Мятеж номенклатуры. Москва 1991-1993. Книга 1

Времена меняются, номенклатура подстраивается под них, а люди забывают ее прошлые мерзости… Теперь клан А. Яковлева победил, и нужны были какие-то новые слова. (К личности А. Яковлева и вопросу о цене его слов мы вернемся в главе "Особый тип нравственности".)

В послепутчевой дележке собственности и власти не только полузабытое прошлое нужно было покрыть мраком, но и недавние события сохранить в их мифологическом виде. Решая эту задачу, Г. Попов выступил против каких-либо комиссий по расследованию, созданных представительными органами (телеинтервью 27.08.91). Достаточно, мол, комиссий при исполнительных органах. Т. е. истинный сценарий переворота надо было упрятать подальше, чтобы наивные депутаты не раскопали чего-нибудь гадкого. Его стараниями материалы комиссий ВС СССР и Моссовета так никогда и не были опубликованы.

Вместо этого мэр московский призывал к проведению политической чистки для того, чтобы "силы путча" потерпели окончательное поражение ("МК", 24.09.91). Потом еще почти год Г. Попов пугал публику угрозой нового переворота, и лишь к годовщине разгрома ГКЧП успокоился. Его просветленное сознание посетила догадка, что демократы так и не смогли взять власть, что они только и сумели, что расчистить место для реформаторов от номенклатуры. Только не жалел Г. Попов ни о чем: "Я всегда буду гордиться тем, что в дни путча всеми силами помогал свергнуть отживший, угрожающий будущему России строй. Но я никогда не прощу себе того, что мог сделать больше, но не сделал — как демократ, как идеолог и теоретик, как российский интеллигент, просто как гражданин." ("Известия", 24.08.92).

Это было действительно свержение, контрпереворот, а не "демократическая революция". Это был пролог октябрьского переворота 1993 г. Безобразную лживость организаторов того и другого переворота может показать попытка приложить приведенные в начале главы цитаты из документов к октябрьским событиям 1993 г. Почти все слова обращения ГКЧП могут быть приписаны Ельцину и его сторонникам. Откуда ушли, туда и пришли. Одну маску сменили другой. Доверчивые купились на это, а те, кто сохранил память и здравомыслие, многому научились.

* * *

С течением времени членов ГКЧП тихонько выпустили из тюрьмы, и они стали похаживать на митинги «красных». Гэкачеписты превратились в персоны, причастные к болевому моменту отечественной истории, отсидевшиеся в тюрьме, пока общество исчерпывало интерес к героям событий августа. Теперь перед публикой объявились антигерои и интерес на время разгорелся с новой силой.

Гэкачеписты стали выступать в прессе, публиковать воспоминания. Журналистский бомонд даже пригласил их на телепередачу «Пресс-клуб», где долго балансировал в своих оценках и вопросах на грани приличия, а потом сорвался к брани: "Вы — дерьмо!". Настроенный на жесткую перепалку В. Павлов ответил в тон: "В порядочных домах за такие слова морду бьют". После этой отповеди члены ГКЧП с чувством нравственной победы покинули собрание. Журналистам крыть было нечем, и они стали трепать друг друга, чтобы в следующий раз снова найти общего врага.

Организаторы путча в 1994 г. приняли амнистию, формально признав правомерность своего нахождения на скамье подсудимых. Упорствовал только генерал Варенников, известный своими жесткими требованиями к ГКЧП по поводу ареста российского руководства. В конце концов он был оправдан судом (август 1994 г.). Попутно совещание лидеров ГКЧП накануне переворота было определено судом не как заговор, а как обсуждение ситуации, грозящей целостности СССР. Оправдание Варенникова, скорее всего, прошло так легко только потому, что было направлено против Горбачева. Осторожно обретающему новую роль в российской политике экс-президенту «клеили» обвинение в преступной пассивности — якобы он не предпринял все возможное для того, чтобы сбежать из Фороса. Пожалуй, только такого рода интригой можно объяснить вдруг прорезавшуюся принципиальность прокуратуры и суда.

Попутно всплыл такой ценный документ (приводим фрагмент): "Уважаемый Михаил Сергеевич! Надо ли нас держать в тюрьме? Одним под семьдесят, у других плохо со здоровьем. Нужен ли такой масштабный процесс? Кстати, можно было бы подумать об иной мере пресечения. Например, строгий домашний арест. Вообще-то, мне очень стыдно! Вчера прослушал часть (удалось) Вашего интервью о нас. Заслужили или нет (по совокупности), но убивает. К сожалению, заслужили. По-прежнему с глубоким человеческим уважением. В. Крючков. 22.8.91." ("НЕГ", 14.07.94). Вот таковы были покаянные мысли бывшего шефа КГБ…

Надо отметить, что поверженный в октябре 1993 г. А. Руцкой не впал в такое размягчение воли, не был сломлен. И напрасно генерал Лебедь потом (в 1993 г.) заявил, что "Руцкой утратил честь офицера". Руцкому можно предъявить претензии в том, что он оказался для сложившейся в 1993 г. ситуации недостаточно умен и слишком слаб как организатор, но никак не в бесчестии. Бесчестие естественно преимущественно для номенклатурных выкормышей КПСС, независимо от политического профиля — «гэкачеписты» или «ельцинисты». Если имелось ввиду, что Руцкой не пустил себе пулю в лоб, то эта претензия абсурдна, поскольку противоречит русскому национальному мировоззрению.

А БЫЛ ЛИ ПУТЧ?

Подавляющее большинство москвичей были уверены, что "у нас все так плохо, что даже переворот толком организовать не могут". Так ли это? Да и был ли переворот, если до сих пор не известно, кто отдал распоряжение ввести войска в Москву? Скорее всего танки в Москву вызвал сам Ельцин. Именно по его просьбе командующий ВДВ Грачев отдал приказ генералу Лебедю привести батальон десантников для охраны Дома Советов — Белого Дома. Именно Грачев получил и выполнил приказ взять под охрану важные объекты в Москве: Госбанк, Кремль и телецентр. Ни о каком штурме никто не думал.

Номенклатура, конечно же, тренировала своих бойцов. Такие «тренировки» проводились в 1989–1990 гг. в Тбилиси и Баку, в Риге и Вильнюсе. Спецназ отрабатывал «взаимоотношения» с демонстрантами и в Москве. Попутно давили и криминальщину (Баку), и национал-экстремизм (Тбилиси, Фергана, Карабах). Но только попутно. Готовились к главной схватке. Ввод войск в Москву был отработан 26 марта 1991 г. в дни российского Съезда народных депутатов. Десятки БТР по официальной версии почему-то перемещались через столицу транзитом и почему-то именно во время чрезвычайного Съезда, который должен был решить (и решил) вопрос о проведении выборов Президента РСФСР. Ясно было, что все это не случайно.

Августовский путч был липовым — это ясно сегодня почти всем. Так ради чего был разыгран весь этот балаган? Похоже, что настоящий переворот готовили вовсе не члены ГКЧП… Посмотрим повнимательней на действия стороны, победившей в 1991 г.

Референдум 17 марта 1991 года, на котором население СССР однозначно высказалось за сохранение «обновленного» Союза ССР, был российским руководством однозначно проигнорирован. Все решения Правительства России и депутатского корпуса выглядели так, будто Российская Федерация являлась суверенным государством.

Горбачевский проект Союза Суверенных государств (подготовленный практически им единолично) в качестве нового Союзного договора прямо противоречил Конституции СССР, решениям Съезда депутатов СССР и результатам референдума. Проект был опубликован только 16 августа 1991 г. Как позднее рассказывал сам Ельцин, предполагалось, что новый договор между республиками послужит поводом для принятия новой Конституции СССР, в которой не будет союзных министерств (дались же эти министерства "деморосам"!), а останутся только координационные экономические органы. Что же означали тогда слова Горбачева о том, что путч был направлен против союзного договора? Скорее всего то, что путч ГКЧП предполагал сорвать договор определенного типа и сохранить СССР на принципах, отличных от тех, что замышляли Горбачев и Ельцин.