Игрок

бовал еще счастия?

- Нет, бабушка.

- А у самого глаза горели, я видела.

- Я еще попробую, бабушка, непременно, потом.

- И прямо ставь на zero! Вот увидишь! Сколько у тебя капиталу?

- Всего только двадцать фридрихсдоров, бабушка.

- Немного. Пятьдесят фридрихсдоров я тебе дам взаймы, если хочешь. Вот этот самый сверток и бери, а ты, батюшка, все-таки не жди, тебе не дам! - вдруг обратилась она к генералу.

Того точно перевернуло, но он промолчал. Де-Грие нахмурился.

- Que diable, c'est une terrible vieille!45 - прошептал он сквозь зубы генералу.

- Нищий, нищий, опять нищий! - закричала бабушка. - Алексей Иванович, дай и этому гульден.

На этот раз повстречался седой старик, с деревянной ногой, в каком-то синем длиннополом сюртуке и с длинною тростью в руках. Он похож был на старого солдата. Но когда я протянул ему гульден, он сделал шаг назад и грозно осмотрел меня.

- Was ist's der Teufel!46 - крикнул он, прибавив к этому еще с десяток ругательств.

- Ну дурак! - крикнула бабушка, махнув рукой. - Везите дальше! Проголодалась! Теперь сейчас обедать, потом немного поваляюсь и опять туда.

- Вы опять хотите играть, бабушка? - крикнул я.

- Как бы ты думал? Что вы-то здесь сидите да киснете, так и мне на вас смотреть?

- Mais, madame, - приблизился Де-Грие, - les chances vent tourner, une seule mauvaise chance et vous perdrez tout... surtout avec votre jeu... c'etait terrible!47

- Vous perdrez absolument48, - защебетала m-lle Blanche.
--------
45 - Черт возьми, ужасная старуха (франц.).
46 - Черт побери, что это такое! (нем.).
47 - Но, сударыня, удача может изменить, один неудачный ход - и вы
потеряете все... особенно с вашими ставками... это ужасно! (франц.).
48 - Вы потеряете непременно (франц.).

- Да вам-то всем какое дело? Не ваши проиграю - свои! А где этот мистер Астлей? - спросила она меня.

- В воксале остался, бабушка.

- Жаль; вот этот так хороший человек.

Прибыв домой, бабушка еще на лестнице, встретив обер-кельнера, подозвала его и похвастала своим выигрышем; затем позвала Федосью, подарила ей три фридрихсдора и велела подавать обедать. Федосья и Марфа так и рассыпались пред нею за обедом.

- Смотрю я на вас, матушка, - трещала Марфа, - и говорю Потапычу, что это наша матушка хочет делать. А на столе денег-то, денег-то, батюшки! всю-то жизнь столько денег не видывала, а всь кругом господа, всь одни господа сидят. И откуда, говорю, Потапыч, это всь такие здесь господа? Думаю, помоги ей сама мати-божия. Молюсь я за вас, матушка, а сердце вот так и замирает, так и замирает, дрожу, вся дрожу. Дай ей, господи, думаю, а тут вот вам господь и послал. До сих пор, матушка, так и дрожу, так вот вся и дрожу.

- Алексей Иванович, после обеда, часа в четыре, готовься; пойдем. А теперь покамест прощай, да докторишку мне какого-нибудь позвать не забудь, тоже и воды пить надо. А то и позабудешь, пожалуй.

Я вышел от бабушки как одурманенный. Я старался себе представить, что теперь будет со всеми