Гомер: «Илиада» и «Одиссея»

Вуаль предыдущих прочтений не только заслоняет от нас оригинальный текст, или то, что учёные по договорённости признают за таковой. Рассказывают, что один английский священник, потрясая Библией короля Якоба и своим гневом ввергая паству в трепет, кричал с амвона: «Это не Библия! — и затем, после продолжительной паузы: — Это перевод Библии!» Кроме того ограниченного числа счастливцев — учёных владеющих древнегреческим языком, — все те, кто читает Гомера, читают не Гомера, а перевод Гомера. Среди них есть те, кому повезло держать в руках издание Александра Поупа или Роберта Фаглза; но есть и те, кому суждено довольствоваться «дословной» версией Т. С. Брэндрета или напыщенным интерпретационным переводом Ф. Л. Лукаса.

Перевод — по своей сути искусство спорное. Удивительно видеть, как труды, подобные «Илиаде» и «Одиссее», созданные силой слова и потому до известной степени зависящие от точности словоупотребления в языке перевода, преодолевают эти границы и воплощаются в языках, которые даже не существовали во времена возникновения оригинала. Сравним: Mênin aeide, théa, Peleiadeo Achilleos… — «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…» — таков знакомый нам перевод первой строфы «Илиады». Но что Гомер имел в виду под aeide «воспой», под théa «богиня», под mênin «гнев»? Вирджиния Вулф отметила следующее: «Кичиться знанием древнегреческого — тщета и тупоумие, и все мы в нашем невежестве подобны самым ленивым и неумным школьникам. Разве знаем мы, как звучали на этом языке слова? Где в тексте нам следует разражаться хохотом? Как играли акт`ры? Колоссальная разница между нами и народом Древней Греции — не столько в расе или языке, сколько в разногласии традиций» [4].

«Разногласие традиций» существует даже между современными языками. Старомодное английское «wrath», «гнев», вызывает в памяти образы тигров Блейка и гроздьев Стейнбека; оно отлично от немецкого «Zorn», гремящего военной мощью и яростью, которые так явственно проступают в песне Эммануэля Гейбеля: «Гнев над Родиной священ…» [5].Оно отлично и от французского «colére», которое в период экзистенциализма Симона де Бовуар определила как страсть, «рожд`нную любовью, чтобы умертвить любовь» [6].Что же делать читателю при такой путанице? Читать и продолжать задавать вопросы…

Несмотря на такие сложности, великая книга способна пережить самые неточные переводы. Даже когда мы читаем строки Брэндрета о «многих душу губящих вещах / в таблицы впечатлённых» [7], которые и ему самому были не по вкусу, гнев Ахиллеса или тоска Улисса так или иначе затронут наши душевные струны, напоминая нам наши собственные чувства, обращаясь к чему-то в наших сердцах, что присуще не нам одним, но всему человечеству. В 1990 году Министерство культуры Колумбии ввело в действие систему передвижных библиотек, которые развозили книги жителям отдалённых сельских регионов. Для этой цели вместительные рюкзаки с книгами навьючивали на спины ослов, доставлявших их в дебри джунглей и в пустынные сьерры. Доставленные книги на несколько недель отдавались на попечение учителю или старейшине деревни, фактически становившемуся ответственным библиотекарем. Подавляющее большинство книг составляли работы по технике, сельскому хозяйству, а также образцы вышивок и так далее; однако была и художественная литература. Однажды, по словам одного из «библиотекарей», не досчитались одной книги: «Это был единственный случай, когда книгу не вернули, — отметила она. — Мы тогда, помимо обычной для нас литературы, заказали «Илиаду» в испанском переводе. Когда подошло время возвращать её, жители деревни отказались это сделать. Мы решили подарить её им, однако попросили объяснить, почему им так захотелось оставить у себя именно эту книгу. Они признались нам, что история Гомера, как им показалось, отражает их собственную жизнь: в раздираемой войной стране, где безумные боги бродят среди людей, а сами люди не ведают, за что сражаются, будут ли когда-либо счастливы, а если погибнут, то во имя чего» [8].

В финале «Илиады» Ахиллес, убивший Гектора в отместку за смерть своего друга Патрокла, даёт согласие на то, чтобы отец Гектора Приам пришёл забрать бездыханное тело сына. Это одна из самых сильных, самых проникновенных сцен, какую мне доводилось читать. Внезапно оказывается, что победитель и побеждённый, старик и мужчина во цвете лет, отец и сын — равны. Слова Приама вызывают в душе Ахиллеса скорбь по его собственному отцу; он мягко останавливает Приама, желающего поцеловать ему руки:

В конце Ахиллес говорит Приаму, что оба они должны сложить с сердца печаль, чтобы обрести покой.

В этом было утешение и Ахиллеса, и Приама; возможно, и для жителей той колумбийской деревушки это звучало утешительно.

Краткий пересказ «Илиады» и «Одиссеи»

Ещё до того как разворачивается действие «Илиады», жена Менелая, прекрасная Елена, была похищена Парисом, сыном Троянского царя Приама и его жены Гекубы, родителей также Гектора, женатого на Андромахе, и прорицательницы Кассандры. Чтобы вызволить Елену, брат Менелая Агамемнон осаждает Трою с огромной армией; в числе воинов — знаменитые Аякс, Диомед, Улисс, умудрённый годами Нестор, Патрокл и его друг, величайший воин из всех — Ахиллес, сын богини Фетиды.

Осада продолжалась десять лет. В борьбу вступили боги, чьи предпочтения разделились: на стороне осаждённых — Афродита, чей сын Эней — троянец, Аполлон и бог войны Арес; на стороне греков — мать Ахиллеса нимфа Фетида, богиня мудрости Афина, повелитель морских вод Посейдон и жена Зевса Гера.

Песнь I. На десятый год Троянской войны греческая армия под предводительством Агамемнона расположилась на морском берегу недалеко от города. Жрец Аполлона Хрис просит Агамемнона вернуть его дочь Хрисеиду, похищенную Агамемноном и ставшую его рабой. Его просьбы отвергаются. Хрис обращается за помощью к Аполлону, и бог насылает на греков мор. Созвав совет, греки решают: чтобы умилостивить Аполлона, нужно вернуть рабыню троянцам. Агамемнон соглашается, требуя, однако, чтобы взамен ему отдали Брисеиду, возлюбленную Ахиллеса. Ахиллес оскорблён и отказывается от дальнейшего участия в войне. Вслед за ним уходят Патрокл и верные солдаты. Ахиллес просит свою мать отомстить за его унижение, и Фетида убеждает Зевса сражаться на стороне троянцев. Гера возражает против этого, и лишь вмешательство их сына Гефеста мирит супругов-небожителей.