Глобализация. Последствия для человека и общества

78

к экстерриториальной сети, позволяющей большинству наблюдать за меньшинством. Паноптикон насильно создавал ситуацию, когда за людьми можно было наблюдать. Синоптикону принуждать никого не нужно — он действует методом соблазна. При этом меньшинство, за которым наблюдают, проходит строгий отбор. Как пишет Матисен,

«мы знаем, кому разрешен доступ в СМИ, чтобы высказать свои взгляды. Как показал ряд исследований, проведенных в Норвегии и других странах, они неизменно принадлежат к институциональным элитам. Те, кто пользуется допуском, это практически одни мужчины — а не женщины — из высших социальных слоев, занимающие руководящие позиции в политической жизни, частном предпринимательстве и государственной бюрократии».

Столь превозносимая «интерактивность» новых СМИ чрезвычайно преувеличена; скорее можно говорить об «односторонне интерактивных СМИ». Вопреки мнению ученых, которые сами принадлежат к новой глобальной элите, интернет и «паутина» не общедоступны и вряд ли когда-нибудь откроются для всех. Даже тем, кто получает к ним доступ, дозволено делать выбор только в пределах, установленных поставщиками, приглашающими их «тратить время и деньги, делая выбор между многочисленными «пакетами», которые они предлагают, и в рамках этих пакетов». Что же до остальных, кто довольствуется спутниковым или кабельным телевидением, лишь изображающим симметрию между положением людей по обе стороны экрана, то на их долю выпадает простое наблюдение в чистом виде, без посторонних примесей. И за чем же они наблюдают?

Большинство наблюдает за меньшинством. Те немногие, что становятся объектом наблюдения, относятся

79

к категории знаменитостей. Они могут принадлежать к миру политики, спорта, науки или шоу-бизнеса, или просто быть знаменитыми специалистами — «информационниками». Однако все знаменитости, попадающие на экран, кто бы они ни были, занимаются демонстрацией мира знаменитостей — мира, чьей главной отличительной чертой является как раз то, что за ним наблюдает — множество людей во всех уголках света: они — «глобалисты» благодаря своей способности находиться под наблюдением. О чем бы они ни говорили с экрана, они выражают идею тотального образа жизни. Их жизни, их образа жизни. Если вы спросите о потенциальном воздействии этой идеи на наблюдателей, то это будет «напоминать не вопрос о предвзятых страхах и надеждах, а скорее о «воздействии», скажем христианства на мировоззрение человека, или — и такой вопрос китайцы действительно задавали — конфуцианства на общественную нравственность».¹⁰

В Паноптиконе одни местные наблюдали за другими местными (а до появления Паноптикона местные-простолюдины наблюдали за избранными). В Синоптиконе местные наблюдают за «глобалистами». Авторитет последних обеспечивается самой их удаленностью; о глобалистах можно сказать, что они «не от мира сего» в буквальном смысле слова, но их полеты над мирами местных куда более заметны, повседневны и навязчивы, чем полеты ангелов, парящих над христианским миром: они у всех на виду и в то же время недоступны, возвышенные и земные, они обладают гигантским превосходством, и в то же время являются для «низших» сверкающей путеводной звездой, за которой те следуют или мечтают последовать; они вызывают восхищение и вожделение одновременно — это власть, которая подает пример, а не приказывает.

80

Местные, сегрегированные и отделенные от глобалистов на земле, регулярно встречают их на телевизионных картинках рая. Эхо этих встреч разносится по всему земному шару, заглушая все местные звуки, но отражаясь от местных стен, демонстрируя и усиливая тем самым их неприступную, тюремную, прочность.

Примечания

¹ См.: Edmund Leach. Anthropological aspects of language: animal categories and verbal abuse // New Directions in the Study of

Language/ Ed. Eric H. Lenneberg. University of Chicago Press, 1964.

2

Bronislaw Baczko. Utopian Lights: The Evolution of the Idea of Social Progress. Trans. Judith L Greenberg. New York: Paragon House, 1989-P. 219-235.

3

Histoire des Sevarambes («История севарамбов») Д. Вераса, как утверждает Бачко, была столь популярной книгой в эпоху Просвещения, что Руссо и Лейбниц, к примеру, цитировали ее без ссылки на источник, очевидно считая, что читатели и так знают, откуда взята цитата.

4

См.: Юрген Хабермас. Философский дискурс о модерне. — М.: Издательство «Весь Мир», 2003. — 416 с.

⁵ Содержание La ville radieuse («Лучезарного города») с особой проницательностью и изобретательностью проанализировал Джим Скотт, политолог и социолог из Йельского университета; мои дальнейшие комментарии во многом основаны на его фундаментальных выводах.

⁶ Richard Sennett. Uses of Disorder: Personal Identity and City Life. London: Faber&Faber, 1996. В особенности см. P. 39—43,101 — 109, 194—195.

81

7

Nan Elin. Shelter from the Storm, or Form Follows Fear and Vice Versa // Archtecture of Fear/ed. Nan Elin. New York: Princeton Architectural Press, 1997. P. 13, 26. Толчком к созданию сборника статей Architecture of Pear («Архитектура страха») стал опыт самой Нэн Элин, приобретенный в ходе полевых исследований в тщательно спланированном «новом городе» Жуи-Ле-Мутье во Франции. К своему удивлению, Элин обнаружила, что «тема страха [l'insecurite] возникла, несмотря на крайне низкий уровень преступности в этом районе» (Р. 7).

⁸ Mark Poster. Database as discourse, or electronic interpellations // Detraditionalization / Ed. Paul Heelas, Scott lash and Paul Morris. Oxford: Blackwell, 1996. P. 284, 291.

9

См.: Thomas Mathiesen. The viewer society: Michel Foucault's «Panopticon» revisited // Theoretical Criminology. 1997. P. 215—34.

¹⁰ George Gerbner and Larry Gross. Living with television: the violence profile // Journal of Communication. 1976. № 26. P. 173— 198. Цитируется по вышеуказанной работе Матисена.

Глава 3. Национальное государство — что дальше?

«Во времена предыдущего поколения социальная политика основывалась на убеждении, что государства, а внутри государств — города, способны контролировать свои богатства; сегодня между государством и экономикой возникает водораздел», — замечает Ричард Сеннет¹.

При общем возрастании скорости движения — «сжатии» пространства/времени как такового — указывает Дэвид Харви — некоторые объекты движутся быстрее других. «Экономика» — капитал, то есть деньги и другие ресурсы, необходимые для того, чтобы «дело делалось», чтобы сделать еще больше денег и вещей — движется быстро; достаточно быстро, чтобы все время на шаг опережать любое (территориальное или иное) государственное образование, способное попытаться остановить его движение или направить по другому маршруту. В этом случае сокращение времени перемещения до нуля порождает новое качество: полную ликвидацию пространственных ограничений или, точнее, «полное преодоление гравитации». Все, что способно перемещаться со скоростью электронного сигнала,

83

практически освобождается от ограничений, связанных с территорией, послужившей отправной точкой, конечным пунктом или маршрутом движения.

В одном из недавних комментариев Мартин Вуллакот хорошо передал суть последствий этого освобождения:

«Шведско-швейцарский конгломерат «Браун Бовери» объявил о сокращении 57 ООО человек, занятых на его предприятиях в Западной Европе и об одновременном создании новых рабочих мест в Азии. Вслед за ним «Электролюкс» выступил с заявлением о предстоящем сокращении персонала по всему миру на 11%, причем большинство сокращений коснутся Европы и Северной Америки. «Пилкингтон Гласс» также заявил о крупных сокращениях. Всего за десять дней три европейские фирмы сократили численность своих работников в масштабах, сопоставимых с количеством новых рабочих мест, которые планируют создать новые правительства Франции и Британии...