Публичные лекции о гомеопатии

Чтобы обеспечить относительную достоверность индуктивного вывода, Бэкон, основатель опытного метода, ставит два главных правила: 1-е, увеличивать число наблюдений и разнообразить условия их происхождения, 2-е, определять условия, исключающия известное явление.

Положительные факты, подтверждающие закон подобия, имеют теперь безусловно подавляющее значение. Не говоря уже о 50-ти летних наблюдениях такого тонкого, проницательного и гениального наблюдателя, как Ганеман, не говоря о миллионах положительных наблюдений скептических, осторожных, добросовестных и превосходных врачей по всему свету, всецело подтвердивших и постоянно подтверждающих опыт учителя при разнообразнейших условиях наблюдения над всевозможными острыми и хроническими болезнями у лиц всякого возраста, пола и темперамента при всяких гигиенических условиях во всех странах земного шара, под всеми градусами широты и долготы, не говоря о количестве и качестве положительных и проверенных наблюдений из гомеопатических лечебниц, больниц, госпиталей и клиник, — мы в настоящее время имеем поразительную массу непроизвольных доказательств в пользу закона подобия в лучших сочинениях господствующей школы.

Так, Труссо говорит: «Опыт доказал, что многочисленные болезни излечиваются средствами, которые действуют в том же направлении, как и причина болезни, против которой их употребляют… Аналогия, этот столь верный руководитель в терапии, приводит нас в лечении помешательства к употреблению белладонны, именно вследствие того, что белладонна производит временное помешательство».

Штрюмпель в своём «Руководстве» приводит факт аналогии между спинной сухоткой и эрготизмом, т. е. хроническим отравлением эрготином, который вызывает в задних столбах спинного мозга анатомические изменения, а также и клинические симптомы, весьма сходные со спинной сухоткой. А немного дальше, тот же Штрюмпель рекомендует эрготин в малых дозах, как средство для лечения спинной сухотки. Невзирая на все попытки истолковать это кажущееся противоречие и объяснить механизм действия лекарства, факт остаётся фактом. Лекарство, вызывающее у здоровых людей в больших и продолжительных приемах известное патологическое страдание, рекомендуется в малых приемах, как лекарство против такого самого патологического страдания, происходящего от другой этиологической причины. Это и есть чистая гомеопатия, настоящий смысл закона подобия.

Жермен Сэ также констатирует сначала факт, что у здоровых людей наперстянка (digitalis) часто вызывает перемежающийся пульс, а затем прибавляет: «По странному капризу, эта же самая наперстянка излечивает такую перемежаемость пульса у людей, страдающих ею!». Но там, где непосвящённый усматривает только «странный каприз», там посвящённый видит строгий закон, и всякий гомеопат знает наперёд, что если лекарство производит у здорового перемежающийся пульс, то ео ipso оно будет исправлять такую перемежаемость у больного, потому что similia всегда similibus curantur.

Дюжарден-Боме рекомендует против эпилепсии пикротоксин, давно употребляемый в гомеопатии против этой болезни в виде кукольвана (Cocculus), и прибавляет, что пикротоксин в опытах Chirone и Testa производил настоящую искусственную эпилепсию. Тот же автор говорит, что йод и йодистые препараты производят у здоровых людей альбуминурию (появление белка в моче); тем не менее, против альбуминурии у больных рекомендует йод и йодистые препараты.

Пределы времени, имеющегося у меня сегодня в распоряжении, не позволяют мне привести ещё бесчисленные примеры бессознательной, а иногда и сознательной, но тщательно скрываемой гомеопатии в практике лучших представителей старой школы. Но эта homoeopathia involuntaria служить невольным, но весьма убедительным подтверждением положительных фактов, свидетельствующих об истинности закона подобия.

Наконец, в последнее время лучшие европейские фармакологи, Филипс, Бартоло, Сидней Рингер и особливо Лодер Брёнтон, вторгаются в гомеопатическую фармакологию, похищают из неё наши средства и пускают их в оборот в своих руководствах против тех самых болезней, которые они вызывают у здоровых и согласно гомеопатическим показаниям, но тщательно скрывая литературные источники, откуда эти средства заимствованы (см. «Гомеопатический вестник», 1887, № 3, стр. 198–216, и 1888, № 12, стр. 808–833). Таким образом, огромное количество гомеопатических средств входит в аллопатическую практику, и врачи, употребляя их эмпирически, бессознательно применяют закон подобия, но честь их открытия и введения во всеобщее употребление по незнанию приписывается не гомеопатам, которым она поистине принадлежит, а вышеупомянутым авторитетам. Но уже самый факт этого нового рода научного мародёрства косвенным образом блистательно доказывает практическое достоинство нашего учения [54].

Впрочем, нужно сказать, что между противниками гомеопатии есть и такие, которые, не видя решительно никакой возможности отрицать значение гомеопатии, готовы ей приписать только ограниченное значение. Так, например, известный медицинский журнал «Die Allgemeine Medicinische Centralzeitung» (1882, № 54, 6 Juli) говорит: «Мы сами, согласно нашим сведениям и испытаниям, признаём за гомеопатическим методом действия безусловное право гражданства (unbedingte Berechtigung) и даже преимущество её для многих лиц и для известных случаев; скажем более, мы считаем долгом каждого добросовестного врача применять её там, где она показана, чему мы могли бы представить множество примеров». А Лодер Брёнтон в предисловии к последнему изданию своего «Руководства», стараясь смыть с себя справедливое обвинение в литературной краже, вынужден сделать следующее важное признание: «Рациональные практики признают за этим правилом (similia similibus) только частичное применение»; по его мнению, «Правило similia similibus не составляет гомеопатии», и только «всеобщее применение его есть гомеопатия». По его мнению, различие между «рациональными» врачами и гомеопатами заключается в том, что первые признают за законом подобия частичное, а вторые всеобщее значение. Вот до каких жалких размеров спустилась оппозиция против гомеопатии, но даже и тут она основана на недоразумении, проистекающем из незнания гомеопатической литературы. Из всего, что писал Ганеман и лучшие его ученики, прямо видно, что никогда ещё ни один знающий и образованный врач-гомеопат не считал закона подобия единственным и исключительным правилом во всех случаях, где требуется врач, хирург, акушер или гигиенист. Напротив, все гомеопаты с Ганеманом во главе признавали значение причинного, антидотарного, а в некоторых случаях даже и антипатического лечения, чем, понятно, урезывается безусловная всеобщность закона подобия.

Но второе требование Бэкона для обеспечения достоверности индуктивного вывода, а именно, в данном случае, определение условий, исключающих применимость закона подобия, ограничивается следующими опытными положениями, составляющими, так сказать, простые аксиомы, не требующие доказательства.

Закон подобия не имеет места в тех случаях,

1) где возбуждающая причина болезни постоянно присутствует и находится в действии;

2) где, по удалении причины болезни (посредством химических, механических, антипаразитарных или гигиенических мер), болезнь исчезает сама собой;

3) где болезнь происходит от разрушения тканей, не способного уже к дальнейшему восстановлению;

4) где жизненная энергия или естественная сила реакции в организме истощена; и, наконец,

5) где сходство с естественной болезнью не может быть воспроизведено в здоровом человеческом организме посредством соответствующих лекарственных средств.

Таким образом, путём исключения, мы находим, что сфера действия закона подобия ограничивается болезнями, сходными с такими, которые могут быть воспроизведены посредством лекарственных средств и существуют в организме, обладающем целостью тканей и реактивной способностью, необходимыми для выздоровления, под условием удаления или прекращения действия производящей причины болезни.