История всемирной литературы Т.6

В период романтизма в словенской литературе господствовала поэзия, обязанная своим расцветом прежде всего творчеству Франце Прешерна (1800—1849), который поднял ее на уровень европейских литератур. Прешерн родился в семье крестьянина. Учился в люблянской гимназии, директором которой был Водник, прививавший своим ученикам любовь к народу, родному языку, фольклору, поэзии. После окончания гимназии Прешерн вопреки воле родных, желавших видеть его священником, поступил на юридический факультет Венского университета, который закончил в 1827 г. В Вене сформировалось мировоззрение Прешерна, здесь он стал врагом австрийского абсолютизма и католического обскурантизма, здесь против фамилии молодого репетитора, изгнанного из частного аристократического пансиона за «атеизм и растление умов», впервые появилась пометка «вольнодумец». Именно из-за репутации «вольнодумца» Прешерн, вернувшись на родину, четырнадцать лет добивался права на самостоятельную адвокатуру и получил ее только незадолго до смерти, в 1847 г.

Прешерн стал писать стихи еще на студенческой скамье. В 1824 г. ему в руки попала рукопись незавершенного перевода баллады Бюргера «Ленора». Текст сопровождался припиской переводчика (им был Цойс), что стихотворение невозможно передать на словенском языке из-за его бедности и несовершенства. Прешерн не только превосходно перевел балладу, но всей своей последующей деятельностью опроверг утверждение Цойса: он создал словенский литературный язык и раскрыл его богатейшие возможности.

Перевод «Леноры» был опубликован Прешерном вместе с балладой «Водяной» и элегией «Прощание с юностью» в первом номере «Крайнской пчелки». «Прощание с юностью» ознаменовало собой начало зрелой поэзии Прешерна. Это — своеобразный поэтический манифест романтизма, имеющий немало аналогов в европейской романтической поэзии и, в частности, напоминающий знаменитую «Оду к молодости» Мицкевича. У польского поэта молодость символизирует романтический порыв к свобождению родины. Вся его ода — гимн «ранней зорьке свободы», за которой грядет «солнце спасенья». Прешерн славит юность за ее оптимизм, помогающий легче переносить тяготы жизни, в которой ценность человека измеряется его богатством, а Мудрость, Правда, Знанье, подобно «девам-бесприданницам», осуждены на вечное одиночество. В этом стихотворении рождается один из центральных мотивов творчества Прешерна — конфликт прогрессивно мыслящей личности с миром торгашеских интересов и эгоистического расчета. Оптимистический порыв оды Мицкевича обусловлен подъемом национально-освободительной борьбы польского народа; мужественный, исполненный драматизма стоицизм Прешерна — неразвитостью словенского национально-освободительного и революционного движения, малочисленностью прегрессивной светской интеллигенции и необычайно сильным гнетом католического духовенства. Именно в силу этих причин поэзия Прешерна приобретает драматический, а иногда и трагический характер.

Протест против гнета окружающей действительности, с такой прямотой и страстностью выраженный в «Прощании с юностью», вызвал яростные нападки высшего духовенства на молодого поэта. Прешерн ответил на них сонетом «Апеллес и сапожник» (1830) и сатирическими терцинами «Новое писание» (1831), в которых язвительно высмеял Копитара и его сторонников, приверженцев моралистической, дидактической и утилитарной поэзии. Против них обращен и цикл из двадцати эпиграмм под названием «Шершни» (1831). Темы, затронутые в «Прощании с юностью», поэт развивает в цикле «Сонеты несчастья» (1832). В шести сонетах этого цикла автор показывает драматическую судьбу героя, которого «роковая жажда знаний» увлекла от родного крестьянского очага в «пустыню» европейской столицы, где он познает уготованную ему, как и многим собратьям-беднякам, участь: «...грязь рабских буден, нищеты закон и бездну ту, где нету избавленья». Именно в «Сонетах несчастья» Прешерн создает один из наиболее масштабных, четких и афористичных образов — образ «жизни-тюрьмы», от гнета которой может избавить только смерть. В других произведениях этого времени мотив столкновения героя с действительностью связан у Прешерна с темой призвания («Глосса», 1832). Одновременно была создана «Элегия моим землякам», трактующая миссию поэта не как романтическое парение над миром, а как долг перед родиной и народом.

Но вершина любовной лирики Прешерна — «Венок сонетов». Личная тема, рожденная неразделенным чувством поэта к девушке из богатой семьи, приобрела здесь глубокий общественный смысл. Сонеты Прешерна — не только поразительно искренний и страстный рассказ о высоком романтическом чувстве, но и гневный протест против попрания достоинства национальной поэзии и самой нации как таковой. В прешерновском «Венке сонетов» личная и национальная темы сливаются необычайно гармонично. «Любовь к тебе и к родине так схожи: // Два пламени из одного горнила!» — обращается поэт к возлюбленной.

Венок сонетов — одна из труднейших поэтических форм. Прешерн не только блестяще справился со стоявшими перед ним трудностями, но и намеренно пошел на их усиление. Последний, «магистральный» сонет венка содержит акростих, заключающий имя и фамилию возлюбленной поэта Юлии Примчевой.

Прешерну принадлежит также поэма «Крещение при Савице» (1836). Она была написана после разрыва с Юлией Примчевой и гибели М. Чопа, памяти которого она посвящена. Переживания, связанные с этими событиями, по-видимому, сказались на общей атмосфере поэмы. Действие «поэтической повести» относится к VIII в. — эпохе борьбы словенского народа против насильственного насаждения в Словении христианства, что несло с собой одновременно подчинение чужеземному гнету. В центре повествования — трагическая судьба князя Чертомира, возглавившего последнее восстание карантанцев (772). Потерявший в неравной борьбе всех своих воинов и узнавший, что его невеста, жрица языческой богини любви Живы, обратилась в христианство, он тоже принимает новое вероучение. В пассивности Чертомира, который становится проповедником христианской религии, несмотря на то что осознает всю жестокость и ханжество ее поборников, Прешерн воплотил слабость словенской интеллигенции, пассивно подчинявшейся католическому гнету, слабость словенского национально-освободительного движения.

Редкой музыкальностью и простотой отличается любовная лирика Прешерна этого периода, лишенная прежнего накала романтического драматизма и часто приближающаяся к народной песне («Прощанье», «Просьба», «Приказания», «Сила памяти», «Под окном»). Иное звучание приобретают и стихотворения, посвященные поэтическому призванию. Так, в стихотворениях «Поэту», «Памяти Валентина Водника» Прешерн говорит о высоком назначении поэта, призванного «рассеять душевную тьму», «спасти от бессмысленных дел и речей» и заплатить за это ценой собственных мучений, ценой отказа от обычного человеческого счастья. В подобных воззрениях сказалось не столько влияние романтических представлений об «избранничестве» поэта, сколько продиктованное реальными историческими условиями сознание своей исторической ответственности за судьбы родного народа и его культуры.

Одним из стихотворений, подводящих итог раздумьям поэта о судьбе человека и смысле жизни, является эпитафия Э. Корытко «Человек смертен, но бессмертно то, что сделано им для людей». О глубоком демократизме поэта, его внимании к жизни простых людей свидетельствуют стихотворения «Незаконная мать», «Моряк», «Железная дорога». Вершиной идейной эволюции Прешерна стала его «Здравица», написанная в 1844 г. и опубликованная только в революционные дни 1848 г. «Здравица» проникнута оптимистической верой в грядущее освобождение словенского народа, в братское единение всех славян — «потомков Славы», в «вечную свободу всех народов и племен».

Благодаря творчеству Прешерна словенская литература стала самобытной национальной литературой. Он не только воплотил в своей поэзии идеи гуманизма, демократизма и свободолюбия, но и сыграл основополагающую роль в развитии словенского литературного языка, обогатил словенскую поэзию новыми жанрами, создав образцы элегии, баллады, романса, газели, глоссы, сонета, венка сонетов, триолета, лиро-эпической поэмы. В творчестве Прешерна, отмеченном печатью тонкого художественного синтеза, получили отзвук веяния немецкого классицизма, западноевропейского, прежде всего немецкого, романтизма, античной и итальянской ренессансной поэзии и интерес к словенскому фольклору. И в то же время его поэзия глубоко самобытна и оригинальна: она оказала огромное влияние на развитие всей последующей словенской литературы, в которой Прешерн занимает столь же почетное место, как Пушкин — в русской литературе или Мицкевич — в польской.