О мышлении в медицине

Далее он пишет: «Физические, химические и механические силы животных организмов, как утверждают, подчинены жизненной силе, как будто связаны ею и только со смертью животного освобождаются от этого подчинения и восстанавливаются в своем господстве. Но представить себе такое господство и подчинение в природе невозможно; в ней все действует по вечным и неизбежным законам».

У Рейля, как мы видим, были свои собственные взгляды и теории, но он был скромен. В его сочинении о лихорадочных болезнях говорится: «Я пишу во времена, когда нервная патология, гуморальная патология, броунианцы и антиброунианцы стоят друг против друга на поле боя, во времена, когда общепринятые теории в медицине поколеблены, когда физиологии, а вместе с ней и практическому врачеванию предстоит полная, вероятно, благодетельная реформа. Я проверил учения врачей старших и более молодых поколений, был сторонником то одной, то другой системы и ни в одной из них не нашел успокоения, какого искал, но теперь, после того как меня достаточно долго бросало в водоворот необоснованных гипотез, полностью убедился в том, что в медицине существуют области, где еще царит непроглядная ночь, области, которые возможно разъяснить не гипотезами, а только экспериментами и на основании опыта».

Рейль сказал, что медицина не двигалась вперед, но дошла до стены. В эту фазу, как это понятно, снова включилась философия; в области естественных наук и медицины она приобрела особый характер—-натурфилософии, которая хотела внести знание глубоких естественных начал всех вещей в общую сумму постигаемого и тем самым пришла к результатам, которые имели значение также и для медицины.

10. Перед переломом в мировоззрении

Натурфилософия сама по себе не была ничем новым, не была открытием, сделанным на рубеже двух столетий; она восходила к Аристотелю. Мысли, тогда казавшиеся новыми, принадлежали Шеллингу и соответствовали потребностям врачей, которые, как это довольно часто бывало и раньше, не располагали научным обоснованием своего предмета. Как полагали, обоснование это содержалось в «Основах натурфилософии» Шеллинга (1799).

Философия как таковая направлена на целое, она направлена и на последнее. А какая часть философии могла интересовать врачей больше, чем натурфилософия, которая была направлена на всю совокупность органического мира и на последнее — на тайны жизни, и тем самым на возникновение болезней и их лечение? Ибо исследование в медицине, несмотря на всю ясность ее успехов в конце XVIII века и на множество предложенных теорий, все же оставалось отрывочным; желанием времени было дать обобщение явлениям природы в теоретическо–духовном аспекте. Недоставало философии медицины, и если Шеллинг предлагал таковую лишь непрямым путем, — ведь его книга носила название натурфилософии, — то медицина все же относилась к природе, к науке о природе, и поэтому сочинение Шеллинга привлекло к себе внимание.

От него можно было ожидать ответа на все вопросы, касающиеся органической жизни, в том числе и на пограничные вопросы, тем самым и на вопросы о существовании человека. Ибо без философских рассуждений все возникавшие здесь проблемы представлялись неразрешенными. К тому же врачи того времени относились к теориям благожелательно в противоположность врачам более позднего времени, когда врачи уклонялись от создания теорий, так как боялись запутаться в них и встретить резко отрицательное отношение к себе. В таких примерах недостатка нет.

Что врачи находили у Шеллинга? Прежде всего попытку сгладить противоположность между объективным реализмом и субъективным идеализмом. Он хотел достигнуть этого указанием на тождество между субъектом и объектом, между духом и природой. Он хотел показать, что оба эти понятия, несмотря на их противоположность, имеют общий корень в «абсолютном бытии божества». Если природа и дух тождественны, то для них обоих должны быть действительны одни и те же законы. Чтобы познать природу, имеется, следовательно, путь эмпирии и закон философского мышления. Можно процитировать следующие положения: «Законы природы должны быть доказуемы также и непосредственно в сознании как законы сознания или, наоборот, эти последние должны быть доказуемы также и в объективной природе как законы природы. И те и другие в конце концов теряются в бесконечности, общей им».

Материал для учения о тождественности и тем самым для натурфилософии Шеллингу дали некоторые открытия в естествознании: открытие электричества, магнетизм Месмера. Основными началами натурфилософии он считал магнетизм, электричество и химизм. Мы видим, таким образом, каким глубоким было на него влияние этих новых открытий. В животном организме этим началам соответствуют чувствительность, раздражимость и воспроизведение. Не все в природе обладает этими тремя свойствами. Млекопитающее животное, следовательно, и человек обладают ими всеми, причем чувствительность связана с нервами, центр которых находится в мозгу; раздражимость — свойство мышц, важнейшей из которых является сердце; воспроизведение связано с брюшными органами. Нечто похожее также и на эти положения можно найти в сочинениях выдающихся врачей прошлого, также и у Парацельса; в частности, отождествление малого с большим, микрокосмоса с макрокосмосом — мысль, давно высказанная в медицине.

Весь мир как одно целое, одно тело и одна душа, мировое тело и мировая душа — все это должно было захватывать, воодушевлять врачей, склонных к умозрительным построениям, и даже таких врачей, которые не основывались ни на опыте, ни на эксперименте. Прежде всего врачи видели перед собой завершенное целое, и это ослепляло даже светлые умы среди естествоиспытателей и врачей. Натурфилософия была учением, состоявшим из заблуждений и путаницы, и ее влияние на врачей было неблагоприятным. «Все врачебное мышление, — пишет Meyer—Steineg, — выродилось в игру идеями и в самоупоение звучными, но бессодержательными фразами, не только державшими врача в плену за его письменным столом, но и преследовавшими его даже у постели больного».

Врачи начали сводить болезни к воздействию одного полюса; ведь речь была о полярных отношениях между материей и возбудимостью. Врачи снова начали рассматривать болезни как своего рода самостоятельные существа, паразитирующие в теле больного, и снова возвратились к уже давно устаревшему учению, будто низшие живые существа возникают из мертвой материи. Даже десятилетия спустя в книгах по медицине можно было найти хвалебные высказывания о натурфилософии Шеллинга.

Но даже в этих похвалах содержатся крупицы правды. Старый философский взгляд на природу как на нечто единое влиял на мышление естествоиспытателей плодотворно, ибо из этого положения, после того как сравнительная анатомия и физиология накопили соответствующие сведения, позднее возникло учение о развитии. Но все это произошло позднее. В те времена новая теория приносила практической медицине весьма малую пользу, и именно эпигоны Шеллинга своими собственными теориями доказывали бесплодность системы с ее априорными построениями, созданными до появления эмпирии. Нечто подобное удавалось только в виде исключений, и Шеллингу это не удалось; итак, натурфилософия стала лишь главой в истории философии, в конечном счете не удовлетворявшей ни медиков, ни даже самих философов.

Как уже было сказано, Шеллинг при создании своего учения использовал также и некоторые уже существовавшие теории, в том числе и теорию животного магнетизма.

Антон Месмер (1734–1815), создатель этого учения, работая как практический врач, пришел к выводу, что прикосновение к магниту способно лечить; затем он установил, что для такого излечения не требуется прикосновения, что достаточно только приблизить магнит и, наконец, что не нужно даже этого, что уже прикосновения или поглаживания рукой достаточно, чтобы лечить болезни, если были налицо известные предпосылки, прежде всего если твердое желание магнетизера было направлено на объект и на цель. Впоследствии в Париже Месмер писал: «Все создания находятся во взаимной связи при посредстве эфирного вещества. В теле человека нервы являются носителями этого вещества, которое движется с величайшей скоростью, действует на расстоянии, подобно свету преломления, и отражается, а под действием некоторых так называемых антимагнетических средств становится недействительным. Это вещество лечит прямым путем все нервные, а косвенным путем — все остальные болезни. Лекарства действуют только через его посредство, только при его помощи наступают кризисы, словом, излечение».