Качели. Конфликт элит - или развал России?

Глава 8. Отставка Владимира Устинова в так называемом «неовизантийском контексте»

Миф ли это или достоверная констатация, но большинство экспертов оценивали отставку В.Устинова как тяжелое поражение «группы И.Сечина». Мы не имеем никаких особых оснований для того, чтобы подтверждать или опровергать данные утверждения. Но, поскольку они наличествуют, нам важно придать подобной оценке более структурный характер. То есть «размять» сценарии, доартикулировать обстоятельства. Впоследствии это может пригодиться. А пока — является просто абсолютно необходимой рутиной, без которой невозможно двигаться дальше.

Рутина так рутина. Аналитическая деятельность, которой мы занялись, без рутины в принципе невозможна.

Последствия отставки Генерального прокурора В.Устинова можно — в предложенном не нами, но нами рассматриваемом кланово-групповом ракурсе — разделить на собственно политические и политико-психологические.

Собственно политические последствия — это потеря группой Сечина (буде она не миф) важнейшей позиции в государственном аппарате. Основная функция Генпрокуратуры — надзор за соблюдением законности в различных сферах российской жизни — позволяет собирать и контролировать эксклюзивную информацию о тех или иных правонарушениях, сомнительных деяниях и т. д. Кроме того, возможности Генпрокурора просто уникальны с точки зрения преследования клановых оппонентов. Так что потеря контроля над этим ведомством — безусловно, очень серьезный удар по Сечину и рассматриваемой группе.

Политико-психологические последствия тоже достаточно тяжелы. Знал ли Сечин о предстоящей отставке Устинова?

Если знал — то не смог противодействовать. Что говорит о том, что Сечин слаб и не может защитить своего ставленника.

А если не знал… Тогда ситуация еще хуже, так как «читают» такой сюжет определенным образом: «Раз Сечин не знал об отставке своего родственника Устинова, значит, он не только ослаб, но и уже не входит в круг особо доверенных лиц президента».

Таким образом, оба варианта — и информированности Сечина об отставке Устинова, и неинформированности Сечина — это удар по имиджу «сечинской группы» в глазах окружения Путина и бюрократического аппарата в целом. Но и это еще не все.

Отставка Устинова — событие почти беспрецедентное в том смысле, что Путин отправил в отставку человека, известного исключительной лояльностью к главе государства.

Отметим, что отставки Устинова неоднократно требовали и раньше. Его обвиняли то в получении «слишком шикарной» квартиры, то в некомпетентности, то в игнорировании расследования «резонансных» дел, то, напротив, в специфической заинтересованности в возбуждении этих дел и особой строгости к подследственным. Но Путин фактически ни разу даже не прореагировал всерьез на критику в адрес Генпрокурора.

Это особенно показательно, поскольку важнейшими личными чертами Путина как главы государства в его отношениях с подчиненными называют, с одной стороны, высокую требовательность по части личной лояльности Президенту и, с другой стороны, нежелание «сдавать своих» вне зависимости от того, какое они вызывают раздражение в России или за рубежом. И, значит, для того, чтобы Устинов настолько «перестал быть своим», должны быть очень веские причины.

Каковы же эти причины? Каковы возможные ошибки Генпрокурора, которые сам Путин или его приближенные могли трактовать как нелояльность Устинова (его ли только, или «сечинской группы» в целом — отдельный вопрос) Президенту?

В порядке предположения можно назвать несколько ошибок такого рода.

Гипотетическая ошибка № 1. Нарушение кланового баланса. В течение нескольких недель, предшествующих отставке, очень много говорилось о резком росте влияния «группы Сечина-Устинова» в результате перестановок в таможне, ФСБ, среди сенаторов, а также в результате антикоррупционных расследований. Но резкое усиление одной группы в окружении главы государства — это всегда предмет недовольства не только остальных групп, но и самого президента. Который явно не заинтересован в том, чтобы оказаться заложником амбиций единственного клана, одолевающего всех конкурентов.

Гипотетическая ошибка № 2. В СМИ широко обсуждался якобы наметившийся к весне 2006 года альянс Сечина и Устинова с мэром Москвы Ю.Лужковым. Чтобы не быть голословным, приведу хотя бы такую цитату: «Возможно, свою роль сыграли слухи об альянсе Устинов—Сечин—Лужков: в этой безобидной политической комбинации (ничего себе, безобидная! — С.К), имевшей, скорее всего, цель использовать Лужкова против неугодных клану кандидатов в президенты типа Медведева или Иванова, президент мог увидеть более зловещий смысл» (Ю.Латынина, «Новая газета» № 42, 5 июня 2006 года).

А вот вам, пожалуйста, еще: «В последнее время сложилась довольно сильная группировка силовиков, состоящая из замглавы Администрации президента Игоря Сечина, Генпрокурора Устинова, а также московского мэра Юрия Лужкова. Сечин и Устинов вполне подконтрольные фигуры. Но в союзе с Лужковым становятся очень мощной силой — в финансовом плане, а также будут подкреплены территориальной структурой. Возможно, что президент счел, что эта группировка будет слишком влиятельной, и решил уменьшить ее силу». (Д.Орешкин, «Газета. Ру», «Полномочные преемники Путина», 2 июня 2006 года).

В какой мере союз Сечина-Устинова с Лужковым правда — вопрос сложный и отдельный. Но мы обязаны зафиксировать все гипотезы. В том числе эту. Ведь дело не в самих связях! Пусть они носят мифический характер — и что? Версия-то была озвучена в достаточной степени, чтобы оказаться фактором политической игры. Между тем одна лишь версия о наличии такого сближения не могла не вызвать закономерной обеспокоенности Путина. Хотя бы потому, что московский мэр на тот момент все еще воспринимался в Кремле как возможный претендент на президентское кресло. Если противник сумел навязать ложную версию — то это значит: он умеет добиваться игрового преимущества с помощью правильных действий в пределах информационной войны.

Гипотетическая ошибка № 3. Процессуальная (она же политическая). «Коммерсант» от 3 июня 2006 года пишет, что Генпрокуратура решилась на арест и предъявление обвинений губернатору НАО Баринову без визы главы государства. Если это так, то подобное «самоуправство» Устинова не могло не насторожить Путина — и как нарушение субординации, и как прецедент. Сегодня без визы президента арестовывают губернатора, а завтра кого?

В связи с этим в СМИ (в частности, весьма влиятельном и «властно-приближенном» журнале «Эксперт») стали обсуждать гипотезу о том, что Устинов решил продемонстрировать свои возможности и показать, что прокуратура — это весьма эффективный инструмент установления контроля практически над всеми ветвями власти (Советом Федерации, губернаторами и т. д.).

Гипотетическая ошибка № 4. Обратимся к общесистемной исторической аналогии. Многие аналитики считают, что роковой ошибкой Е.Примакова в ходе противостояния с Б.Березовским в 1999 году стала атака на «Сибнефть». Именно эта атака сделала потенциальных союзников Примакова в «Семье» его врагами. Примаков считал, что действиями против «Сибнефти» он атакует только Березовского, а реально задел интересы значительно более широкого круга властных лиц, включая своих возможных союзников.

Применяя метод аналогии, рискнем предположить, что в истории с Устиновым произошло нечто подобное. Ведь желание сотрудников Генпрокуратуры знать реальных владельцев акций «Транснефти» (при том, что многие знания всегда умножают скорбь) было, как минимум, бестактным. А как максимум — вызывающим. В любом случае, ряд потенциальных союзников Устинова и Сечина (или фигур, относящихся к ним в целом нейтрально) сразу становились их злейшими и опаснейшими врагами.

Гипотетическая ошибка № 5. Атака на ЛУКОЙЛ. Здесь опять же можно сослаться на СМИ, например, на ту же статью Ю.Латыниной: «В течение трех недель одна из самых могущественных кремлевских группировок преобразовала удар по таможне, нанесенный с использованием президента в качестве стратегического оружия, в удар, нанесенный по опорным точкам ЛУКОЙЛа. И, как выяснилось, перебрала».