История всемирной литературы Т.6

К середине века в Пекине сложилась новая форма местного театра, позднее получившая название столичной музыкальной драмы (цзинцзюй). Ее репертуар на первых порах составляли переработки куньшаньской драмы. Обычно из больших пьес в соответствии с требованиями жанра цзинцзюй брали один или два акта (в отдельности или контаминируя их). Преобладали пьесы на исторические сюжеты, особенно на заимствованные из «Троецарствия» («Встреча героев», «Гора Динцзюньшань», «Поимка и вызволение Цао Цао», «Уступка Чэнду»). Причем чаще всего в этих пьесах главным было амплуа лаошэн — пожилого героя, так как в этом амплуа играли самые известные тогда актеры. Либретто писали обычно сами актеры, в ходе постановки весьма свободно обращавшиеся с текстами пьес. Лишь позднее стали появляться печатные тексты для театра цзинцзюй. Первой пьесой столичной музыкальной драмы, изданной ксилографическим способом, считается «Мир высшей радости», авторское предисловие к которой датировано 1840 г. Автор, укрывшийся под псевдонимом Гуэньцзюй даожэнь — Даос-театрал, заимствовал сюжет из новеллы Пу Сун-лина «Морской торг ракшей». В целом столичная драма набирала силу очень быстро и к середине века стала чрезвычайно популярной.

*Глава вторая*

КОРЕЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В XIX в. господство династии Ли изрядно пошатнулось. После смерти короля Чонджо (1777—1800) усилились феодальные междоусобицы. Гонениям подвергались не только сторонники христианства, но и многие прогрессивно настроенные ученые, в том числе и сторонники движения «Сирхак» («За практическое знание»).

Постоянные неурожаи и голод, неимоверно высокие налоги, бесконечные феодальные распри усилили смуту в стране. Крестьяне, торговцы и ремесленники выступали против невыносимого гнета и притеснений; крупные землевладельцы требовали тех же прав, какими обладали янбаны (дворяне). В различных уездах стали появляться воззвания. Их авторы призывали народ (иногда даже в стихах) добиваться отмены жестоких законов. Начались крестьянские выступления, повстанцы жгли помещичьи усадьбы, нападали на уездных чиновников — взяточников и казнокрадов.

В первой половине XIX в. корейская литература не претерпевает существенных изменений, создаются произведения на литературном языке ханмун и живом корейском языке. Дальнейшее развитие получает «поэзия четырех» — Ли Донму, Лю Дыккона, Пак Чега, Ли Согу, произведения которых известны и в Китае.

Одним из крупнейших поэтов и мыслителей первой половины XIX в. был Чон Ягён (псевд. Дасан; 1762—1836). Он был энциклопедически образованным ученым, который подвел итог идеям школы «Сирхак», получившим наибольшее развитие в XVIII в. Автор свыше 500 томов (тетрадей), посвященных философии, астрономии, географии, истории, праву, политике, экономике, литературе и военному делу, Чон Ягён критически относился к конфуцианским догмам, разоблачал бесчеловечную систему феодальной эксплуатации, ратовал за социальные реформы. Прогрессивные взгляды Чон Ягёна отразились в его поэтических произведениях. В стихотворениях «Голодный народ», «Чиновник из Ёсани», «Охота на тигров» и других он разоблачал праздный образ жизни янбанов, деспотизм чиновников, невежество ученых-конфуцианцев.

Большую популярность в народе получило творчество поэта-сатирика Ким Сакката (псевд. Нанго, Ким Ип, 1807—1864). Его настоящее имя Ким Бёнъён, но почитатели таланта поэта знали его в основном под именем Ким Саккат. Саккат — остроконечная соломенная шляпа, в которой он бродил по стране, сочиняя стихи и декламируя их в деревнях и на городских улицах. В стихотворении «Саккат» поэт писал:

На лодку легкую похожую,

Надел я шляпу из соломы

И с нею, как с подругой верной,

Брожу по свету сорок лет.

............

В такой же шляпе, набок сдвинутой,

Пасет крестьянский мальчик стадо,

И в старости, склонившись к удочкам,

Он с нею вместе над рекой.

(Перевод П. А. Пак Ида, А. Жовтиса)

Ким Саккат происходил из янбанской семьи, лишенной за оппозиционность поместий и сословных преимуществ. В двадцатилетнем возрасте он стал «странствующим поэтом». В его стихах, полных сочного юмора и острых словечек, почерпнутых из живой простонародной речи, высмеивались жадность и жестокость богачей, их тупоумие и высокомерие, паразитический образ жизни, звучали любовь к простому люду, сочувствие к его нелегкой судьбе (стихотворения «Блоха», «Пересуды янбанов», «Собака», «Янбанский сынок», «Ленивый гость», «Нищета»). Он воспевал и красоты родной природы («Алмазные горы», «Белая чайка»), писал стихи-раздумья о жизни («Старик», «Тень», «У калитки негостеприимного хозяина», «Печаль», «Сокол»). Его поэзия была популярна как среди образованной части общества, так и у простого народа. Начинающие поэты пытались подражать ему, а некоторые даже выдавали свои сочинения за творения Ким Сакката. Стихи его распространялись в рукописях, они были опубликованы лишь много лет спустя после смерти, когда Ким Саккат был удостоен официального признания.

В этот период продолжает развиваться и проза. Появляются новые народные повести, в большинстве по-прежнему анонимные. Персонажи повестей напоминают героев аналогичных произведений XVIII в. Образы строятся в соответствии со сложившимся каноном: так, героини наделены необыкновенной красотой, незаурядными способностями, терпеливы, не сетуют на свою судьбу, безропотно принимая все невзгоды, выпадающие на их долю.

«Повесть о Симчхон», воспевающая душевную красоту женщины, — одна из лучших в этом жанре. Предание о судьбе девушки Симчхон, пожертвовавшей собой ради слепого отца, проделало длинный путь, прежде чем превратиться в «Повесть о Симчхон». Примерно на рубеже XVIII—XIX вв. неизвестный автор создает по мотивам легенд письменный вариант «Повести о Симчхон». Параллельно под разными названиями появляется еще ряд произведений, а во второй половине XIX в. на этот сюжет создается драма. Повесть четко делится на две части. В первой, посвященной описанию жизни Симчхон, действуют реальные герои в реальной обстановке. Во второй, рисующей события после гибели героини, начинается сказочная фантастика. Девушка принесена в жертву морскому царю-дракону, но она не погибает. Оказавшись в цветке лотоса, она попадает в подводный дворец царя, выходит из цветка и становится королевой. Как и народная сказка, повесть имеет счастливый конец. В повести критикуются отдельные стороны феодальной действительности, осуждается буддийское духовенство, которое обманывает и грабит народ. Большое социальное звучание имеет и сама трагическая история Симчхон, ибо она воспринимается как трагедия всего корейского народа, на долю которого выпала тяжелая участь.

Иначе выглядят персонажи «Повести о чиновнике Пэ»: мелкий чиновник Пэ и кисэн (гейша) Эран. Авторы XVII—XVIII вв. нередко избирали своей героиней именно кисэн (например, «Повесть о Чхунхян»): низкое происхождение и положение кисэн еще ярче подчеркивало чистоту ее души и благородство поступков. Герои данной повести как бы пришли из плутовской новеллы: и он и она не идеальные герои. В основе сюжета лежит новелла писателя XVII в. Чхон Ё «Голый чиновник в сундуке» на популярный во многих странах сюжет. В самом начале повествования Эран предстает жестокой и хитрой. С помощью лести и лицемерия она обирает чиновника Чона. Однако в конце концов, как это и полагается героине средневековой повести, Эран меняется — становится добродетельной женщиной и верной женой. Метаморфоза происходит и с чиновником Пэ: в конце повести мы видим его в роли мудрого и справедливого правителя.

Главные герои «Элегии Чхэбон» — девушка Чхэбон и юноша Пхильсон — идеальны. Так же как и во многих других повестях, в трудную минуту на помощь героям приходит мудрый и справедливый чиновник, который помогает несправедливо обиженным и наказывает виновных, он играет ту же роль, что и вмешательство добрых неземных сил. В «Элегии Чхэбон» необычно само заглавие. Как правило, средневековая повесть называлась по имени героя или героини и рассматривалась как своеобразное жизнеописание. В данном случае заглавие подчеркивает роль стихов в повести. Поэма, сочиненная девушкой, не только показывает поэтическую одаренность и эрудированность Чхэбон, но и обращает внимание читателя на глубину чувства и переживаний героини. В «Элегии Чхэбон» отсутствует традиционный зачин — изображение условно красивой природы или описание достоинств и внешности героев. Действие развивается динамично, и это сближает ее с романом (например, с «Облачным сном девяти» Ким Манджуна, XVII в.). Но даже те черты «Элегии Чхэбон», которые, казалось бы, являются типичными для средневековой повести, принимают уже несколько иной характер. Традиционный схематизм и односторонность в изображении человека нарушены. Героиня действует вопреки тому, что предписывает ей традиционная мораль: отстаивая свою свободу, она выходит замуж по любви, отвергая богатого жениха, сосватанного ей отцом. В этом произведении, как и в «Повести о Чхунхян», возвышается человеческая личность, и что особенно важно — личность женщины. Эти повести, а также поэзия Ким Сак-ката отразили новые веяния в корейской литературе первой половины XIX в., которые найдут дальнейшее развитие в литературе второй половины столетия.