Три возраста Окини-сан

как штыки, карандашами, отбрасывая затупленные в сторону. Тихим голосом называл он Хренкову книги, которые надо подать, номера папок, которые следовало открыть. В восемь часов опять был свободен для службы, вызывал начальников, драил их, распекал, вставлял им «фитили» и подпаливал их снизу, требуя служебного рвения. К десяти вечера отправлялся в Морское собрание, где слушал лекции или сам читал их. Вернувшись домой, Степан Осипович писал новое или редактировал ранее написанное. В половине двенадцатого ночи, прихлебывая чай из стакана, диктовал машинистке письма друзьям, а гостиная уже наполнялась близкими ему людьми… Макаров разбудил дремавшего в кресле Коковцева.

— Вот как вас разморило! Разве не проголодались?

За столом адмирала — мужская компания, ни одной женщины, а прислуживали матросы. Со вкусом выпивалась анисовка, двигались бороды и усы моряков, заку-сывающих редькой и грибками… Ровно в час ночи адмирал поднимался:

— Господа, завтра у нас новый служебный день!

Служить с Макаровым было очень утомительно, но зато интересно. Незаметно прошло жаркое лето. На Амуре творилось что-то ужасное! Вырезав наши погран-посты, войска Цыси форсировали Амур. В речных станицах остались дети и старики — все мужчины и женщины взялись за оружие. Пассажирские пароходы, наспех закрывшись листами котельного железа, превратились в самодельные канонерки. Китайцы навек запомнили имя одной из них — «Селенга": вся как решето, в команде убитые и раненые, но она огнем своих пушек гнала с русского берега непрошеных гостей. Доблестная „Селенга“ и положила начало славной Амурской флотилии… Из этого нападения следовало делать скорые и решительные выводы! Коковцев нашел время изучить материалы, английские и австрийские, опубликовав статью о развитии канонерской мощи Амура. За основу амурской канонерки он взял канонерки, плававшие у англичан по Нилу, у австрийцев по Дунаю…

— Это интересно, — похвалил его работу Макаров. — Пошлите-ка статью в Сормово… там народ очень сообразительный.

В кабинете Макарова висел плакат: «ПОМНИ ВОЙНУ!»
* * *

Коковцев больше не появлялся в доме Эйлеров с женою: «Опять раскритикует — не так едят и пьют, не так одеваются». Леня, человек тактичный, все понял и потому не стал допытываться — где же, мол, Ольга? Втроем было хорошо. Но кавторанг иногда пугался мысли, что Ивона нравится ему больше, чем надо бы…

Однажды (это случилось в начале лета) Коковцев в пустой квартире застал печально-одинокую Ивону:

— Гомэн кудасай! А где наш трюмач?

— На испытаниях нового крейсера — в Ревеле. Коковцев смотрел на Ивону. Ивона смотрела на него. — Жаль, что у меня нет сейчас под рукой миноносца.

— А зачем он нужен? — спросила женщина.

Коковцев показал ключи от квартиры в Гельсинг форсе:

— До счастья шесть часов приличного хода…

Ивона попросила его не терять головы. Коковцев, смутившись, предложил ей прогулку на острова, и, судя по тому, с каким удовольствием женщина засуетилась, догадался, что она рада приглашению. Фиолетовый