Гомеопатические конституции. Диагностика и терапия

Фосфорик боится всякой «регулярности» в жизни, но он прекрасно понимает гармонию вещей; у него есть чувство цвета, как и чувство музыки и чувство ритма, который (независимо от своей природы) всегда производит на него благоприятное впечатление. Фосфорику можно рекомендовать плавание, которое позволит ему развить свою грацию; верховую езду, которая позволит ему временно господствовать над своими современниками. Играя таким образом на его влечениях и склонностях, можно обеспечить субъекту физическую силу, не ослабляя одновременно его психического динамизма.

Одна забота господствует в жизни Фосфорика: «поиск совершенствования».

Эстетика господствует над его умом и повелевает малейшим его действием. И если его устремления, замешанные на гордыне, побуждают его стать «арбитром элегантности» или «непонятым эстетом», реальные ценности имеют в его глазах лишь одного господина — «красивое»; лишь одно естественное выражение — «искусство».

Изысканная чувствительность Фосфорика побуждает его подмечать малейшие нюансы; его крайняя впечатлительность доставляет ему одновременно и несравненные радости и бесчисленные страдания. Попеременно то энтузиаст, то подавленный, то увлеченный, то приниженный, он постоянно ушибается той жизнью, от которой он совершенно не умеет защищаться и из которой он нередко собирает лишь горькие разочарования. Похожий на бабочку, которая бьется о стекло, пока не разобьется до смерти, Фосфорик больно ушибается реальностью фактов, которых он фактически и не знает, так как живет в восхитительном заблуждении, что его современники отражают его собственные идеи, и что все и вся должно склониться перед очевидностью того, что он сам лишь смутно предвидит в своем собственном уме.

Он не рассуждает, а «воспринимает», его естественная эмоциональность тут же немедленно включается в игру, а подвижность его впечатлений такова, что он не успевает овладеть ими или хотя бы управлять ими.

Все у Фосфорика мимолетно и быстротекуче: энтузиазм и депрессия, радости и горести, воображение в нем господствует, а реализация хромает. Сколько в нем замечательных, удивительных речей и страстных заявлений: «я сделаю то-то и то-то», не подкрепляемых действием. Он скорее «аффективен, чем сердечен». Он сентиментальный больше, чем любящий, он больше всего любит в женщине ту, кто дает ему повод выявить всю квинтэссенцию своей чувствительности в различных душевных состояниях, трепетание которых одновременно его изнуряет и приводит в восторг. А среди друзей он больше всего ценит того, кто им восхищается, не противопоставляя беспорядку его мечтаний свою логичность и рассудительность.

Стремящийся к почестям, жадный к славе, он желал бы быть известным всему свету. Гипертрофия его Я такова, что ему мало дела до того, что его идеи могут быть оспорены и даже ниспровергнуты, его деяния могут подвергаться серьезному обсуждению — лишь бы его имя фигурировало во всех обозрениях, лишь бы его существование не проходило незамеченным. Исключительно увлекающийся в развитии своего мастерства (искусства), он (хотя и утверждает противное) является человеком «с водонепроницаемыми переборками». Он бы хотел понемногу коснуться всего, но поверхностный и суетный во всем том, что не составляет его обычной области деятельности, в которой он претендует на мастерство, он величественно принижает тех, кто «не понимает» или «не может понять» того, что он делает.

Существо, сотканное из вымыслов и мечтаний, Фосфорик оказывается в полной неспособности осуществления синтеза в соответствии с самым обыкновенным жестом, высказыванием или написанием. Он всегда мыслит и выражается в одной-единственной плоскости — поэзия, музыка, живопись, скульптура оказываются его обычными выражениями, через посредство которых он может поистине господствовать, если только сумеет управлять неимоверной плодовитостью своего богатого воображения.

Любой порядок является для него принуждением; его крайняя чувствительность является одновременно его врагом и его вдохновителем. У Фосфорика могут быть свои недостатки, но это «тот, кто видит» и «тот, кто воспринимает» то, чего многие не замечают и не понимают. Это замечательный артист, который опьяненный возможностью реализации того, что он смутно предвидит, способен упорно бороться с тем самым, из чего он хотел бы вызвать появление того творения, какое могло бы наконец «выразить» прекрасное таким, каким он его себе представляет. Это ребячески болезненный, тот, в ком «пламя, которое его воодушевляет, пожирает его»; но его гений его озаряет и поддерживает. И если в своей наиболее возвышенной функции это «вдохновенный», он также является и тем, кто излучает — «Эпоптом».

Флуорическая Конституция

Флуорик — это существо «нестойкое» по существу своему всегда с «нерегулярной» походкой, с жестами «размашистыми» и «неупорядоченными». Это существо, «выведенное из равновесия», в прямом смысле слова. Этим мы хотим сказать, что он в равной мере неспособен обеспечить свою Статику и координировать свои собственные мысли. И тот беспорядок, каким отмечены его движения, а также весь ход и вся игра его идей в сочетании с его исключительной способностью к приспособлению, создают из него существо сложное, трудное для охвата, чьи непредвиденные реакции с большими колебаниями (вульгарными или блестящими) поочередно то привлекают к нему, то отталкивают от него.

У Флуорика не хватает выправки; он не держится, а «удерживается». Принять правильную, корректную позу — это для него настоящее принуждение. Но если он забывается или если типичные жизненные потребности не слишком завладевают его вниманием и мыслями, он позволяет себе идти свободно; и тогда его тело, более не сдерживаемое, предается таким позициям, многочисленные вариации, которые обнаруживают все те же характеристики: «недостаточность грации» и «недостаточность устойчивости».

В стоячем (вертикальном) положении Флуорик никогда не держится прямо, а всегда в виде буквы «S» или «Z». Он не садится, а опускается в кресло, он не растягивается на кушетке, а обрушивается не нее и валяется на ней. Эта его естественная гибкость, постоянно вынуждающая субъекта поддерживать свое тело выгнутым, позволяет распознать две различные, но всегда связанные одно с другой причины:

1. Плохое сопоставление (юкстапозиция) костей — грубых и деформированных, с мало надежными (по причине значительной дряблости связочного аппарата) суставами;

2. Плохое качество мышечных волокон, эластическая ткань которых вообще лишена всякой тоничности.

Интересно понаблюдать те немалые усилия, какие требуется приложить Флуорику если его попросить принять заданное положение тела — вертикальное с верхними конечностями, отведенными в стороны в состояние форсированной гиперэкстензии. Голова так и не образует прямую линию с туловищем; одна рука (левая) располагается немного выше другой; ноги тоже находятся не в одной плоскости (правая слегка выдвинута вперед — М.Д.).

При внимательном изучении можно еще более очевидным образом обнаружить дряблость суставного связочного аппарата верхних и нижних конечностей. В области локтевого сустава предплечье образует с плечом «тупой угол, открытый кзади» (в разгибательную сторону — М.Д.); кости плеча и предплечья оказываются не в одной плоскости (как это имеет место у Фосфорика), а занимают положение, совершенно обратное расположение тех же конечностей у Карбоника.

Та же деформация, столь характерная для Флуорика, проявляется также при самых различных позах, какие мы заставляем принимать субъекта. Заметно, что свешивающаяся вниз верхняя конечность образует в области локтевого сустава тупой угол, открытый кзади; это же относительное расположение сегментов конечности отмечается и на вытянутой вперед левой руке. Представим себе особу, стоящую перед столиком и рассматривающую лежащий перед ней на столике альбом, при этом она опирается о столик одной рукой. Особенно замечательно положение этой руки. Если мысленно продолжить ось плеча до пересечения с поверхностью столика, она его пересечет в точке, расположенной на несколько сантиметров кнутри от опирающейся на столик кисти. У Флуорички (Флуорика) нижняя конечность «никогда не представляется совершенно прямой": голень никогда не образует точно прямой линии с бедром. Возникает впечатление, что отмечается небольшое дугообразное искривление нижней конечности с выдвиганием стопы немного кпереди. Ясно заметен тупой угол «слегка открытый кпереди» (в разгибательную сторону — М.Д.), образованный осями бедер и голени, которые не представляют точного продолжения одна другой. Изо всего этого возникает поза, достаточно некрасивая при рассмотрении обнаженной фигуры и менее заметная в том случае, когда женщина стоит на высоких каблуках, которые придают большую эстетичность позе, одновременно с уменьшением некрасивой деформации, увеличивая устойчивость и равновесие стоящей на каблуках. Женщина — Карбоничка ненавидит высокие каблуки, а Флуоричка не может обойтись без них.