Беседы о вирусах

В заключение сопоставили действие на обезьян вак­цинного вируса и того, что выделялся из кишечника привитых. И вот тут-то Дик обнаружил колоссальные различия. Он установил, что после прохождения через организм человека вирус обрел способность разрушать нервную ткань у обезьян, вызывать у них параличи.

Дик подготовил отчет о результатах своих испытаний и статью для журнала, а копии послал Копровскому. Тот немедленно прилетел в Ирландию, устроил там со­вещание с ведущими специалистами-вирусологами и пытался доказать необходимость продолжения исследо­ваний. Он обещал улучшить качество вакцинных штам­мов дополнительными лабораторными процедурами. Однако Дик был непреклонен. Если раньше он был по­лон оптимизма и всячески поддерживал живую вакцину Копровского, то сейчас стал ярым ее противником. Причем противником настолько активным, что на Бри­танских островах в результате его многочисленных вы­ступлений все пути для вакцины Копровского оказались закрытыми.

Это же явилось полным фиаско для живой вакцины Копровского и на территории Америки. Тем более что в феврале 1957 года фирма Ледерле сократила персонал отдела вирусологии в несколько раз и практически пре­кратила финансирование исследований по полиомиелит­ной вакцине. Работа, которая проводилась в течение десяти лет и стоила фирме более 13 миллионов долла­ров, была прикрыта в одну ночь.

Полученные Копровский штаммы полиомиелитной вакцины были признаны потенциально опасными для людей и неперспективными для дальнейших испытаний. Провал работы по созданию живой вакцины против полиомиелита был первым и единственным публич­ным скандалом для такой известной фирмы, как Ледерле.

Кокс остался руководить вирусологическим отделом и с частью сотрудников решил не прекращать исследо­ваний по созданию самостоятельных штаммов для жи­вой полиомиелитной вакцины.

Копровскому пришлось покинуть фирму Ледерле. Весной 1957 года он переехал в Филадельфию, где по­лучил пост директора Вистаровского института. Вместе с ним ушли и его соратники — энтузиасты живой вак­цины. На новом месте они возобновили работу по улуч­шению качества своих вакцинных штаммов. Однако ни у Копровского, ни у Кокса не оказалось действительно надежных штаммов, с которыми можно было бы рабо­тать дальше. Они находились в положении, когда прак­тически все исследования нужно начинать с самого на­чала.

— Когда же все-таки появилась живая вакцина про­тив полиомиелита?

— Родилась она в результате установившегося в те годы советско-американского научного сотрудничества. Только помощь русских вирусологов позволила живой вакцине пробиться к жизни и получить всеобщее при­знание.

Значительно позднее X. Копровского и Г. Кокса к созданию живых ослабленных штаммов вирусов полио­миелита приступил другой известный американский вирусолог — А. Сэбин. Он был профессором университе­та в городе Цинциннати. Для ослабления вирусов Сэбин избрал более прогрессивную методику культур ткани из почек обезьян макак-резусов; такую же культуру Солк использовал для выращивания своей убитой вакцины. Сэбин сделал множество пересевов вирусов полиомиели­та всех трех типов через культуры тканей и добился того, что вирусы стали безвредными для обезьян при введении как в головной, так и в спинной мозг.

Эти штаммы А. Сэбин впервые проверил в 1955 году в своей семье. Он сам, а затем две его маленькие доче­ри выпили сок с примесью вирусов. Все прошло благо­получно, и это позволило продолжить испытание без­вредности вакцинных штаммов. Уже в 1956 году появи­лась первая статья Сэбина о том, что ему удалось до­биться аттенуации всех трех вирусов полиомиелита и создать вакцину, которую он успел испытать на 133 де­тях и взрослых.

Таким образом, к началу 1956 года Сэбин догнал X. Копровского по созданию набора перспективных ослабленных вакцинных штаммов, безвредность кото­рых необходимо было доказать в наблюдениях на вос­приимчивых детях. Дискредитация штаммов Копровско­го затормозила всю дальнейшую работу в США по жи­вой вакцине. Правда, Копровский получил разрешение правительства Бельгии, которой принадлежала тогда эта огромная колония, на вакцинацию нескольких десятков тысяч детей в Конго. Но в Конго были свои климатиче­ские и социальные условия, резко отличные от условий в цивилизованных странах.

В США огромное влияние на общественное мнение оказывают средства массовой информации: печать, ра­дио, телевидение. Именно они нагнетали обстановку не­доверия к создателям живой вакцины. Связано это было с огромнейшей пропагандой в пользу инактивированной вакцины, которую поддерживала правительственная организация — Национальный фонд по борьбе с детским параличом.

Все считали, что битва с полиомиелитом выиграна. Есть надежная вакцина Солка, безвредная сама по се­бе, хотя в результате несовершенства технологии на пер­вых этапах ее внедрения в 1955 году 204 человека за­болели паралитическим полиомиелитом, а 11 умерли.

Так как вирус полиомиелита даже во время эпиде­мий проявлял свою болезнетворность только у очень небольшого числа зараженных детей, доказать безвред­ность живой вакцины можно было, лишь сделав при­вивки нескольким тысячам детей. Развернуть такие ра­боты в Америке оказалось невозможным из-за психо­логического давления прессы и большого сопротивления органов здравоохранения и частных фирм, выпускавших вакцину Солка. Они высказывали опасения, что виру­сы, входящие в состав живой вакцины, пройдя через организм привитых детей, смогут восстановить свои бо­лезнетворные свойства.

Против живой вакцины решительно выступали и кон­сервативные круги частных врачей, которые получали большие деньги, делая инъекции убитой вакцины (по пять долларов за прививку). Все они в один голос твер­дили: «К чему ненужный риск, когда есть убитая вак­цина Солка? Ее безвредность уже доказана, и неважно, что она защищает не всех детей. Главное — она снижа­ет число заболеваний полиомиелитом в несколько раз. Зачем искать что-то необычное и рисковать при этом? Ведь от добра добра не ищут».

В 1952—1955 годах стали возникать вспышки полио­миелита и на территории СССР. В различных городах и поселках число паралитических случаев полиомиели­та поднялось до нескольких тысяч в год.

Уже с начала 50-х годов активное изучение вирусов полиомиелита велось в старейшем научном центре Ле­нинграда — в Институте экспериментальной медицины Академии медицинских наук (АМН) СССР, где отделом вирусологии руководил известнейший вирусолог нашей страны академик А. Смородинцев. В 1955 году по реше­нию Советского правительства был организован в Моск­ве Институт по изучению полиомиелита АМН СССР, руководителем которого стал другой наш известный специалист по нейровирусам — академик М. Чумаков.

Не найдя поддержки в США, Сэбин в 1956 году при­ехал в СССР и сообщил советским ученым, что у него есть ослабленные вакцинные вирусы полиомиелита, ко­торые он не может испытать в США.

В том же году Советский Союз направил в США и Канаду руководителей работ по полиомиелиту в СССР А. Смородинцева, М. Чумакова и профессора М. Воро­шилову для изучения результатов борьбы с полиомиели­том в этих странах. Советские ученые знакомились с ра­ботами вирусологических научных центров, институтов и производственных фирм, беседовали с ведущими спе­циалистами, выпускавшими различные вакцины против полиомиелита.

Американские вирусологи Д. Солк, Р. Мюррей, А. Сэ­бин, Т. Риверс, Т. Фрэнсис и другие охотно демонстри­ровали свои достижения советским коллегам. Показали работу своих лабораторий, ознакомили с методическими рекомендациями, технологическими инструкциями, опи­саниями методов контроля за качеством вакцин. Все это было результатом установившегося в 1956 году клима­та доверия в международном научном сотрудничестве со­ветских и американских вирусологов, воодушевленных перспективой нанести поражение полиомиелиту в гло­бальном масштабе. Ученые делали все, чтобы советские исследователи могли лучше ознакомиться с любыми тонкостями работ по приготовлению вакцин.