Альтист Данилов

м души удлинив шею, глядела ему вслед, Данилов чуть было не пустился за Переслегиным вдогонку.

- Постойте, куда вы, если у вас есть ко мне разговор, так зачем предварительные условия?..

- Нет, нет... Вы сначала посмотрите!

И дверь за Переслегиным закрылась.

- Этот не подозрительный, - сказала Полина Терентьевна. - Этот хуже...

- Вы так думаете? - спросил Данилов.

- Я не думаю, я вижу, - сказала Полина Терентьевна.

В лифте Данилов посмотрел, что это за листки. На титульном было написано: Переслегин. Симфония номер один. "Э, нет, - подумал Данилов, что же я так, на ходу, потом будет время, потом и посмотрю". Его обрадовала мысль о том, что вот хоть один музыкант, а посчитал его игру на устном журнале в НИИ хорошей. Хорошей? Наверное. Если бы посчитал дрянной, подумал Данилов, то разве стал бы он узнавать его адрес, да и рисковать достоинством или еще чем, догадываясь о Полине Терентьевне. Не мог же он не догадываться о Полине Терентьевне! А вот пришел.

Данилов даже решил, что несколько дней он вообще не будет смотреть ноты - вдруг музыка Переслегина окажется бездарной! Сразу же и его радость развеется. Вот, значит, кому нравится его игра!

Чернила Кудасова были хорошие. Данилов долго оттирал номер "217", применял пемзу и наждачную бумагу. Данилов был домашний умелец, не раз открывал двери соседям, когда у тех ломались ключи или в замках, естественно - английских, коварно заскакивали собачки, и в хозяйстве своем имел много полезных вещей. "Эко я вляпался с Клавдией! - думал Данилов. До душевных откровений дело дошло... Наверняка она в связи со своей достаточно сумасшедшей идеей имеет виды и на меня... На двадцатую роль посыльным быть или подставным лицом или на шухере стоять - но имеет... Нет, следует решительно послать эту даму подальше!"

И все же Данилов думал с любопытством: "Что же это за идея такая замечательная?" Клавдия ведь прямо вся дрожала, когда говорила о ней. Теперь она небоскребы будет сдвигать на Новом Арбате, коли они ей помешают, а идее даст ход. Дама неугомонная!

С запасным альтом в руке Данилов направился было к двери, но тут зазвонил телефон. Данилов поднял трубку и услышал Екатерину Ивановну.

- Володя, вы, наверное, меня не узнали? - спросила Екатерина Ивановна.

- Ну как же, Катенька, - обрадовался Данилов, - неужели я могу вас не узнать!

Хотя он уже опаздывал и понимал, что ему придется теперь ловить такси, он действительно обрадовался звонку Екатерины Ивановны. Данилов сразу почувствовал, отчего она ему позвонила. Сначала поговорили о том о сем, о Муравлевых, о сыне Екатерины Ивановны Саше, страдальце художественной школы, слившем вчера в туалет с досады на тяжелые уроки весь имевшийся в доме шампунь, а заодно и дезодорант, о том, что муж Екатерины Ивановны, также приятный Данилову Михаил Анатольевич, опять находился в отъезде, посетовали на недостаток времени - закрылась выставка коллекции Зильберштейна, а они на ней не были. И тут Екатерина Ивановна сказала все еще шутливым