Поэтические воззрения славян на природу - том 1

Малорусская песня дает следующий прекрасный образ:

Очи, полные слез, уподобляются здесь заволакивающим небо тучам, а самые слезы — дождю. «Пока сонце зийде, роса очи вщисть!», говорит пословица, означающая: пока придет счастье, глаза от слез пропадут. В Эдде слезы называются каплями дождя (regns dropi); [1856] а сербская песня глаза сравнивает с колодцами (см. гл. XIII). Наоборот, дождь в некоторых местностях России почитается за слезы святых, плачущих о грехах или бедствиях рода человеческого, [1857] что согласно с свидетельством стиха о голубиной книге: «дробен дожжик от слез божиих; роса утренняя (306) и вечерняя от слез царя небесного, самого Христа». [1858] Такое воззрение принадлежит глубокой древности; уже в греческих стихах Орфея дождь называется слезами Зевса (); у пифагорейцев самое море, издревле принимаемое за метафору дождящих туч, было признаваемо слезами Неба. [1859] Как у народов классических были предания об источниках, которые создались из слез нимф; [1860] так, польская сказка повествует о трех сестрах (= облачных девах), слезы которых пролились тремя ручьями и, соединясь вместе, образовали глубокую реку. [1861] Отсюда объясняется лужицкая примета: если дождь идет в то время, когда невеста едет к венцу, — это знак, что ей суждено пролить много слез в замужестве. [1862] Народные сказки часто говорят о несказанной красавице, в которой нельзя не узнать богини Зори; в поэтически верном изображении они замечают об ней: когда красная девица улыбается — то сыплются розы, а когда плачет — то падают бриллианты и жемчуг. [1863] До сих пор, когда на потемненном горизонте проглянет наконец солнышко, случается слышать выражения: «небо начинает улыбаться, погода разгуливается»; испанцы утренний рассвет обозначают словами: «el alva se rie» (смеется); [1864] слова веселый и весна — одного происхождения. Напротив, небо, затемненное тучами, называется «хмурым» («смотреть хмуро, сентябрем», т. е. невесело, сердито); согласно с этим тускло светящее, зимнее солнце представляется в сказках Несмеяною-царевною. При восходе своем солнце озаряет весь небосклон розовым светом, окрашивает его розовыми красками (= цветами; слова свет и цвет лингвистически тождественны) и, отражаясь в каплях утренней росы, как «бы претворяет их в блестящие бриллианты и жемчуг, что на языке метафорическом перешло в сказание о красавице, которая улыбаясь — рассыпает розы, а проливая слезы — роняет самоцветные камни. Вышеприведенная русская загадка о росе у поляков известна в такой вариации:

Здесь предание о красной деве Зоре перенесено на святую Урсулу, как у нас перенесено оно на Богородицу. У литовцев загадка эта задается так «шел я ночью, потерял запонку (пряжку, браслет); месяц нашел и отдал ее солнцу» или: «я потерял кольцо (перстень) под медным мостом (= небосклоном), месяц нашел его, а солнце уничтожило». [1866] Самоцветные камни Зори в литовской редакции являются уже в виде драгоценных женских украшений. Богиня Зоря и богиня весенних гроз олицетворялись язычниками в одном образе; к этому слиянию (как было уже не раз заме(307)чено) вели наших предков те тождественные выражения, какими обозначали они утро и весну. Как в дневном рассвете видели они улыбающуюся богиню утра, так в грохоте весенней грозы слышали хохот богини-громовницы; как в ярких красках зори, так и в пламени молний усматривали небесные розовые цветы (см. ниже о Перуновом цвете); как Зоря плакала росою, так дождевые потоки были слезами громовницы. По скандинавскому сказанию, роса — слезы Фреи; слезы эти были золотые, и сама она называлась прекрасною в плаче (gratfagr — schon im weinen; [1867] наоборот, золото северные поэты называли слезами Фре или дождем ее очей. [1868] Подобно утренней росе, и дождевые капли при солнечном свете блистают на траве и древесных листьях самоцветными камнями и золотом; потому греческий миф говорит о золотом дожде, которым Зевс оплодотворил Данаю (землю). [1869] Древние литовцы, воплощая летнее небо в прекрасный образ королевы Каралуни, рассказывали, что улыбкой ее была утренняя зоря, а слезы из ее очей падали дорогими алмазами. До сих пор, если дождь идет при солнечном сиянии, литовские крестьяне говорят, что это «плачет Каралуни». [1870] Калевала заставляет бога грозы плакать крупным жемчугом: берется Вейнемейнен за струны кантелы, поет громовые песни, и чудная музыка вызывает у всех слушателей и у самого артиста сочувственные слезы: они льются рекою по его лицу, падают в море и превращаются в светлые жемчужины. [1871] Сходство росы, дождя, слез и жемчуга повело к поверью, доселе живущему в нашем народе, будто видеть во сне жемчуг предвещает слезы. [1872] С утренним восходом и весенним просветлением солнца связывалась идея оживления природы, пробуждения ее от ночного сна и зимней смерти. Потому сказочные герои, окамененные или убитые (т. е. творческие силы природы, окованные зимнею стужею), возвращаются к жизни только тогда, когда будут окроплены живою водою или слезами, т. е. весенним дождем. В новогреческой сказке королева, горюя об окаменелом витязе, три года не смеялась, а все плакала, наполнила слезами большую чашу и вылила ее на камень, в котором тотчас же пробудилась прежняя жизнь; в другой сказке слезы воскрешают умершего. [1873] И дождь и роса обладают, по народному поверью, одинаковою целебною силою. В летние дни крестьяне до восхода солнца выходят на луга с кувшинами и собирают с травы росу, которую берегут как лекарство; в случае болезни дают ее пить или мажут ею тело; [1874] на Юрьеву росу выгоняют скот для здоровья. По словам сказки, Добрыне с малых лет не давали просыпать зори утренней и заставляли кататься по росе; оттого сделался он таким крепким и сильным, что шести лет мог выдергивать старые дубы с корнем. Дождю, росе и слезам приписывается чудесное свойство восстановлять зрение = давать очам дневной свет (см. выше стр.87).

Возвращаясь к солнцевым коням, которых выводит на небо Утренняя Зоря, заметим, что Веды дают им знаменательный эпитет ghritasnas, т. е. купающиеся в росе. [1875] По сербскому преданию, Денница поит белых коней солнца, а, по свидетельст(308)ву наших сказок, мифические кони пьют утреннюю росу или на рассвете дня валяются по росе и чрез это приобретают особенную крепость и быстроту. Своего богатырского коня сказочный герой пасет несколько дней на росе; с того корму вырастают у коня крылья и летает он по поднебесью. [1876] Это насыщение росою — характеристическая черта не только солнцевых, но и облачных коней; вслед за восходом солнца, лучи которого иссушают (= выпивают) росу, подымающиеся от земли испарения образуют летучие облака, в быстром движении которых поэтическая фантазия находила сходство с лошадиным бегом.