История всемирной литературы Т.7

Шторм по-своему обогатил родную литературу. Приверженность писателя к дорогому ему миру шлезвиг-гольштинского захолустья не помешала ему уловить и раскрыть и многие социальные конфликты современной ему немецкой действительности.

Вильгельм Раабе (1831—1910) — автор романов и новелл на современные и исторические темы. В отличие от Шторма, Ауэрбаха и ряда других немецких прозаиков этого времени, он тематически не был связан с какой-то определенной областью, хотя действие его произведений также развертывается в некоем захолустье, а если даже в большом городе, то на небольшом замкнутом пространстве одной улицы (первый его роман назывался «Хроника Воробьиной улицы», 1857). Героем его произведений обычно выступает человек скромного положения, часто чудаковатый или неудачливый.

От популярной во Франции и других странах «физиологической прозы», от очерков и рассказов русской «натуральной школы» романы и новеллы Раабе отличает явный отпечаток сентиментальной и романтической национальной традиции (молодого Шиллера и Жан Поля).

Значительное место в наследии Раабе занимает исторический жанр. Иногда в прошлое отнесены события, связанные с судьбой любимого им героя — маленького человека. Так, к началу XVIII в. относится история приключений героя «Записок учителя Михеля Хааза» (1859), грустная вариация на тему плутовского романа.

Трагическая, героическая и обличительная интонации сложно переплелись в новелле «В победном венце» (1866), посвященной годам наполеоновского господства в Германии и освободительной войны против него, когда «каждый получал свою долю мировой истории полной мерой». В новелле развертывается трагическая история молодой девушки Людовики, потерявшей рассудок после гибели жениха. Прусский офицер на французской службе, он решил перебежать к немецким войскам, уже наступавшим с востока, но был пойман и расстрелян по приговору французского военного суда. В волнующе горьком рассказе о событиях 1813 г. слова презрения обращены к обывателям городка, оккупированного французами. Они конечно же ликовали, когда услышали о смелом поступке двух лейтенантов, бросивших вызов оккупантам, но, когда узнали об их аресте, «все спешили забиться в свои норы, из которых они осмелились было высунуть голову». «Если бы горожане повели себя иначе, если бы они ударили в набат против угнетателей, дело, конечно, приняло бы другой оборот... Тогда и Людовика бросилась бы в бой и присоединилась бы к какому-нибудь отряду...» Такие призывы к политической активности и действию редко раздавались в немецкой реалистической прозе.

В повести «Гусиный бунт в Бютцене» (1866) Раабе прибегает к богатому арсеналу сатирических средств, чтобы показать, как «ничтожное становилось великим и великое — ничтожным». Тон задан автором уже в зачине: «Я предоставляю другим воспевать гнев героя-полубога Ахилла... писать о страданиях юного Вертера... Я буду воспевать крики гусей и народа, гнев мамзель Хорнборотель, насилие и месть, искупление, страшную судьбу Греведюнкеля». Объект сатиры в повести — немецкий обыватель. Образная система, однако, тут получает двойной смысл. История о том, как бургомистр запретил пасти гусей в городе и что из этого вышло, поставлена в параллель с Великой французской революцией, чем и создается комический эффект. Но при чтении возникает и «обратная связь» — история самой революции снижается, ирония писателя ставит итоги революции под сомнение, и в этом также находит отражение разочарование, охватившее передовое немецкое общество после поражения революции 1848 г.

Романы «Голодный пастор» (1864), «Абу Тельфан, или Возвращение из страны Лунных гор» (1867) и «Погребальные дроги» (1870) Раабе рассматривал как трилогию, хотя сюжетно они не связаны друг с другом. Заглавия последних двух романов раскрывают весьма прозрачную символику их сюжетов. Абу Тельфан — вымышленная африканская страна, где герой прожил 12 лет в рабстве. Но, сталкиваясь с порядками в германском княжестве, герой убедился, что они не лучше тех, что существовали в Абу Тельфане. Еще более мрачная символика — не без влияния пессимистической концепции Шопенгауэра — в романе «Погребальные дроги». Речь идет о тех дрогах, на которых вывозили мертвых в чумной год. Мысль о равенстве людей перед лицом смерти у Раабе призвана подчеркнуть бессмысленность сословных различий и мелкой грызни из-за привилегий, которую ведут многие персонажи романа.

Наибольший интерес представляет роман «Голодный пастор». В контексте книги слово «голодный» неоднозначно. За ним стоит библейская сентенция: «Блаженны алчущие и жаждущие правды». Таким «алчущим» выступает в романе сын сапожника Иоганн Унвирш, честный, доброжелательный к людям. С детских лет — однокашником по школе для бедных и в университете — рядом с ним проходит свой жизненный путь сын мелкого торговца Мозес Фройденштейн. Но с годами растет пропасть между ними. И в применении к Мозесу «голодный», «алчущий» приобретает другой смысл: он жаден к славе, к деньгам, он эгоистичен, морально нечистоплотен, легко идет на сделку со своей совестью. Иоганн остается бедным и когда наконец получает место приходского священника, «голодного пастора», голодного уже в прямом смысле слова. В этой антитезе двух идей была своя горькая правда, и Раабе, запечатлев ее, создал реалистический роман, ставший заметным явлением в немецкой литературе тех лет.

С годами в романах и новеллистике Раабе все больше обнажается смысл буржуазного предпринимательства, победы денежных интересов. В новелле «Лесной великан» (1873) появляется образ беззастенчивого и циничного дельца, участника колониального разбоя, представителя американского практицизма. Символом нового века, в котором деньги — бог, становятся Соединенные Штаты в одной из лучших его поздних повестей «Летопись Птичьей слободы» (1896). В этой повести в единый узел стянуты темы и мотивы многих произведений. Ситуации, известные из его прежних новелл, автор как бы заново переживает, неторопливо и в то же время взволнованно ведет рассказ о близких ему персонажах, обитателях маленького предместья под Пасхальной горой, которые были соседями, хорошо знали друг друга, и жизнь каждого из них проходила на виду у других... Рассказана история одного поколения — за это время рухнул патриархальный уклад, «вместе с садами истребили и птиц», окраина застроена фабриками, большими домами, но главное — жизнь перемолола человеческие судьбы, бросив каждого обитателя слободы в водоворот этих исторических перемен.

В образе главного героя, Вельтена, автор как бы сочетал черты бездельника, созданного Эйхендорфом, и гофмановского энтузиаста. Все его поведение строилось не по стандартам, принятым в окружающем мире. И всю жизнь его окрыляло глубокое чувство к Елене, они оба осознавали, что предназначены друг другу. («Мы всегда искали друг друга», — скажет она после его смерти.) Но жизнь ее сложилась так, что она стала женой американского миллионера, а он — бездомным бродягой.

Роль рассказчика в повести поручена Карлу Крумхардту, сверстнику Вельтена. Сам Крумхардт шел «правильным путем», чтобы стать добропорядочным «обер-регирунгсратом», и чем выше он поднимался по общественной лестнице, тем больше отстранялся от своего бывшего школьного товарища и соседа. Но теперь, после смерти Вельтена, создавая летопись Птичьей слободы и ее обитателей, Крумхардт постепенно убеждается, как ему трудно писать о Вельтене: «Я достиг всего, чего желал, он, как говорят, — ничего. Но как мне надо сдерживать себя, чтобы зависть не овладела мной!..»

Центром повествования становится типично романтическая контроверза между натурой поэтической и филистерской. Но в отличие от романтиков начала века Раабе острее прочерчивает социальный смысл этого противопоставления, оперирует более четкими понятиями, почерпнутыми из современной действительности. Прокомментированы не только карьера Крумхардта в Германии, но и судьба Елены в Соединенных Штатах, определенная долларами, которые для матери Елены были убедительнее, чем любовь и преданность Вельтена. Окружающие не понимают, не хотят и не могут понять побуждений Вельтена, он их пугает, ибо, как говорит супруга обер-регирунгсрата, «у него нет никакой собственности в этом мире и, что особенно грустно и безнадежно, он не хочет ее иметь». Но даже и она, напуганная поведением этого человека, смутно догадывается о его непонятном превосходстве.