Железный король

собственная безопасность и благополучие.

– Кто хочет отвести от себя угрозу, – закончил он свою речь, – тот обязан помочь походу против Фландрии.

В зале поднялся нестройный шум, который прорезал громовой голос Пьера Барбетта.

Барбетт, парижский горожанин, уже давно прославился среди собратьев своими способностями в спорах с королевской властью о правах и налогах; этот богатый коммерсант, разжившийся на торговле холстом и лошадьми, был креатурой и соратником Мариньи. Оба они и подготовили заранее это выступление. От имени матери городов французских Барбетт обещал требуемую помощь. Его ораторский пыл увлек всех остальных, и посланцы сорока трех «славных городов» единогласно приветствовали и короля, и Мариньи, и своего верного слугу Барбетта.

Если ассамблею саму по себе и можно было считать победой, то в области финансов результаты ее оказались весьма незначительными. Армия готовилась выступить в поход, а обещанная сумма не была еще полностью собрана.

С помощью королевского войска фламандцам была продемонстрирована военная мощь Франции, и Мариньи, стремясь как можно скорее добиться успеха, спешно начал переговоры; в первых числах сентября он заключил Маркетский договор. Но как только французские войска были выведены за пределы фландрской земли, Людовик Наваррский, граф Франдрский, отказался признавать договор, и снова начались смуты. Карл Валуа вместе с кланом владетельных баронов обвинил Мариньи в том, что его подкупили фламандцы. Предстояло оплачивать счета за проведенную кампанию, королевские военачальники продолжали получать, к великому неудовольствию провинций, повышенное пособие, которое стало вовсе бессмысленным при сложившихся обстоятельствах. Государственная казна пустела, и Мариньи снова вынужден был прибегнуть к чрезвычайным мерам.

Евреи были обобраны уже дважды: стричь снова эту овечку не имело смысла – много тут не настрижешь. Тамплиеров не существовало более, и их золото уже давно растаяло. Следовательно, оставались ломбардцы.

Уже в 1311 году они откупились от грозящего им выселения из пределов Франции. На сей раз о новом выкупе не могло быть и речи; поэтому-то Мариньи готовил исподволь захват всех их капиталов и имущества и высылку всех ломбардцев из Франции. А за предлогом ходить было недалеко: взять хотя бы их торговые отношения с Фландрией, равно как и финансовую поддержку, которую они оказывали лигам недовольных сеньоров.

Крупный кусок готовился проглотить Мариньи! Ломбардцы, тоже именовавшиеся королевскими горожанами, держались сплоченно: у них существовала особая, сильная организация, во главе которой стоял их капитан. Ломбардцы были повсюду, держали в своих руках почти всю торговлю, от них зависел кредит. Их должниками были бароны, целые города, даже сам король. И по первому требованию они аккуратно вносили столько милостыни и пожертвований, сколько полагалось.

Поэтому-то Мариньи провел много ночей, подготовляя свой проект, в целесообразности которого еще предстояло убедить короля.

Жизненная необходимость