк - 1, еврей - 1, грузин -1.

Из дворян - 5, из рабочих - 2, из крестьян - 2, остальные - из служащих и интеллигенции. Большевики ни с кем не делили власть. Первый В ЦИК:

Всего 101 человек: 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалиста и 1 эсер-максималист. (В.Т. Логинов. Неизвестный Ленин. - М.: Эксмо: Алгоритм, 2010).

19. При коммунистах всё запрещалось.

При социализме в СССР запрещались:

1. Присваивать чужой труд и имущество в любой форме (эксплуатация человека человеком). Все должны были заниматься общественно-полезной деятельностью.

2. Увиливать от защиты Родины (служба в ВС).

3. Безграмотность и бескультурье (министры культуры типа «Швыдкой).

4. Национализм и войны внутри СССР.

5.Эпидемии и социальные болезни (тиф, оспа, туберкулез, дифтерит, венерические заболевания, вши, детская смертность...).

6. Секты, мистицизм, бесовство, сатанизм (но не религия).

7. Эксплуатация пороков (пьянство, азартные игры, наркомания, проституция всех видов и возрастов, гомосексуализм, раздел людей на запасные части и их продажу, продажа детей за границу и в сексуальное рабство).

8. Аборты (особенно после войны). В 2005 г. - 680 тысяч только официально.

9. Пропаганда алкоголизма и наркомании, водки, пива, табака, психотропных средств.

10. Пропаганда разврата всех видов, и уж тем более их публичный показ и смакование.

11. Романтизация преступности и бандитизма.

12. Быть предателем, подлецом и негодяем (человек человеку - друг, товарищ и брат).

20. Философский пароход.

Злые большевики обезглавили русскую науку и философскую мысль.

«Философский» пароход - это собирательное название двух рейсов немецких пассажирских пароходов 29-30 сентября и 16-17 ноября 1922 г., доставивших из Петербурга в Штеттин более 160 человек. Среди высланных большинство составили преподаватели вузов и лица гуманитарных профессий. Из 225 человек высланных в общей сложности: врачи - 45, профессора, педагоги - 41, экономисты, агрономы, кооператоры - 30, литераторы - 22, юристы - 16, инженеры - 12, политические деятели - 9, религиозные деятели - 2, студенты - 34. Надо заметить, что эта высылка была милостью - заменой смертных приговоров. («Правда», №118, 25-26 окт. 2011 г.).

Такие корифеи русской науки как Павлов, Вернадский, Тимирязев, Жуковский, Ветчинкин, Графтио, Стеклов, Зелинский, Циолковский, Карпинский, Крылов, Фаворский, Ферсман и др. не удрали на жирные заграничные хлеба. Сейчас ежегодно сами уезжают до 20 тысяч человек.

По данным всероссийской переписи 1897 г. грамотность на селе - 17,4%. Средний уровень грамотности по стране - 21,1%. Высшее образование - менее 1% , среднее - 4% .

(«История России. XIX век». Учебник для 8 класса. - М.: Просвещение, 2009, стр. 221).

21. Тухачевский - великий полководец и военный теоретик.

На 1 сентября 1930 г. численность ВС СССР была 640 тыс. (Собрание сочинений И.В. Сталина, 17 том, стр.352).

Предложения Тухачевского правительству по строительству ВС: 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 дивизий артиллерийского РГК, не считая тяжелой армейской и минометов, 225 пулеметных батальонов, 40 000 самолетов и 50 000 танков. Это армия мирного времени в 11 млн. человек! 11 января 1930 г. (т.17, стр.334).

22. Голод.

Большевики специально устраивали голод.

В 1891-1892 годах в России был голод, вследствие которого умерло свыше 600 тысяч человек («История России. XIX век» Учебник для 8 класса. - М.: Просвещение, 2009, стр. 221).

Собрал Н.А. Свиридов, советский офицер

ИСТОРИЯ

НАКАНУНЕ ВОЙНЫ

(Продолжение. Начало в №№21,22,25,34,36,38,40,44,47,49-52 2013г., 3-10 2014г.)

Бывший начальник штаба 4-й армии Л.М. Сандалов в своих мемуарах весьма подробно описал субботний день 21 июня:

"Я особенно отчетливо и ярко представляю себе все, что делал в субботу, 21 июня 1941 года: с кем встречался, о чем говорили, куда ходил и ездил" (Сандалов Л.М. Пережитое. — М.: Воениздат, 1961, с.80).

Давайте прочтем его воспоминания с учетом того, что мы уже знаем об этом дне, и уточним, что он при этом нам не договорил, когда пересказывал разговоры с сослуживцами, а главное – что передал верно, но на что до сих пор никто не обратил внимания.

Слово Л.М. Сандалову:

"Утром, как только я прибыл в штаб, командующий протянул мне телеграмму:

– Начальник штаба округа сообщает, что для участия в армейском опытном учении сегодня в Брест приедут представители из округа и из Наркомата обороны. Надо встретить их и устроить. А мы с начальником боевой подготовки едем сейчас на полигон и еще раз все там прорепетируем. Предупредите командиров соединений и частей, чтобы завтра к восьми часам на полигоне были все, как один..."

И сразу для нас сюрприз – по всей границе войска, предупрежденные о том, что война начнется завтра, должны находиться в боеготовности, а тут - телеграмма из округа о каких-то учениях завтра утром! Почему?

"После отъезда командующего ко мне зашел полковник И.В. Тутаринов — начальник штаба механизированного корпуса".

– Генерал Оборин в течение нескольких дней проверял танковую дивизию в Бресте, а я  – другую в Пружанах, – сообщил он. – Должен сказать, что постепенно дивизии эти начинают становиться дивизиями не только по названию.

Во время нашей беседы с Тутариновым в мой кабинет заглянул по какому-то поводу Шлыков [член Военного Совета 4-й армии. – Г.С.]. Начальник штаба мехкорпуса, обращаясь скорее к нему, чем ко мне, продолжал:

– В народе, да и среди войск, не прекращаются слухи о готовящемся вторжении немцев. Какие у вас имеются на этот счет данные из округа или из Москвы?

– Кроме известного вам Заявления ТАСС, ничего нет, – ответил Шлыков.

– Коль скоро округ и Москва назначили на завтра учение на Брестском полигоне, надо полагать, ничего угрожающего не предвидится, – попытался я ободрить Тутаринова.

Однако, как мне показалось, Тутаринов отлично понимал, что мы и сами не очень-то спокойны. Он заверил нас, что на учение все командиры соединений и частей мехкорпуса прибудут непременно, и ушел явно неудовлетворенный".

То есть не только в этот день, но и вообще с 14 июня не только предупреждений о предстоящей войне, но и просто важных новостей в штаб 4-й армии не поступало. Сандалов был информирован не меньше Коробкова со Шлыковым, и наверняка больше сапера Чернова из стройбата УНС-89. Но, обратите внимание, врать от своего имени он не стал, а предпочел сообщить эти, мягко говоря, неточные сведения устами своих давно погибших камрадов.

"Расставшись с Тутариновым, я предложил своему заместителю по политчасти батальонному комиссару А.В. Дюльдину и начальнику связи полковнику А.Н. Литвиненко поехать вместе со мной в Буховичи проверить наш командный пункт. Утро выдалось теплое. Путь пролегал по живописному берегу реки Мухавец. Яркое солнце делало заливные луга и зеленые рощи необыкновенно нарядными, праздничными. Тревожное настроение постепенно испарилось.

Командный пункт располагался в нескольких закопанных в землю деревянных бараках. Вызвав с узла связи по телеграфным проводам штаб округа, а потом штабы соединений и обменявшись с округом сигналами по радио, мы с удовлетворением отметили, что командный пункт готов для управления армией. Не было связи только с Пружанами. Связисты вышли на линию устранять повреждение, а мы сели в машину и выехали в Пружанский гарнизон. Хорошо отремонтированные к тому времени шоссейные дороги позволяли ездить на самой большой скорости.