История всемирной литературы Т.4

На скорбно-аскетическом фоне оккупированной турками материковой Греции особенно яркой представляется литература греческих островов накануне турецкого завоевания. Наибольшее жанровое разнообразие мы находим на Крите. Подлинного расцвета его литература достигает после успешного восстания в 1572 г. греческого населения острова против венецианских правителей, в результате которого греки получили относительную автономию при экономическом контроле и сохранении ключевых позиций венецианцев в портовых городах. Правда, нельзя сказать, что венецианцы сознательно создавали условия для процветания греческой культуры. Она их просто не интересовала. Чтобы ограничить стремление греков к автономии, Венеция запретила православным епископам пребывать на острове. Высших школ на Крите не было. Под названием «академий» существовали литературные кружки в трех крупнейших портовых городах Крита — «страваганти» (Ираклион), «стерили» (Ханья) и «виви» (Рефимно). Их участники собирались в богатых домах, декламировали и обсуждали свои произведения, главным образом на итальянском языке, ставили спектакли. Итальянская образованность преобладала. О слабом знакомстве с греческой графикой свидетельствуют греческие рукописи XVII в., написанные латиницей. Большинство авторов носят итальянские фамилии. Кто они — эллинизованные венецианцы или их челядинцы, до сих пор не установлено. Так или иначе, венецианцы принесли на остров свою культуру, и критяне ее в какой-то мере восприняли, в то же время ощущая и свою связь с Константинополем, как со своей культурной метрополией. Об этом свидетельствуют ктиторские надписи времен венецианского владычества в греческих церквях на Крите.

До XVI в. литературные памятники Крита являются типично византийскими как тематически, так и формально.

Своеобразие критской литературы начинает проявляться только в начале XVII в. Здесь прежде всего надо упомянуть «Пастушку» неизвестного автора (1-е изд. — 1627 г., Венеция). Это единственная на острове пасторальная поэма. Ее жанр, несомненно, перенесен из итальянской литературы. Несвойственным народной традиции пятистопным ямбом Пастух рассказывает, как он с Пастушкой полюбили друг друга, как он отлучился на месяц, но заболел и опоздал к обещанному сроку, как умерла Пастушка, не вынеся разлуки, и заканчивает рассказ безутешным плачем. Поэма перешла в фольклор. Ее отголоски можно найти и в поэме Байрона «Дон Жуан».

Другим свидетельством венецианского влияния была греческая драматургия на Крите. До нас дошли три трагедии: «Царь Родолин» Иоанна Андреа Троила (напечатана в 1647 г., Венеция) на сюжет «Торрисмондо» Торквато Тассо, «Зенон» неизвестного автора (издан в XIX в. по единственной рукописи) с сюжетом из одноименной трагедии Джозефа Саймонса на латинском языке и «Эрофили» Георгия Хортациса из Рефимно (издание 1637 г., Венеция, по-видимому посмертное). Сюжет «Эрофили» заимствован из трагедии Дж. Джиральди Чинцио «Орбекка». Все трагедии представляют образцы «театра ужасов» и завершаются гибелью всех главных героев. Трагедию «Царь Родолин» заключает сонет, который произносит хор. Это первый сонет на греческом языке после кипрского цикла и единственный на Крите.

«Эрофили» считается вершиной критской трагедии. Как и в прочих драматических произведениях,

в ее монологах и диалогах звучат привычные для греков семистопные ямбы «политических стихов», а в хорах встречаются терцины. «Эрофили» отличается рамочной конструкцией. В Прологе Харон в образе типично средневековой смерти утверждает свою безграничную власть, а в эпилоге хор женщин скорбит о тщете всего земного, о том, что «жизнь — только тень облака, только пузырьки на воде». В центре произведения — прекрасная и гордая Эрофили. Ее отец обманом занял трон, убив своего брата. Теперь он хочет выдать дочь замуж за подходящего, с его точки зрения, жениха. Но Эрофили отказывается. Она защищает свое право самостоятельно выбрать себе мужа. Она считает, что благородство духа и добродетель предпочтительнее высокого происхождения. В конце концов она уже обвенчана с рыцарем Панаретом тайно, потому что бесполезно было просить у вспыльчивого отца согласия на брак. Разъяренный царь, узнав об этом, убивает Панарета и приносит дочери его отрубленную голову. Эрофили изливает свое горе в типично народном плаче и кончает самоубийством, а возмущенные женщины линчуют царя. Между актами в качестве интермедий использованы переводы отрывков из «Освобожденного Иерусалима» Торквато Тассо.

«Эрофили» — во многом явление исключительное для греческой литературы. Свобода героини от сословных предрассудков, ее уверенность в праве самой решать свою судьбу шли наперекор традициям народной греческой поэзии, где женщина не могла ослушаться отца или мужа. Эрофили оставалась одинокой среди греческих героинь вплоть до XX в. Однако в кризисную эпоху борьбы против турецкого нашествия именно непреклонная Эрофили становилась знаменем этой борьбы. Трагедия перешла в фольклор и в устной передаче жила до XX в.

Недавние открытия рукописей в Греции позволили установить, что Г. Хортацис был автором еще двух произведений для театра: пасторальной драмы «Панорья (Гипарис)» на сюжет «Каллисто» Луиджи Грото и комедии «Кацурбо» (изданы полностью только в XX в.). До нас дошли еще две комедии: «Стаф» неизвестного автора (издана в XIX в.) и «Фортунато» Марко Антонио Фосколо. Сюжеты всех этих комедий характерны для итальянской «ученой» комедии XVI в. и восходят к новоаттической комедии с переодеваниями, узнаванием и счастливым концом. Среди персонажей неизменно встречаем одну или две пары влюбленных, ловкого слугу, глупого схоласта, хвастливого воина, сводню и т. п. Для всех комедий характерны живые диалоги и грубоватый народный юмор.

Наиболее народный характер из всех драматических произведений, созданных в эту эпоху на Крите, имеет «Жертвоприношение Авраама», датируемое приблизительно 1635 г. По особенностям языка его приписывают автору «Эротокрита» Винцендзосу Корнаросу. Оно восходит к трагедии Луиджи Грото «Исаак» на известный библейский сюжет. Критское «Жертвоприношение» значительно короче итальянского прототипа (1154 греческих вместо 1626 итальянских стихов). В нем нет пролога и хоровых партий. Отношения Авраама с женой и слугами приведены в соответствие с нормами патриархального критского быта. Современный голландский исследователь В. Баккер предлагает разделить текст на пять актов (в существующих изданиях «Жертвоприношения Авраама» нет деления на акты) и считает это произведение по глубине психологического гуманизма, по совершенной композиции вершиной критской драматургии, достигающей уровня В. Шекспира. Но есть и другая точка зрения, согласно которой критское произведение обратило сюжет итальянской трагедии в народную песню, которой издревле присущ высокий драматизм и свойственны диалоги.

Сюжет «Жертвоприношения Авраама», понимаемый как конфликт долга и чувства, был необычайно популярен в итальянизованном ареале Средиземноморья XVI—XVII вв. Кроме Л. Грото и его критского преломления, тут можно вспомнить боснийца Матию Дивковича и дубровницкого поэта Ветрановича. Критское «Жертвоприношение Авраама» стало, в свою очередь, источником переводов и подражаний. Известны, например, ранний перевод на турецкий язык начала XVII в. и переложение на диалект греков Украины начала XX в. На Крите «Жертвоприношение Авраама» сохранилось до XX в. в устной передаче и выдержало в Греции множество изданий.

Одно из последних по времени и основных по значению произведений критской литературы — поэма «Эротокрит» В. Корнароса, написанная, вероятно, между 1646 и 1669 гг. Это огромная поэма из 10 тысяч рифмованных пятнадцатисложников: в ней сочетаются жанровые признаки как рыцарского романа (ее сюжетный источник — французский рыцарский роман XV в. Пьера де ла Сипеда «Парис и Вена»), так и народного эпоса. Действие поэмы происходит в дохристианскую эпоху. Высшей нравственной ценностью в «Эротокрите» оказывается в соответствии с литературными вкусами времени любовь, не мистическая, а человеческая, земная любовь царевны Аретусы и сына советника Эротокрита. Это прекрасное, возвышенное, обновляющее человека чувство, как и во французском источнике. Однако сюжетные отклонения от прототипа говорят об отличных от французских этических нормах критян второй половины XVII в. Аретуса не бежит с любимым от разгневанного отца, как героиня французского романа. Она остается ждать законного изменения своей участи с терпением христианской мученицы. Эротокрит не хитростью, как французский герой, а в честном поединке побеждает врага, угрожающего существованию государства, которым правит отец Аретусы. В битвах Эротокрит не знает поражений, как Дигенис Акрит, герой византийского народного эпоса. Так же, как Дигенис, он завоевывает сердце Аретусы не победой на турнире, как французский герой, а пением. Критскую поэму отличает от прототипа более тесная связь со сказкой, с фольклором вообще, задушевность тона и насыщенность национально-значительными ассоциациями, которая позволила в наступившую вскоре мрачную эпоху турецкого ига воспринимать Аретусу как символ завоеванной, но непокоренной родины — Греции, Эротокрита — как символ народного мстителя захватчикам и будущего избавителя. Все это обеспечило огромной поэме долгую жизнь в народной памяти. В устной передаче (разумеется, в сокращенном виде) она сохранилась до XX в. В настоящее время множатся переиздания поэмы, создаются все новые музыкальные произведения на ее текст, в театрах идут инсценировки «Эротокрита». В 1978 г. принято решение ЮНЕСКО включить «Эротокрита» в список 300 шедевров мировой культуры.