История всемирной литературы Т.4

*ГЛАВА 3.*

СИНГАЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА(Краснодембская Н.Г.)

Спад буддийской учености, вызванный в значительной мере войнами с Южной Индией, а затем с португальскими колонизаторами, упадок ученой прозы (на сингальском языке и на пали), фактическое уничтожение многих памятников культуры и литературы, христианизация части населения захваченных португальцами, а позднее голландцами приморских областей — вот те явления, с которыми мы сталкиваемся, обращаясь к истории культуры Шри Ланки в XVII в. Однако поэзия на сингальском языке продолжает жить и в эту эпоху и переживает в XVII в. даже известный подъем при дворе государства Канди, ставшего оплотом независимости сингальцев. На самое начало XVII в. приходится и заключительный период литературной деятельности замечательного сингальского поэта Алагияванны (конец XVI — начало XVII в.), чье творчество завершило по традиционно принятой ланкийской классификации период классической сингальской литературы (XIII — начало XVII в.).

Перу Алагияванны принадлежит, в частности, поэма «Кусадакава» («Джатака о Кусе» — 1610) — типичный пример возврата к традиционному жанру махакави (махакавья), обязанному своим происхождением влиянию санскритской поэзии. «Кусадакава» написана на тот же сюжет, что и стоящая в преддверье классического периода сингальской литературы знаменитая поэма «Кавсилумина» («Жемчужина поэзии»), принадлежащая перу великого царя и поэта Паракрама-баху II (1236—1270). Обе поэмы восходят к джатаке, в которой излагается жизнь Будды в его рождении царевичем Кусой. И тот и другой поэт концентрируют внимание читателя на романтической истории о том, как безобразный царевич завоевал любовь красавицы, проявив чудеса доблести и добродетели, а затем предстал перед ней в облике прекрасного юноши. Поэма Алагияванны следует классическим образцам и в своей композиции, и в общей этической установке; в ней мы находим обязательные, выполненные в соответствии с традиционным каноном махакави описания городов, дворцов с парками, сезонов года и различного времени суток, восхваления царей и женской красоты, сцены военного триумфа героя (последнее также дань развившемуся в ту эпоху жанру военного панегирика). Однако своей необычайной популярностью в широких массах вплоть до наших дней поэма обязана прежде всего тому, что язык ее был прост и близок к народному, что автор ее использовал доступные и популярные формы стиха и сумел с известной психологической достоверностью раскрыть характеры героев. Поэма Алагияванны интересна не только с литературной, но и с исторической точки зрения; она содержит важные сведения о политической и социальной жизни эпохи.

Алагияванна не обошел стороной и популярный в сингальской литературе жанр сандеши (поэма-послание), появившийся под влиянием прославленной поэмы Калидасы «Облако-вестник». Согласно сложившемуся еще в XV в. канону сандеша начинается с восхваления вестника (каковым является обычно какая-нибудь птица), которому герой поэмы поручает свое послание. Затем излагается само поручение, описывается путь, который предстоит пролететь посланцу, и воспевается адресат послания. Чаще всего этим адресатом был один из богов, которые почитались в различных местностях Ланки, а послание содержало конкретную просьбу к богу о благах и милостях. Сандеши обычно посвящались какому-либо царю или его родственнику, для которого испрашивались у бога процветание и благоденствие, счастливое потомство и т. п.

Некоторые исследователи отмечают, что создание подобных поэм, по всей вероятности, имело и оккультный смысл, так как считалось, что составленное должным образом, с тщательным соблюдением законов жанра и правил стихосложения, такое произведение должно возыметь магическое действие. Свою поэму «Севулсандешая» («Послание петуха») Алагияванна сочиняет в честь своего покровителя, Раджасингхи I, царя Ситаваки; в построении поэмы он строго следует всем традиционным предписаниям, но совсем необычна его просьба к богу Суману: не о богатстве или личном счастье царя и его близких молит автор, речь идет о более драгоценном даре — о свободе, на которую покушается опасный враг — португальские захватчики.

Историческая обстановка XVII в. привела к распространению отдельных жанров поэзии, которые, хотя и появились в предшествующую эпоху, только теперь приобрели особую популярность. Это, в частности, относится к жанру панегирика. Так, еще в XV в. был создан первый панегирик в честь Паракрама-баху VI из Котте, восхвалявший победу царя в его борьбе с соперниками за верховную власть на Ланке. Однако именно в эпоху колониальных завоеваний панегирик стал привычной формой дворцовой поэзии в сингальских государствах. В XVI—XVII вв. панегирики чаще всего сочинялись и исполнялись непосредственно перед сражениями, содержали восхваление царя-героя.

В конце XVI — начале XVII в. появился новый жанр — хатана — героико-историческая поэма, описывающая сражения между сингалами и иноземными захватчиками, военные кампании тех времен. К XVII в. относится, в частности, составление большого свода героико-исторических поэм и военных панегириков, получившего название «Паранги хатана» («Война с португальцами»).

В творчестве поэтов XVII в. усиливается склонность к синтезу художественных приемов, характерных для различных поэтических жанров: в «Кусадакаве» мы находим рассказ о страданиях любовника, разлученного со своей возлюбленной, типичный в принципе для сандеш; в книге героико-исторических поэм и панегириков появляются обширные описания царских городов, свойственные поэмам махакави. Вызвано это не только естественным переосмыслением ранних традиций, но и новыми практическими задачами, которые встают перед литературными жанрами.

Отчасти это касается и соотношения поэзии и прозы. Проза, которая ранее была основным инструментом религии и философии, в XVII в. в целом находилась в упадке. В этой связи поэтические формы в какой-то мере перенимают ее функции: развивается жанр стихотворной религиозной сказки, появляется несколько сборников стихотворных афоризмов дидактического характера. Среди таких сборников выделяется «Субхашитая» («Добрые речения»), принадлежащий Алагияванне, который был почти полностью составлен по санскритским, палийским, а также тамильским источникам. Тамильским влиянием объясняется появление в XVII в. и сингальского варианта «Махабхараты», принявшего вид джатаки.

Сингальская литература XVII в. развивалась в суровых исторических условиях, поэтому этот век не богат литературными именами и произведениями. Однако и тогда литературный процесс не приостановился, в нем произошли важные сдвиги (трансформация художественных жанров, тенденция к большей простоте языка и стиля, новое обращение к индийским, в частности тамильским, источникам), которые благотворно сказались на литературном творчестве последующих веков.

*ГЛАВА 4.*

БИРМАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА(Попов Г.П.)

В середине XVI в. центр политической и культурной жизни Бирмы переместился на какое-то время в Таунгу, столицу небольшого княжества в южной части страны. Спасаясь от преследований шанов, воцарившихся в Аве, сюда бежали тысячи бирманцев — феодальная знать, воины, ремесленники, монахи, а также литераторы.

Политика правителей Таунгу, направленная на сплочение национальных сил и возрождение независимого бирманского государства, нашла всеобщую поддержку в народе и позволила достичь больших военных успехов. Король Байиннаун (1551—1581) сумел объединить под своим управлением обширные территории Бирмы, лаосских княжеств, частично Сиама и пограничных с Индией и Китаем областей.

Никогда еще, даже во времена Пагана, бирманское государство не достигало такого могущества. Сложившаяся обстановка благоприятствовала обновлению бирманской литературы, в которую влилось новое поколение писателей. Их ядро составили уже не монахи, как это было в Аве, а воины и придворные, захваченные происходившими на их глазах политическими событиями и проявлявшие глубокое равнодушие к попыткам поэтического толкования положений буддизма.