Учитель фехтования

ховского.

Следствие велось втайне, известны стали лишь его результаты.

Император пожелал увидеть некоторых обвиняемых и лично допросить их.

Он допросил Рылеева.

– Ваше величество, – сказал ему поэт, заранее воспевший свою смерть, – я знал, что дело приведет меня к гибели, но семена, посеянные нами, взойдут и впоследствии принесут свои плоды.

Он допросил Николая Бестужева, брата Михаила.

– Сударь, – сказал ему император, – мне нравится твердость вашего характера, я смог бы вас помиловать, если бы был убежден, что в будущем вы станете мне верным слугой.

– Ваше величество, – ответил осужденный, – именно это обстоятельство и вызывает наше недовольство, император может миловать и может казнить, в то время как народ не имеет права возразить императору. Поэтому я прошу ваше величество не нарушать закон ради меня, и пусть в будущем судьба ваших подданных не зависит от капризов и вспышек вашего гнева.

Он допросил Михаила Бестужева-Рюмина.

– Я ни в чем не раскаиваюсь, – ответил Бестужев, – я умираю, исполнив долг и убежденный в том, что за меня отомстят.

Долгое время император оставался задумчив, уверенность в собственной непогрешимости, вера в предначертанную миссию, которую он должен исполнить и о которой мы расскажем несколько позже, – не было ли поколеблено все это?

Конечно же, нет. Ведь когда старый сенатор Лопухин принес ему на подпись Приговоры суда, он вначале стал рассматривать те, в которых Пестель, Рылеев, Муравьев-Апостол, Михаил Бестужев-Рюмин и Каховский были приговорены к четвертованию. Не колеблясь, он начертал: «Быть по сему», подписав: «Николай». Затем он вручил приговор председателю суда.

Старый Лопухин, без содрогания лицезревший безумные выходки Павла I, побледнел, увидев молодого императора, утвердившего столь жестокую кару.

– Что с вами, Лопухин? – спросил император у председателя суда, побледневшего и дрожавшего. – Разве мы здесь занимаемся игрой и разве приговор суда несправедлив?

– Отнюдь нет, ваше величество, – ответил сенатор, – но, быть может, суд вынес столь суровый приговор лишь для того, чтобы предоставить возможность вашему величеству проявить милосердие.

– Я могу утвердить приговор суда, ибо, утверждая его, я не приговариваю, а лишь подтверждаю. Если же я изменил бы форму казня, то это означало бы, что приговариваю их я. Сообщите суду, что форма исполнения смертной казни может быть изменена по его усмотрению.

При этом он разорвал приговор, с тем чтобы суд представил ему на подпись другой.

23 июля собрался Верховный суд для того, чтобы изменить приговор, касающийся Пестеля, Кондратия Рылеева, Сергея Муравьева-Апостола, Михаила Бестужева-Рюмина, Петра Каховского.

Вот заключительная часть приговора:

«Верховный суд, учитывая то милосердие, которое было проявлено их величеством, смягчившим наказание в отношении других преступников и пользуясь предоставленным ему правом, приговаривает:

Вместо мучительной смертной казни четвертованием Павлу Пестелю, Кондратию Рылееву, Сергею