Среднего более не дано. Как выйти из эпохи великой стагнации

Мы уже наблюдаем попытки снизить стоимость жизни в наших ведущих городах. Эль-Пасо занимает тридцать второе место (согласно данным за 2000 г.) среди американских мегаполисов по численности населения, а если прибавить сюда население находящегося прямо через границу мексиканского города Сьюдад-Хуарес, — то и вовсе пятое. Эль-Пасо можно рассматривать в качестве городской агломерации с приданными ей огромными трущобами. В действительности же дело обстоит так, что эти трущобы и являются ключевым фактором успеха Эль-Пасо. Эль-Пасо живет за счет промышленного производства на той стороне границы, поскольку сам он свою собственную промышленную базу некоторое время назад утратил. Уровень образовательной системы города невысок. Город также живет за счет военной базы, охраны границы и наркоторговли. Антрополог Новард Кэпмбелл отмечает, что именно Эль-Пасо паразитирует на Сьюдад-Хуаресе, а не наоборот. Эль-Пасо процветает за счет того, что «взял в оборот» соседа с гораздо более дешевым жильем и с гораздо худшего качества инфраструктурой. Несмотря на все проблемы, которые могут перекинуться на их сторону, и на то, что Сьюдад-Хуарес является одной из мировых столиц наркоторговли и насильственных смертей, немногие жители Эль-Пасо были бы за то, чтобы Сьюдад-Хуарес исчез.

Еще один успешный мегаполис с низкими ценами на жилье — это Берлин, ставший европейской столицей современного искусства и самым привлекательным городом для молодежной богемы Старого Света. Низкая стоимость берлинского жилья вызвана не столько ухудшением состояния жилых зданий (хотя это и можно наблюдать в восточной части города), сколько переизбытком жилых площадей. Когда-то Берлин был главным «мотором» немецкой экономики, однако при нацистах и коммунистах он им быть перестал. Это крупный город, задуманный как деловая столица, однако деловую столицу он более ничем не напоминает. Это означает переизбыток зданий и бросовые цены, по крайней мере — по европейским меркам. Тут довольно просто найти неплохое жилье не на окраине города и рядом со станцией метро или трамвайной остановкой всего за несколько сотен долларов в месяц. Цены на еду здесь тоже гораздо ниже, чем в остальной Западной Европе, и даже ниже цен в других частях Германии. Благодаря дешевому жилью тысячи людей в Берлине способны жить, ничем особенно на жизнь не зарабатывая. Это город абсолютных бездельников.

Наиболее радикальным решением удешевления жилья является отказ от водо- и электроснабжения. Несмотря на достижения современных технологий, все большее число американцев отказываются от традиционных видов водо- и электроснабжения и живут независимой жизнью, зачастую — в самостоятельно построенных домах, микродомах, трейлерных парках, лодках или в менее привлекательных палаточных городках, разбросанных по территории Соединенных Штатов, включая Портленд, Сиэтл и Лос-Анджелес. Зачастую условия жизни в подобном жилье ужасают, однако многие люди делают сознательный выбор в его пользу. Подобное независимое существование облегчают новые технологии, такие как мощные компактные генераторы и использование солнечной энергии.

На мой взгляд, переезд в районы с более низкой стоимостью жилья является для многих американцев главным решением по адаптации к неравенству уровней дохода и грядущему урезанию бюджетных расходов. Более низких цен на землю нам не избежать. Речь не о Манхэттене, не о западной части Лос-Анджелеса, не об округе Фэрфакс, Вирджиния, и не о стране в целом, а о некоторых ее частях. Некое подобие наблюдаемого в Техасе и его варианты — таково будущее для многих из нас. Более низкие цены — которыми пользуются получатели государственной помощи — приводят к ее удорожанию и дальнейшему урезанию расходов на соцобеспечение. Это одно из решений для расходной части нашей бюджетной дилеммы. Отсутствие роста социальных выплат или их снижение заставит получателей социальной помощи переезжать в районы с более дешевым жильем.

В своем романе 1952 г. «Механическое пианино» Курт Воннегут также предвидел, что технологии и эволюция рынка труда усугубят жилищную сегрегацию. Роман начинается со следующих строк:

Город Иллиум, штат Нью-Йорк, разделен на три части.

На северо-западе проживают менеджеры, инженеры, госслужащие, а также специалисты; северо-восточная часть города — обиталище машин; на юге, на противоположной стороне реки Ирокез, известной местным как «Усадьба», ютятся остальные жители.

Ну и, наконец, приспособиться к неравенству зарплат нам помогут наши вкусы. Многие люди с низким уровнем доходов пересмотрят свои вкусы — а им придется их пересмотреть — в сторону более дешевых удовольствий. Черная икра — это дорогое удовольствие, а вот консервированные бобы марки Goya — относительно дешевое. Только не надо морщиться при слове «бобы»: при доходе выше среднеамериканского я получаю больше удовольствия именно от бобов, которые я готовлю вместе со свежемолотыми семенами зиры и пюре из перца чили. Лепешки тако, кесадилья и тамал — не менее вкусные и при этом дешевые кулинарные изыски. И это одна из причин их популярности в бедных странах.

У меня для вас есть плохая новость: американцы покупают слишком много вещей, без которых вполне могли бы обойтись. У каждого есть наготове любимая история о приятеле, который бог знает на что тратит деньги. Но есть и хорошая новость, и — вот ведь странное дело — заключается она также в том, что американцы покупают много вещей, без которых вполне могли бы обойтись. Многие из тех граждан, кого их снижающийся уровень доходов заставит потреблять более дешевые изделия и услуги, особой разницы не заметят именно потому, что они и так покупают много дешевых, низкокачественных вещей.

Можно предположить, что бюджетный дефицит, а заодно — и машинный разум, будут тянуть нас в одном направлении, а именно — заставят нас отказаться от чрезмерного потребления. Представьте, что ваш потребительский бюджет год от года сокращается и что каждую неделю вы получаете от своего смартфона следующий отчет: «Это покупки, которые действительно вас порадовали» — сопровождаемый списком данных покупок. Затем еще один отчет: «Это покупки, которые вы отложили, которыми больше никогда не пользовались и которые, скорее всего, ничем вас не порадовали» — сопровождаемый соответствующим перечнем. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что к чему, и соответствующим образом скорректировать свои расходы.

Однако такая экономия сильно ударит по прекрасному полу. Перед недавним исследованием, предпринятым Исследовательским центром Фонда Пью, была поставлена задача выяснить, кто именно в современной Америке по тем или иным причинам выбывает из категории «средний класс». Исследование показало, что большую часть данной группы людей составляют разведенные, овдовевшие или живущие отдельно от супруга женщины. А наличие детей ложится на бюджет матерей-одиночек дополнительным бременем. Воспитание детей в одиночку может видеться чрезмерно расточительным выбором, но это выбор, который многие будут делать снова и снова. Вероятно, хуже всего здесь придется молодым женщинам с низким уровнем, особенно если у них есть непреодолимое желание родить много детей еще в молодости. Многим из этих женщин будет нелегко решиться переехать в районы с более дешевым жильем, но и худшей инфраструктурой, поскольку они могут желать, чтобы их дети посещали хорошую школу, особенно если их дети не стремятся к самообразованию с помощью учебных материалов из Интернета. Людей с высоким достатком все эти проблемы не касаются. Желание вести не слишком затратный образ жизни может заставить еще большее число мужчин с низким уровнем дохода отказаться от участия в воспитании детей или по крайней мере уменьшить их денежную поддержку. Данная проблема достаточно подробно разбирается в книге консервативного критика Чарльза Мюррея «Грядущее разделение: Государство белой Америки, 1960-2010 гг.» (Coming Apart: The State of White America, 1960-2010).

Точно так же как одни люди с низким уровнем дохода будут обходиться без достаточно качественной инфраструктуры, так и другие будут обходиться без достаточно качественных медицинских услуг. Поскольку мы будем против того, чтобы оплачивать из своего кармана полную стоимость медицинских услуг в рамках программ Medicare и Medicaid для всех их участников, для многих получение медицинского обслуживания в рамках этих программ окажется урезанным или же число врачебных приемов, на которые они имеют право,— нормированным. Наша политическая система постарается реализовать подобное нормирование на практике таким образом, что избиратели будут винить скорее врачей, чем политиков, однако тем или иным образом, но нормирование будет ужесточено. В итоге мы придем к тому, что миллионы людей вынуждены будут ждать недели и даже месяцы, чтобы получить возможность посетить врача.