Годы без Ленина (1924 – 1990)

Верными остаются эти положения? Конечно, верными. Но кое-какие количественные изменения все-таки с тех пор произошли Мы сейчас не переживаем периода голодовки: мы, несмотря на чрезвычайное напряжение нашего государственного бюджета и ряд крупнейших хозяйственных затруднений, все-таки всю нашу экономику и весь наш бюджет безусловно перевели с тех пор на гораздо более высокую ступень. То, что тогда могло звучать и значительной мере как благое пожелание (увеличение материальных средств на культуру), сейчас становится для нас не только необходимостью, но и – в известной мере – такою необходимостью, которую мы, несмотря на целый ряд затруднений на других фронтах, все же должны удовлетворить. Если Владимир Ильич в одной из своих речей говорил о том, что нам нельзя скаредничать в деле просвещения, то это нужно повторить сейчас с гораздо большим заострением, ибо даже целый ряд вопросов хозяйственного строительства упирается сейчас в проблему культуры. Всем известно, например, что у нас есть целый ряд крупных недостатков в нашей работе по капитальному строительству: и просчетов, и халатности, и достаточного количества плохих проектов, и т.д. и т.п. В конечном счете это есть вопрос нашей культуры; мы страдаем даже по непосредственно-производственной линии от того, что мы не всегда достаточно следим за западноевропейским и американским опытом; что мы желаем нередко открывать Америки, которые давным-давно уже открыты; что мы не научились еще достаточно хорошо считать, хотя это нам важнее, чем для капиталиста, потому что у нас хозяйство большего масштаба Мы слишком дорого строим и потому, что у нас очень дорог материал, и потому, что мы применяем устарелые технические приемы, тогда как объективно возможна другая строительная техника. Но это только одна из очень многих сторон дела. Разве рационализация производства не упирается в проблему большей культурности нашего рабочего, нашего служащего, нашего инженера, нашего администратора? Разве плохая работа нашего аппарата и в городе, и в деревне не связана с этим? Разве мы не подняли бы темпа увеличения мелких сбережений при более культурных привычках масс? Разве не шла бы успешнее борьба с бюрократизмом, который есть не только социальное зло, но и тормоз развития производительных сил нашего хозяйства? и т.д. и т.п. Словом, мы страдаем по непосредственной линии производства очень часто потому, что мы недостаточно еще культурны. Как-никак, однако, средства у нас в известном количестве теперь появились, и это есть очень крупное завоевание. Вспомните о том положении вещей, когда Владимир Ильич говорил, как о крупном успехе, о 20 млн (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 287), которые мы накопили. Теперь мы имеем дело с шестимиллиардным бюджетом. В этом отражается огромный прогресс, который совершило наше советское строительство.

Во-вторых, мы разбудили и подняли активность народа в высочайшей степени – и пролетариата и крестьянства. Мы подняли и культурные запросы масс. Наш крестьянин и наш рабочий – это уже не крестьянин и не рабочий дореволюционного времени. Более того, мы даже за четыре последних года видим огромнейший рост культурности нашего рабочего класса, культурности нашего крестьянства, повышения культурных потребностей масс. Один из деятелей среди крестьян и педагог, теперь член нашей партии, тов. Шацкий, рассказывал мне, что даже в такой отсталой губернии, как Калужская, в деревнях у отдельных крестьян можно встретить свои библиотечки по 400 – 500 томов. Иногда «мужички» рассуждают о Толстом, Тургеневе и т.д. Разве было что-либо подобное до октябрьского пришествия коммунистических «гуннов»? Мы настолько расшевелили сейчас культурные потребности масс, что нам трудненько становится уже платить по векселям, которые мы выдали по этой линии. Поэтому совершенно естественно, что наша партия, актив рабочего класса, наиболее передовые слои крестьянства должны изо всех сил подтянуться, чтобы этот растущий спрос широких масс удовлетворять.

Культурность масс поднялась и по линии элементарной грамотности. Культурность масс поднялась и потому, что страшно расширился кругозор масс вообще. Культурность масс небывало поднялась и по линии политического просвещения.

Если мы говорим о наших завоеваниях, то, я думаю, мы можем сказать, не погрешая против действительности, что в области политической сознательности – классовой сознательности такого пролетариата, как наш пролетариат, нет во всем мире. Пожалуй, даже можно сказать, что по политическому кругозору, который имеется и у нашего крестьянина, т.е. по степени его политической осведомленности в больших вопросах мировой политики, вряд ли он стоит ниже, чем гораздо более культурный, в смысле своего хозяйства и пр., западноевропейский крестьянин.

Если мы возьмем эту область культуры, то мы можем сказать, что великая переделка масс, которая произошла за время революции (отчасти стихийно, отчасти сознательно: через Красную Армию, нашу политпросветительную работу, через весь механизм рабочей диктатуры), поставила эти массы политически в авангарде всех трудящихся мира.

Огромнейшая работа проведена среди рабочего класса, среди крестьянства. Огромнейшая работа произведена среди народов, которые раньше считались «инородцами». Этой стороной дела ни в коем случае нельзя пренебрегать. Она имеет значение гораздо большее, чем мы обычно думаем. Мы провели также значительную воспитательную работу среди наиболее отсталых слоев трудящихся, в первую очередь среди женщин. Всего этого нельзя было бы ни в коем случае достигнуть без диктатуры рабочего класса. Предварительным условием успеха был тот язык железа и стали, которым говорила рабочая диктатура в период гражданской войны.

Следовательно, мы можем сказать, что мы сделали очень значительные завоевания в работе среди масс. Мы сделали, однако, значительные завоевания и в работе над кадровым составом наших работников. Мы приобрели большие организационные навыки; мы приобрели больше знания; мы приобрели большой опыт. Разве мы теперь уже не выдвинули значительного количества наших собственных военных кадров? Выдвинули. Командный состав Красной Армии – это уже в значительной мере не старые специалисты, а квалифицированные силы, выдвинутые из социальных «низов». Костяк, скрепляющий всю армию, состоит уже из своего социального материала, из элементов, обработанных той великой политической машиной, имя которой есть рабочая диктатура. Мы уже начинаем выдвигать кадр наших техников. Мы по всей стране имеем кадр наших, уже сравнительно опытных, администраторов, в первую голову из рабочих, прошедших суровую школу гражданской войны, борьбы с голодом, борьбы с нищетой. Эти люди сделаны из очень крепкого, очень добротного материала. Это – рабочие, кряжистые передовики, в огне нашей революции получившие не только великолепную закалку «плеч и рук и голов», но и приобретшие огромнейший опыт, соединенный с известной теоретической выучкой. Они-то непосредственно и держат различные, большие и маленькие, рычажки нашего огромнейшего механизма: хозяйственного и политического, советского и партийного. Все они по своей административной культурности, по своему опыту, по своим знаниям, по своим навыкам, по своим культурным запросам весьма далеко стоят от тех очень революционных, но мало опытных людей, которыми они вошли в период гражданской войны. Так обстоит в общем дело с нашими кадрами.

Но за последнее время мы начали ставить (и решать) также и те задачи, которые отодвигались В.И. на неопределенное будущее, ибо в то время их действительно нельзя было ставить. Таковы задачи, которые суммарно можно было бы назвать задачами научной революции, революции в науке, в ее методе, в ее системе. Несколько лет назад этого еще не было и не могло быть. А теперь эта задача не только ставится, но уже частично решается. В целом ряде наук, не только общественных, где марксизм давно уже имеет свою прочную гегемонию, но и в области естественных, происходит глубокая переделка: марксизм нащупывает свои позиции и там, запускает и туда свои щупальца. Это чрезвычайно интересное явление, которое, к сожалению, чрезвычайно мало освещается в печати. У нас есть уже крупные биологи из старых ученых, которые с азартом обсуждают вопрос о марксистской диалектике в области биологии. Физика, химия, физиология – захвачены тем же потоком. То же нужно сказать о рефлексологии, психологии, педагогике. Есть даже общество математиков, которые обсуждают вопрос о методах марксизма в математике. Все это показывает, что наш культурный рост добирается до самых высоких областей культуры, что марксизм, который орудовал винтовкой, политической пропагандой, хозяйственной борьбой, развернул свою работу решительно по всему фронту культуры, забрался во все этажи культурного здания, проник до самых «святая святых» прежней культуры, переделывая ее по своему образу и подобию. То же самое происходит и в области искусства. Не моя задача перечислять все новые и новые завоевания в этой области, но всякому беспристрастному человеку ясно, что новая литература, очень близко к нам стоящая, у нас в значительной степени уже народились. Все могут отметить также, что текущий год есть год решительного перелома в нашем театре. Такие постановки, как «Мятеж», «Броненосец», «Любовь Яровая», «Разлом», совсем не случайны.