Скрытый террор

Президент Эйзенхауэр первым предложил организовать переподготовку западногерманской и японской полиции в соответствии с требованиями «холодной войны». На одном из заседаний Совета национальной безопасности (СНБ) он сказал: «Мы наращиваем вооруженные силы, которые, как нам всем известно, не протянут и недели в случае „горячей“ войны. А делаем ли мы что-нибудь в отношении констеблей?»

Члены СНБ разошлись в полном недоумении. «Что, собственно, он имел в виду?» — спрашивали они друг друга. Городскую полицию? Или, может быть, сельскую? Как и всех оракулов, Эйзенхауэра нужно было еще и истолковать. И тут кто-то вспомнил, что президент недавно вернулся с Филиппин, где полицейских называли констеблями. Видимо, он имел в виду обыкновенную полицию.

После утверждения соответствующего решения проект необходимо было оформить организационно, создав какое-нибудь консультативное учреждение или контору. Полицейские советники на Окинаве (да и по всей Японии) находились в подчинении армии. То же было и в Корее, и на Филиппинах. В Западном Берлине полицейские советники были в ведении государственного департамента, а в Иране группа из четырех человек подчинялась Управлению заграничных операций.

Официально новая консультативная организация была передана в ведение государственного департамента. Предполагалось, что организационно она будет входить в систему учреждений программы иностранной помощи. Энгл, однако, был связан с другими организациями. После того как в 1947 году было создано Центральное разведывательное управление, он стал его сотрудником. Некоторые члены СПБ с нескрываемым опасением относились к тому, что во главе программы будет стоять сотрудник ЦРУ, но Энглу удалось рассеять их сомнения. В 1955 году он был официально назначен на новый пост и получил личного секретаря, после чего Вашингтон немедленно взялся за совершенствование полицейского аппарата «свободного мира».

Некоторым руководителям программы иностранной помощи затея Энгла не правилась с самого начала. Больше всех шумели экономисты, сетовавшие на то, что они изо всех сил стараются создать новую структуру помощи, а тут является какая-то группа — репрессивная по самой своей сути — и собирается орудовать под их знаменем.

Энгл считал, что исполнительный аппарат правительства — полиция и армия — должен подвергаться реорганизации в последнюю очередь. Непременным условием такой реорганизации (разумеется, упорядоченной) является стабильность в стране, поэтому Вашингтон вовсе не собирался подписываться под любыми реформами. Поскольку стабильность в стране сохраняется лишь тогда, когда полиция зорко следит за соблюдением закона, в интересах Соединенных Штатов было повышать ее эффективность.

Энгл не получил достаточно весомой поддержки не только от государственного департамента, но и от ФБР. Своим коллегам Гувер объяснял это тем, что новая полицейская программа — всего лишь очередная ширма для ЦРУ (о чем свидетельствовало хотя бы назначение Энгла) и что поэтому он не горит желанием отрывать от себя ценных людей и передавать их в распоряжение конкурирующей бюрократической организации.

В ЦРУ считали, что работа его «оперативников» в тесном контакте с местной полицией сулила бесспорные преимущества, но, поскольку в это время ЦРУ было всецело поглощено подготовкой людей в Гватемале для предстоящего вторжения на Кубу, оно решило пока но вмешиваться и предоставило Энглу самому бороться за выживание под не очень-то гостеприимным крылышком государственного департамента.

Весной 1960 года Дэн Мнтрноне подал прошение о зачислении его в штат сотрудников программы. Первым делом его подвергли тщательнейшей проверке на благонадежность. Поскольку группа Энгла включала в себя всего 80 советников, которым предстояло работать в самых разных уголках мира, при отборе каждой кандидатуры он имел возможность использовать собственные досье, чтобы до конца быть уверенным, что все претенденты — стойкие, компетентные и лояльные люди.

В те годы легче было назвать дело, которому служишь, чем врага, с которым борешься. До 1939 года цель программы Энгла определялась как «борьба с коммунизмом и подрывной деятельностью». Но затем эта формулировка претерпела изменения, превратившись в «борьбу против недружественных Соединенным Штатам интересов».

Когда в Белый дом перебрались либералы из стана Кеннеди и Джонсона, программа Энгла не только не была отменена, но и получила нового патрона. Знакомясь со своими новыми обязанностями министра юстиции, Роберт Кеннеди был весьма удовлетворен организованной ФБР переподготовкой полицейских из других районов страны и сказал, что, видимо, настало время распространить этот централизованный подход и на другие страны.

В это время его брат, президент США, столкнулся с проблемой волнений и беспорядков в Юго-Восточной Азии и в Латинской Америке. В поисках решений он создал бригаду из высокопоставленных чиновников и назвал ее «группой контрразведки». Однако те единодушно заявили, что название звучит несколько прямолинейно и имеет негативный смысл. Если бы у них было больше времени на раздумья, они наверняка добавили бы в него что-нибудь о «развитии страны». А пока все согласились именовать себя сокращенно: «группа К-Р».

Первым ее председателем был Максвелл Тэнлор, армейский генерал, впавший в немилость во времена президентства Эйзенхауэра за то, что предостерегал страну от ориентации исключительно на ядерное оружие. Свои взгляды он изложил потом в отдельной книге. Администрация Кеннеди считала, что Тэйлор каким-то образом сочетая в себе качества интеллектуала и генерала, и поэтому был полезным противовесом таким нахрапистым деятелям, как Кэртис Лимей. (Позже Тэйлор быт назначен послом США в Южном Вьетнаме.)

Обладая способностью превращать идеи в действия, Роберт Кеннеди активно поддержал «группу К-Р». Ее главная задача состояла в разработке методов обеспечения внутреннего порядка в различных странах мира. На заседаниях группы присутствовали представители различных министерств, а также сотрудники ЦРУ.

Ни один из ее членов ни разу не усомнился в правильности преследуемых целей. Как заявил потом один из них: «Мы знали, что в основе нашей деятельности лежат добрые побуждения».

Итогом деятельности «группы К-Р» стало: создании «специальных сил» Джона Кеннеди; включение нового курса по борьбе с повстанцами в программы обучения всех военных школ, начиная с Национального военного колледжа; включение специального курса в программу Института дипломатической службы, с тем чтобы сотрудники государственного департамента, ЦРУ и военного ведомства с повышенным вниманием относились к проблемам повстанческого движения в стране пребывания. Кроме того, «группа К-Р» уже тогда оцепила роль полиции в борьбе с пов-станцамтх в отдельных странах и поэтому создала комиссию но делам полиции и подготовке полицейских. Ее председателем был назначен кадровый дипломат Ю. Алексис Джонсон.

Комиссия тут же признала необходимым создать новое полицейское управление с более широкими полномочиями, и это привело к ожесточенной перепалке заинтересованных сторон. Пентагон утверждал, что любая программа по расширению круга деятельности полиции должна находиться в его ведении. Однако Джонсон, старый кадровый работник государственного департамента, легко убедил всех, что обучение полицейских — это все-таки прерогатива гражданских органов. «Ведь не военную же полицию мы обучаем», — сказал он.

Выиграв схватку, Джонсон стал спокойно относиться к тому, что руководители программы подготовки иностранных полицейских обращались прямо в ЦРУ в тех случаях, когда не могли получить помощь через бюрократический аппарат Агентства международного развития или ФБР. И это вполне естественно, думал Джонсон. В идеальном случае он, возможно, предпочел бы видеть на должности директора программы не Байрона Энгла с его связями в ЦРУ, а кого-нибудь другого. Но послужной список Энгла был настолько хорош, что намного превосходил послужные списки всех своих соперников. (Разве не он в свое время обучил 100 000 японских полицейских за каких-нибудь два месяца?) Вот почему Джонсон переговорил с директором ЦРУ и заручился его поддержкой в вопросе о назначении Энгла руководителем расширенной программы подготовки иностранных полицейских.