История всемирной литературы Т.8

Конечно, белорусская литература начала XX в. — вполне современна по своему пафосу, тесно связана с другими славянскими литературами. Я. Купала отмечал, что на его творчество заметное влияние оказала польская литература: Ю. Словацкий, А. Мицкевич, частично Ю. Крашевский, С. Выспяньский. В его поэзии встречаются образно-смысловые параллели с произведениями М. Конопницкой. Но и русская литература — как классическая, так и современная — была тоже очень близка ему. Пушкина он называл любимым поэтом. Высоко ценил Некрасова. Пребывание поэта в Петербурге и обучение на курсах Черняева (1909—1913) еще более сблизили его с русской художественной культурой, с творческими интересами передовых кругов русской интеллигенции. Не сохранилось достоверных свидетельств о том, с кем из русских литераторов Я. Купала встречался в те годы. Но в 1911 г. он подписал обращение «К русскому обществу...» (опубликовано газетой «Речь») вместе с крупными деятелями русской литературы. Несколько позже в Вильно он познакомился с В. Брюсовым и К. Бальмонтом.

Немало типологически близких моментов и в творческой судьбе Я. Коласа. Обучение в учительской семинарии дало ему возможность широко приобщиться к духовному богатству русской литературы. Он почитал Пушкина, учился у него мастерству. Это сказалось и на поэме «Новая земля», хотя в ней чувствуется в то же время внимание к художественному опыту «Пана Тадеуша» А. Мицкевича.

Ускоренное развитие белорусской литературы того времени хорошо чувствовал Максим Богданович (1891—1917). В статье «Забытый путь» (1915) он писал: «...за восемь — десять лет своего настоящего существования наша поэзия прошла все пути, а отчасти и тропинки, которые поэзия европейская протаптывала более ста лет. Из наших стихотворений можно было бы легко сделать «краткий повторительный курс» европейских литературных направлений последнего века. Сентиментализм, романтизм, реализм, натурализм, наконец, модернизм — все это, иной раз даже в их разных направлениях, отобразила наша поэзия, правда,

чаще всего бегло, неполно, но все-таки отобразила. Большую внутреннюю подвижность имеет она — об этом не может быть и спора».

Близостью белорусской литературы к истокам народного мирочувствования порождалось часто драматическое сочетание в одном и том же образе человека из народа сознательного стремления к высоким идеалам со стихийной, узкой, бытовой ограниченностью. Скажем, герой произведений М. Горецкого (сб. рассказов «Рунь», 1914) — интеллигент, вышедший из крестьянской среды, полон жажды служить народу. Он страдает от неразвитости сознания крестьянина. Отсюда двойственность его чувства любви к родному краю — герой рассказа «В бане», любя все родное («Люблю... разве не люблю?..»), задает тем не менее и такой вопрос: «А страшит оно, родное... чем?..» Заслуга М. Горецкого в том, что он создал образ белорусского интеллигента в его социально-психологической конкретности и противоречивой исторической достоверности, убедительно раскрыв драматизм его внутреннего мира.

Глубины чувствований человека, влюбленного в свою родину и вместе с тем чуткого к тревогам мира, тонко передал М. Богданович (сб. стихотворений «Венок», 1913), художник высокой поэтической культуры. В белорусской поэзии и до М. Богдановича лирика уже существовала как особый жанровый вид, хотя лирическое чувство часто еще было связано с реальным бытом. М. Богданович осуществляет следующий шаг в развитии национальной лирики. Он «снимает» второй, конкретно-жизненный план, прерывает открытую, очевидную связь поэтического чувства с фактами, событиями, которые его навеяли. Образ в стихе Богдановича — самоценный лирический образ. Более того, сама жизнь поверяется искусством, чего раньше не встречалось в белорусской поэзии. Стих М. Богдановича становится утонченнее, поэт живет в особом, преобразованном силой искусства мире. Но это не мир, отчужденный от действительных нужд. Поэт, говоря о любви к родине, о судьбе народа, часто обращался к острым социальным проблемам и непосредственно публицистически, без ассоциативной утонченности и поэтической условности («Край мой родимый...», «Ринемся, братья, смелей...» и др.).

Максим Богданович много внимания уделял проблеме взаимосвязи искусства и жизни. Он утверждал мысль о том, что искусство вырастает из жизни («Разговор с барышнями», «Вы говорите мне, что душа поэта...» и др.). Укрепиться на принципах реализма М. Богдановичу помогла русская поэзия, которую он хорошо знал и любил.

Белорусская литература в начале XX в. прошла очень большой этап идейно-эстетического развития. Широко раскрывают ее стилевые возможности; помимо усиления публицистики развивается лирическое начало, углубляется психологизм. Реалистические картины жизни становятся более сложными, динамичными и драматически напряженными. Появляются новые жанры: эпическая и романтическая поэма, драматическая поэма, социальная драма, в лирике — сонет, триолет, рондо и т. д.

Традиции этого периода послужили надежной творческой основой для развития белорусской литературы в последующее время.

*Глава четвертая*

ЛАТЫШСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

90-е годы прошлого столетия и первые десятилетия XX в. — период ускоренного развития латышской литературы. Оно было обусловлено несколькими факторами. Латвия в то время была одной из наиболее развитых промышленных областей России. Здесь стоит вспомнить, что в отличие от других европейских народов латыши в течение долгих столетий были только крепостными крестьянами и лишь в период младолатышского движения (50—60-е годы XIX в.) началось стремительное развитие латышской интеллигенции и литературы. Латышская молодежь (среди них Янис Плиекшанс (Райнис) и Петерис Стучка) учится в Петербургском университете. Уже в 90-х годах начинается интенсивное изучение марксизма, латышский читатель знакомится с многими крупнейшими классиками мировой литературы. Все это обусловило огромный рывок, ускоренное культурное развитие и общедемократический подъем.

В латышской литературе рассматриваемый период делится на два: Новое течение (90-е годы) и период буржуазно-демократических революций, который охватывает революцию 1905 г., время реакции и первой мировой войны, а также Февральскую революцию.

Основной трибуной Нового течения была газета «Диенас Лапа» («Ежедневный листок», 1886—1897; редакторы — будущий деятель советского государства Петерис Стучка, затем Янис Плиекшанс — народный поэт Ян Райнис). В ней публиковались статьи о рабочем движении, о руководимом В. И. Лениным «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса», статьи о русской, зарубежной и современной латышской литературах. Наряду с русской классикой в газете популяризировалась современная русская литература, а также украинская, эстонская, литовская, немецкая, французская, английская.

В этот период зарождается марксистская литературная критика. В работе «Мысли о новейшей латышской литературе» (1 — 1892, 2 — 1893), которая печаталась в газете «Ежедневный листок», Ян Янсон (Браун, 1872—1917) выдвигал требование создания идейного реалистического искусства и литературы. Эти мысли он излагает и в более поздней статье «Наше старшее поколение» («Ежедневный листок», 1894). В начале XX в. латышская марксистская литературная критика развивалась в работах Я. Берзиньша-Зиемелиса, В. Кнориньша, В. Дерманиса.

В 90-е годы большое значение имела революционная поэзия Э. Вейденбаума (1867—1892). Свои стихи, зовущие к борьбе, поэт читал на рабочих собраниях. Стихотворения привлекали художественно яркими широкими обобщениями современной жизни. Произведения Вейденбаума были опубликованы после смерти поэта («Стихи», 1896; в более полном виде они вышли в Лондоне, 1900).

Большое значение в это время имела также поэзия и драматургия Аспазии. Аспазия (Эльза Плиекшане, урожд. Розенберг, 1865—1943, жена Я. Райниса) вошла в латышскую литературу в 90-е годы. «Аспазия — словно набат грозы и бури» — так образно характеризовал А. Упит первый период творчества поэтессы до революции 1905 г.