Научитесь говорить так, чтобы вас услышали. 245 простых упражнений по системе Станиславского

В свою очередь эти речевые звуки прослаиваются паузами и люфт-паузами самых разнообразных длительностей. Все это речевой материал, речевые возможности, с помощью которых создается бесконечно разнообразный темпоритм речи. С помощью всех этих возможностей артист вырабатывает в себе размеренную речь. Она нужна на сцене как при словесной передаче возвышенных переживаний трагедии, так и веселых, бодрых настроений комедии». [1]

Для создания темпоритма речи необходимы не только деления времени на звуковые части, но и счет, создающий речевые такты. Когда выстраивается темпоритм сценического действия, актеры прибегают к помощи метронома. В речевом тренинге метроном будет только мешать. Вместо метронома нужно использовать мысленный просчет и постоянно, инстинктивно прислушиваться к его темпоритму.

«Размеренная, звучная, слиянная речь обладает многими свойствами и элементами, родственными с пением и музыкой, – считал Станиславский. – Буквы, слоги и слова – это музыкальные ноты в речи, из которых создаются такты, арии и целые симфонии. Недаром же хорошую речь называют музыкальной. От такой звучной, размеренной речи сила воздействия слова увеличивается. В речи, как и в музыке, далеко не все равно говорить по целым нотам, по четвертным, по восьмым, по шестнадцатым или по квадриолям, триолям и проч. Большая разница сказать размеренно, плавно и спокойно по целым и полунотам: “Я пришел сюда (пауза), долго ждал (пауза), не дождался (пауза) и ушел”, или сказать то же самое с другой длительностью и размеренностью: по восьмым, шестнадцатым, квадриолям и со всевозможными паузами разных длительностей:

“Я… пришел сюда…долго ждал… не дождался… и ушел…”.

В первом случае – спокойствие, во втором – нервность, возбужденность.

Это хорошо знают талантливые певцы “милостию божией”. Они боятся грешить против ритма и потому, если в нотах написаны три четвертных, то подлинный певец даст именно три таких звука одинаковой длительности. Если же у композитора целая нота, то подлинный певец додержит ее до самого конца. Когда по музыке нужны триоли или синкопы, то подлинный певец передает их так, как того требует математика ритма и музыки. Эта точность производит неотразимое воздействие.

Искусство требует порядка, дисциплины, точности и законченности. И даже в тех случаях, когда нужно музыкально передать аритмию, то и для нее необходима ясная, четкая законченность. И хаос и беспорядок имеют свои темпоритмы.

Все сказанное о музыке и о певцах в равной мере относится и к нам, драматическим артистам. Но существует великое множество не подлинных певцов, а просто поющих людей, с голосами и без них. Они с необыкновенной легкостью подменяют восьмые – шестнадцатыми, четвертные – полунотами, три ровные восьмые сливают в одну и т. д.

В результате их пение лишается необходимой для музыки точности, дисциплины, организованности, законченности и становится беспорядочным, смазанным, хаотичным. Оно перестает быть музыкой и превращается в простой показ голоса.

То же самое происходит и в речи.

Вот, например, у актеров типа Веселовского существует путаный ритм в речи. Он меняется не только на протяжении нескольких предложений, но даже в одной и той же фразе. Нередко одна половина предложения произносится в замедленном, другая – в сильно ускоренном темпе. Так, например, допустим, фраза: “Почтенные знатнейшие синьоры”, произносится медленно и торжественно, а следующие слова: “и добрые начальники мои”, вдруг после длинной паузы проговариваются очень быстро. Даже в отдельных словах замечается такое же явление. Например, слово “непременно” в первой своей половине произносится скороговоркой, а оканчивается затяжкой для большей убедительности: “непре…м…е…нн…оо…” или “нн…е…пре…менно”.

У многих актеров, небрежных к языку и невнимательных к слову, благодаря бессмысленной торопливости речи просыпание концов доходит до полного недоговаривания и обрывания слов и фраз». [1]

В правильной и красивой речи не должно быть всех этих явлений, если не считать исключительных случаев, когда переменный темпоритм допускается умышленно, ради характерности роли. Само собой понятно, что перерывы в словах должны соответствовать скорости или медленности речи с сохранением в них того же темпоритма. При быстром разговоре или чтении остановки короче, при медленном – длиннее.

«Наша беда в том, – сетовал Константин Сергеевич, – что у многих актеров не выработаны очень важные элементы речи: с одной стороны, ее плавность, медленная, звучная слиянность, а с другой стороны – быстрота, легкое, четкое и чеканное произнесение слов. В самом деле, редко приходится слышать на русской сцене медленную, звучную, слиянную или по-настоящему скорую, легкую речь. В подавляющем большинстве случаев только паузы долги, а слова между ними проговариваются быстро.

Но для торжественной, медленной речи прежде всего надо, чтоб не молчание, а звуковая кантилена слов безостановочно тянулась и пела.

Еще реже приходится слышать на сцене хорошую скороговорку, выдержанную в темпе, четкую по ритму, ясную по дикции, по произношению и по передаче мысли. Мы не умеем, наподобие французских и итальянских актеров, блеснуть своей быстрой речью. Она у нас выходит не четкой, а смазанной, тяжелой, путаной. Это не скороговорка, а болтание, выплевывание или просыпание слов. Скороговорку надо вырабатывать через очень медленную, преувеличенно четкую речь. От долгого и многократного повторения одних и тех же слов речевой аппарат налаживается настолько, что приучается выполнять ту же работу в самом быстром темпе. Это требует постоянных упражнений, и вам необходимо их делать, так как сценическая речь не может обойтись без скороговорок. Итак, не берите примера с плохих певцов, не нарушайте ритма речи. Берите за образец подлинных певцов и заимствуйте для своей речи их четкость, правильную размеренность и дисциплину в речи.

Передавайте правильно длительность букв, слогов, слов, остроту ритма при сочетании их звуковых частиц, образуйте из фраз речевые такты, регулируйте ритмическое соотношение целых фраз между собой, любите правильные и четкие акцентуации, типичные для переживаемых чувств, страсти или для создаваемого образа.

Четкий ритм речи помогает четкому и ритмичному переживанию и, наоборот, ритм переживания – четкой речи. Конечно, все это помогает, если эта четкость хорошо оправдана изнутри предлагаемыми обстоятельствами или магическим “если б”». [1]

Упражнение 193. «Ритм стиха» Прочитайте отрывок, стараясь интуитивно найти верный темпоритм стиха.

Вошел! – не бойся, рек, и всюды

Простер свой троегранный штык…

Поверглись тел кровавы груды,

Напрасно слышан жалоб крик;

Напрасно, бранны человеки!

Вы льете крови вашей реки,

Котору должно бы беречь;

Но с самого веков начала

Война народы пожирала,

Священ стал долг: рубить и жечь!

(Г. Державин) [43]

Выработка чувства речевого ритма. Размеры ритмической речи

В любой, даже не сценической речи должен быть свой ритм и темп. Особенно важно владеть темпоритмом тем, кто должен уложить свое выступление в определенное количество времени. Например, учитель должен знать, какую часть урока он будет проверять задания, какую часть отведет на новый материал, и какую – на проверку того, как этот материал усвоен. Чтобы уметь укладывать информацию во время, нужно выработать в себе чувство ритма и темпа речи.

Лучше всего это воспитывается с помощью ритмической, или рифмованной речи (ритм и есть рифма). Разные виды ритмов стиха известны человечеству издревле. Изучение их и нахождение в речи – незаменимый практикум.

Вот примеры классических размеров стиха:

Ямб – двухсложная стихотворная стопа с ударением на втором слоге. Наиболее употребительная стопа русского стиха. Основные размеры: 4-стопный (лирика, эпос), 6-стопный (поэмы и драмы XVIII в.), 5-стопный (лирика и драмы XIX–XX вв.), вольный разностопный (басня XVIII–XIX вв., комедия XIX в.).