История всемирной литературы Т.6

Современных читателей, привыкших к пространным рассуждениям и растянутым, выспренним монологам драматургов-классицистов, поражало в пьесах Мериме стремительное развитие действия, непрерывное чередование кратких выразительных сцен, полное игнорирование правил о трех единствах, неожиданные и резкие переходы от сатирических эпизодов к пассажам, насыщенным высокой патетикой и трагизмом.

Работа над «Театром Клары Гасуль» была неразрывно связана с увлечением Испанией, которое зародилось у Мериме в начале 20-х годов. Революционные события в этой стране пробудили в Мериме (как и в Пушкине) живой интерес к цивилизации испанского народа, его национальному характеру, его художественной культуре, и в первую очередь к драматургии XVII в. В наследии Лопе де Вега и Кальдерона Мериме увидел художественные устремления, близкие собственным эстетическим пристрастиям: сжатость художественных характеристик, широкий охват действительности, драматическую напряженность, бурное и острое развитие сюжета. В литературных традициях испанской драматургии XVII в. Мериме искал опору для осуществления смелых сценических нововведений.

Характерная для эпохи романтизма попытка проникнуть во внутренний облик другого народа, иной национальной культуры, «Театр Клары Гасуль» остается в то же время произведением, органически связанным с современной французской действительностью. Наглядное свидетельство тому мы находим прежде всего в сатирических тенденциях, пронизывающих пьесы Мериме. Годы Реставрации были периодом расцвета сатирической литературы. В это время ожесточенной борьбы за окончательное низвержение ненавистной народу власти церковников и вернувшихся из эмиграции «маркизов де Караба» даже литературные трактаты перерастали в памфлеты. Наглядный пример тому — «Расин и Шекспир» Стендаля. «Театр Клары Гасуль», сатирические персонажи которого воплощают черты, типичные для реакционных кругов французского общества эпохи Реставрации, был наряду с песнями Беранже и памфлетами Курье одним из наиболее блестящих проявлений этого расцвета сатиры во французской литературе 1820-х годов.

Сатирический аспект «Театра Клары Гасуль» показателен еще в одном отношении. Он убедительно свидетельствует о теснейшей связи творчества Мериме с лучшими достижениями французской сатирической традиции XVII—XVIII вв. (Мольер, Лесаж, Вольтер). С особенной очевидностью национальные истоки сатиры Мериме выступают в одноактной комедии «Карета святых даров» (1829). Эта пьеса тонкого психологического рисунка, озаренная иронической, лукавой усмешкой, могла быть создана только писателем, воспитанным на литературных традициях таких замечательных комедиографов, как Мариво, Лесаж и Бомарше.

Большинство пьес «Театра Клары Гасуль» построено на резком противопоставлении света и тени, отрицательных и положительных персонажей. Разработке образов положительных героев, утверждению романтики светлых человеческих устремлений Мериме уделял не меньше внимания, чем сатирическому разоблачению зла. С годами поиски в окружающей действительности героических чувств все более отчетливо приобретали у Мериме реалистический характер. Очень ясно это выявилось в пьесах «Инес Мендо, или Посрамленный предрассудок» и «Инес Мендо, или Торжество предрассудка». Эта дилогия начинает творческую полемику Мериме с романтизмом и его эстетическими принципами. Полемика эта построена в виде непосредственного сопоставления романтического и реалистического решения одной и той же темы. Первая из двух пьес представляет собой некое выдержанное в романтической манере утверждение прекраснодушных либеральных мечтаний. Вторая же содержит одновременно и реалистический пересмотр, и углубление той художественной концепции, которая заключена в вводной части.

Дилогия «Инес Мендо» подготавливает переход Мериме к созданию широких социальных полотен, к подчеркнуто объективному осмыслению общественных противоречий. Историческая драма «Жакерия» и роман «Хроника царствования Карла IX» — яркие свидетельства и этой тенденции, и того живого интереса к национальной истории, который характерен для многих французских писателей во второй половине 20-х — начале 30-х годов XIX в. Этот период — своеобразная вершина в развитии исторического жанра во Франции (достаточно вспомнить в этой связи исторические романы и драмы, созданные в те годы Бальзаком, Гюго, Виньи, Дюма и др.).

Расцвет исторического жанра был предвосхищен Стендалем в «Расине и Шекспире», где была выдвинута задача создать национальную историческую трагедию. Следуя за Стендалем, литераторы либерального лагеря начали писать драматические произведения, которые называли то историческими сценами, то историческими эскизами или хрониками (с этими жанровыми определениями перекликается и подзаголовок, данный Мериме «Жакерии», — «сцены феодальных времен»). «Жакерия» из всех этих драматических опытов является, бесспорно, наиболее значительным.

В этой драме Мериме изобразил события XIV в. Последовательное воспроизведение хода Жакерии, крупнейшего антифеодального восстания крестьянства, и составляет сюжетный стержень драмы. Хроника, созданная Мериме,

свидетельствовала о наличии ярко выраженных материалистических тенденций в подходе писателя к истолкованию прошлого. Жизнь средневекового общества предстает в «Жакерии» в виде суровой непрекращающейся социальной борьбы, принимающей к тому же в соответствии с нравами эпохи особенно жестокий и кровопролитный характер. Реалистическое представление о социальной обусловленности характера определяет и принципы типизации в пьесе Мериме, произведении глубоком по проникновению в противоречия общественной жизни, написанном мастером тонкой нюансировки драматических характеров, но в целом несколько суховатом и аналитически рассудочном.

В романе «Хроника царствования Карла IX» Мериме вновь обратился к изображению значительных, переломных по своей роли общественных потрясений. Действие его романа протекает в годы религиозных и гражданских войн, охвативших Францию во второй половине XVI в. Кульминационный момент в развитии этого действия — Варфоломеевская ночь, страшная резня гугенотов, учиненная католиками. Выбор темы был и в данном случае внутренне связан с острыми, волнующими проблемами современности. Толчком для возникновения замысла «Жакерии» послужила освободительная борьба народных масс в годы господства режима Реставрации. В «Хронике» же Мериме изображает общественную смуту, развязанную правящей верхушкой. Эта тема звучала не менее злободневно во Франции конца 20-х годов XIX в. Ведь близкие к правительству круги дворянской реакции собирались насильственно изменить конституцию и подготавливали восстановление абсолютистской диктатуры (художественное преломление этих зловещих политических тенденций мы находим также в «Красном и черном» Стендаля, в эпизодах заговора маркиза де Ла-Моль).

Однако было бы заблуждением искать в «Хронике» прямолинейных аналогий между политической борьбой эпохи Реставрации и исторической действительностью XVI столетия. Осмысляя события далекого прошлого, Мериме не подгонял их под современность, а искал в них ключ к закономерностям интересовавшей его эпохи, а тем самым и к открытию более широких исторических обобщений.

Об историзме Мериме-художника, о его стремлении к объективному изображению явлений прошлого наглядно говорит, прежде всего, предисловие к роману — один из примечательных эстетических документов в истории становления реалистической литературы Франции. В своем предисловии Мериме полемизировал с концепцией исторического романа, выдвинутой романтиками, и в частности с литературными воззреньями Виньи, автора «Сен-Мара». Романтический подход к истолкованию истории представлялся Просперу Мериме произвольным и упрощенно тенденциозным. Мериме оспаривал также склонность романтиков выдвигать на первый план выдающиеся исторические личности.

Истинные причины исторических сдвигов надо, согласно Мериме, искать в нравственной жизни страны в целом, в умонастроениях различных социальных слоев общества. Руководствуясь такой точкой зрения, Мериме и осмысляет события гражданской войны XVI в. Варфоломеевская ночь для него своего рода государственный переворот, осуществленный сверху, но государственный переворот, ставший возможным лишь благодаря тому, что он был поддержан широкими кругами рядовых французов. Что же побудило их решиться на жестокое избиение гугенотов? Истинные корни Варфоломеевской ночи заключаются для Мериме не в коварстве и безжалостности отдельных представителей правящих кругов Франции XVI в., не в чудовищной аморальности и преступности Карла IX, Екатерины Медичи или Генриха Гиза. Основная вина за братоубийственную смуту, поставившую Францию на грань национальной катастрофы, падает на религию и ее фанатических служителей, которые разжигают в народе предрассудки и изуверские инстинкты. «Хроника царствования Карла IX» — одно из наиболее глубоких проявлений убежденного антиклерикализма Мериме.