История всемирной литературы Т.2

Книга Егишэ проникнута духом патриотизма. Вспомним слова автора: «Люди, которые ни оков не боятся, ни пыток не страшатся, ни имуществом своим не дорожат и... смерть предпочитают жизни, кто же может противостоять им? И далее: «Смерть неосознанная есть смерть, смерть осознанная есть бессмертие. Кто не осознает смерти, боится смерти, а кто осознает смерть, не боится ее».

В произведении Егишэ мастерски использованы традиции армянской агиографической литературы, органически сливающиеся с общим духом творчества автора.

Весьма примечательно, что философия истории у Егишэ выходит за узконациональные рамки и обретает поистине общечеловеческое звучание: «Но тут наш плач не об одном народе, а о народах и странах...».

Кроме произведения «О Вардане и войне Армянской», Егишэ принадлежит ряд церковно-теологических и этико-философских сочинений: «Назидательное слово об отшельниках», «Толкование на „Книгу Иисуса Навина“ и „Книгу судей“», «О человеческих душах», «Толкование на „Книгу Бытия“». Эти труды, в которых, как полагают исследователи, явно ощущается влияние неоплатонизма, внесли существенный вклад в зарождение и формирование армянской философской мысли. Егишэ как прогрессивного мыслителя своего времени лучшим образом характеризуют его взгляды на взаимовлияния различных культур. Последователь эллинистических традиций, он отвергал замкнутость развития народов. Егишэ писал: «Как искусство — искусством, деятельность — деятельностью, так и язык языком делается прекраснее». Произведение Егишэ «О Вардане и войне Армянской» переведено на русский и ряд европейских языков.

Одной из вершин армянской литературы V в. является творчество Мовсеса Хоренаци (Моисея Хоренского, 410/415 — нач. 490-х годов) — «отца армянской истории», «отца поэтов», «отца грамматиков».

Хоренаци — ученик Маштоца. Начальное образование он получил в одной из школ, открытых Маштоцем. После Эфесского Вселенского собора, в 432/435 гг., Хоренаци вместе с другими учениками был отправлен в Александрию для изучения, по его словам, «возвышенного языка и для близкого знакомства с науками». В Александрии он изучал поэтику, риторику, грамматику, историю, философию, мифологию, получив классическое эллинистическое образование. Особенно основательно он исследовал греческую философию, литературу, мифологию и историографию. Своего учителя, который, по-видимому, был одним из последователей неоплатонической философской школы, он именует «Нор (Новый) Платон». Вместе с так называемыми «внешними» (т. е. «языческими») науками Хоренаци и его товарищи изучали также теологию и церковную литературу. В Александрии Хоренаци приобрел, как он писал, «многосторонние и совершеннейшие сведения». Вернувшись на родину в 441/442 гг., т. е. после смерти своих учителей Маштоца и Саака, Хоренаци не только не встретил достойного приема и поддержки, но и подвергся притеснениям и гонениям со стороны невежественных священнослужителей, о которых он с горечью повествует в своей «Истории Армении». О преследованиях Хоренаци рассказывает также Парбеци в «Послании к Ваану Мамиконяну». По мнению М. Абегяна, «это борьба невежественных персофилов против любителей греческого образования и просвещения». Однако, несмотря на эти гонения, проявляя большое мужество, Хоренаци до конца дней своих занимался научной и литературной деятельностью. Им создана «История Армении», ему приписывают ряд произведений — «Послание Сааку Арцруни», «Историю св. девы Рипсимэ», «О Преображении», «Толкование к „Грамматике“ Дионисия Фракийского», а также переводы «Романа об Александре» Псевдо-Каллисфена, «Книги Хрий» и др.

Лучшее произведение Хоренаци — «История Армении», написанная по поручению князя Саака Багратуни (ок. 470—480-х годов). Это классическое произведение древнеармянской литературы, в котором автор впервые поставил перед собой весьма трудную задачу — написать историю родной страны начиная с доисторических времен. Отношение Хоренаци к истории обусловлено задачами освободительной борьбы V в., исторической судьбой народа. Автор особенно акцентирует стремление народа к свободе: «Мы хотя народ и небольшой, весьма малочисленный и часто находившийся под чужим господством, однако и в нашей стране много совершено подвигов, достойных внесения в летописи». С глубоким чувством национального самосознания и с большой художественной силой автор прославляет памятные страницы прошлого родины, древнеязыческих эпических героев, деяния доблестных мужей, ратные подвиги своих предков. Исполненная надежды, проникнутая мотивом возвеличения доблести и мужества, «История Армении» Хоренаци, хотя она и повествует о прошлом, по существу адресована будущему. Это одна из главных особенностей не только творчества Хоренаци, но и многих произведений древнеармянской исторической прозы. Хоренаци, воспитанного на эллинистических традициях, нисколько не сковывают его религиозные убеждения. Для него, как правильно отмечают исследователи, героические страницы истории языческих веков и культурные достижения этого периода не менее, а порой даже более дороги, чем ценности эпохи христианства.

Ход освободительной борьбы, особенно во второй половине V в., когда укреплялось сознание единства народа, вызвал настоятельную необходимость создания определенной концепции истории Армении. Автор стремится художественно раскрыть прошлое родного народа в возможно более величественном виде. Величие Хоренаци как мыслителя заключается именно в том, что он создал своеобразную философию истории армянского народа. Исторические факты генеалогии армянских царских династий и княжеских фамилий, зарождения самого народа и государства Хоренаци связывает с повествованием о роде титанов, мифических родоначальников армян — Хайка и Арама. Хоренаци находился под сильным влиянием греческой мифологии и античного философского и художественного мышления. Изложение истории армянского народа у Хоренаци развивается параллельно с историей других древних народов, имевших свою государственность, — с историей Вавилона и Ассирии, Мидии, Персии и Македонии, греков, римлян и др. И эта идея равноправия и «равноценности» армянского народа с древними культурными народами мира проходит через всю «Историю Армении» Хоренаци.

Для осуществления широко задуманного труда Хоренаци обращается к многочисленным и разнообразным источникам. Им были использованы не дошедшие до нас памятники армянской историографии дохристианско-эллинистической эпохи. Источниками послужили также Библия, сочинения Гомера, Геродота, Платона, Аристотеля, Мар-Абас Катины, Аристона из Пеллы, Лебубны, Порфирия, Евсевия Кесарийского, Иосифа Флавия, Евагрия Антиохийского (Схоластика), Климента Александрийского, Диодора Сицилийского, Филона Александрийского и др. Хоренаци обращался также к посланиям и письмам официальных лиц, к материалам царских диванов, к данным эпиграфики.

Хоренаци — не только историк-повествователь, но и историк-ученый. Рационалистический образ мышления у Хоренаци, несомненно, восходит к традициям античной историографии. Подобно Фукидиду в древнегреческой историографии, он впервые ввел в армянскую литературу историческую критику, доказал ее необходимость и во многих случаях весьма удачно применил ее. Хоренаци критически рассматривает источники и осмысляет материал, руководствуясь прежде всего логикой истории, внося в свое сочинение только те факты, которые, по его мнению, «вполне правдивы». «История Армении» Хоренаци — один из лучших образцов научно-критических произведений мировой исторической литературы, а сам автор по праву стоит в ряду величайших историков своего времени. Не случайно многие исследователи называют его «армянским Геродотом» или «армянским Тацитом».

Высоко оценивая значение древних историков, в особенности древнегреческих авторов, — по словам Хоренаци, «знаменитых мужей Греции, посвятивших себя мудрости», — он пишет: «Читая их творения, мы узнаем гражданские законы и учреждения человеческих обществ». Примечательно отношение Хоренаци к Библии, которой он по сути противопоставляет произведения историков Древнего мира. Он подчеркивает, в частности, серьезные трудности, которые возникают перед историками, изучающими древнейший период истории человечества: «...св. Писание, отделив собственный свой народ, отвергло историю прочих народов, как презренную и недостойную упоминания. С них-то начнем свой рассказ по мере сил наших, как то нашли мы у древних историков, заслуживающих, по нашему мнению, полного доверия».