Негоже лилиям прясть

лестел недобрый огонь.

– Но я, мессиры, желаю этого не меньше вас, – сказал регент. – Мне самому чинят препятствия: противится граф Бувилль.

И, повернувшись к Карлу Валуа, который только накануне возвратился из графства Мэн, куда ездил поправлять свои финансы, Филипп спросил:

– Это вы, дядюшка, запретили Бувиллю показывать нам короля в интересах вашей племянницы Клеменции?

Бывший император Константинопольский даже побагровел от дерзкой, а главное, необъяснимой выходки Филиппа и по обыкновению закричал:

– Но, племянник, скажите ради бога, откуда вы это взяли! Ничего я не требовал и требовать не хочу! Я даже не видел Бувилля и давно не получал от него вестей. И возвратился я как раз, чтобы быть на представлении короля. Напротив, я от души желаю, чтобы оно состоялось, и состоялось по обычаям наших предков. Давно пора…

– В таком случае, мессиры, – произнес регент, – мы все здесь держимся одного мнения и хотим одного… Гоше! Вы присутствовали при рождении моего брата… Верно ли, что королевское дитя представляет баронам крестная мать?

– Конечно, конечно, – поспешно отозвался Карл Валуа; он не мог перенести, что с таким вопросом обращаются не к нему – знатоку, а к кому-то другому. – Я присутствовал при всех представлениях; при вашем, менее торжественном, поскольку вы второй ребенок, при представлении Людовика и, наконец, Карла. И точно так же представляли моих детей. Только крестная мать!

– Ну что ж, – сказал регент, – тогда я немедленно дам знать графине Маго, чтобы она готовилась к церемонии, и прикажу Бувиллю открыть ворота Венсеннского замка. Едем в полдень верхами.

Настал наконец для Маго долгожданный час. Одеваясь к предстоящей церемонии, графиня отпустила своих придворных дам, за исключением Беатрисы, которая помогала ей возложить на голову корону: для убийства короля стоило появиться во всем великолепии.

– А через сколько времени, по-твоему, подействует порошок на пятидневного младенца?

– Вот уж не знаю, мадам, – ответила Беатриса. – Для ваших оленей оказалось достаточным полсуток. Король Людовик боролся со смертью целых три дня.

– Слава богу, на этот раз я смогу отвести глаза, – продолжала Маго. – Знаешь, кого я имею в виду? Ту самую кормилицу, которую я видела на крестинах. Красавица, ничего не скажешь. Взялась она неизвестно откуда, и никто не знает, как она очутилась во дворце. Конечно, это Бувилли…

– Все понятно, мадам, – улыбнулась Беатриса. – Если кто-нибудь усомнится в том, что смерть последовала от естественных причин, можно будет обвинить вашу красавицу, и ее четвертуют.

– Ой, где же моя ладанка? – вдруг испуганно воскликнула Маго, шаря у себя за пазухой. – Слава богу, на месте!

Когда она уже выходила из спальни, Беатриса нагнала ее и шепнула на ухо:

– Только смотрите, мадам, не высморкайтесь по рассеянности.

3. Хитроумный Бувилль

– Разжигайте огонь, – скомандовал Бувилль. – Затопить все камины, дров не жалеть, пусть и в коридорах будет тепло.

Мессир Бувилль носился по всему замку