Русская литература XVIII векa

* См., например, стихи о «неволюшке» крепостного живописца, принадлежавшего кн. Н.С. Долгорукову, цитированные в брошюре Л.П. Гроссмана «Поэты крепостной поры», М., 1926.

«Плач холопов» – очень сильная вещь; это тяжелый стон угнетенных рабов, полный тоски, отчаяния и глубокой ненависти к поработителям. Поэт-крепостной прекрасно разбирается в махинациях классового господства помещиков и объясняет их своим читателям (такие «плачи», скорее всего, бытовали в списках более, чем в устной передаче). Его стихотворение агитационно; оно открывало глаза на классовый смысл многих социальных явлений, окружавших крепостного, но не всегда ему понятных. С другой стороны, ряд конкретно-бытовых деталей и яркая лирическая окраска стихотворения оживляют и образно обогащают стихотворение.

Никаких революционных выводов из нарисованной им картины гнета и ужаса автор «Плача холопов» не сделал. В конце стихотворения он склоняется к пассивному отчаянию. Но страстность всего стихотворения, убедительность его антипомещичьей пропаганды, сила негодования, бьющего через край, непримиримость отношения к рабству – все это придавало стихотворению в целом явно бунтарский характер. Накануне появления Пугачева такие стихи звучали набатом, призывающим к восстанию.

Достаточно решительно высказывают протест угнетенных, но свободных волей, разумом, творчеством людей и стихотворные челобитные в небесную канцелярию, также носившие названия плачей; они построены в виде пародий на формулу официального прошения и включаются тем самым в старинную русскую традицию сатир на бюрократию и бюрократизм. Содержанием их является исчисление тягот, несправедливостей, издевательств, которые приходится выносить народу, и горькие, а подчас и гневные жалобы на угнетателей.

По-видимому, более ранним из дошедших до нас текстов этого рода является «Челобитная к богу» от крымских солдат, относящаяся, вероятно, к 1770-м годам (текст этой челобитной известен пока что в нескольких списках, заключающих варианты). Вслед за ним уже идет «Прошение в небесную канцелярию» (или плач)* экономических крестьян (опубликованы три списка, дающие варианты); исследователи относят его то к концу XVIII века (после 1778 г.), то, с большей вероятностью, даже к началу XIX в. Во всяком случае, перед нами только два звена из цепи. «Плачи» и «Челобитные» существовали, без сомнения, и до 1770-х годов, и между 1770-1800-ми годами.

* См. публикацию А. Д. Седельникова «Плач-памфлет о крепостной доле» («Литература и марксизм», кн. IV, 1931).

Мы не можем на основании имеющегося у нас до сих пор материала воссоздать всю картину письменной поэзии народа в XVIII веке, но мы можем составить представление об общем характере ее и можем утверждать ее идейную и художественную значительность. Прозаическая письменность народа, вновь создававшаяся в XVIII столетии, известна нам еще менее, чем поэзия. Мы можем лишь предполагать, что она была значительно ближе к формам устного фольклора. Так, две маленькие крестьянские повести, дошедшие до нас в списке XVIII века и создавшиеся тогда же, – «Повесть Пахринской деревни Камкина» и «Сказание о деревне Киселихе», – теснейшим образом связаны с фольклорными сатирическими новеллами, если не являются записью фольклора, сделанной каким-нибудь грамотеем из народа. Содержанием повестей является веселая и в то же время социально острая насмешка над суровым, но глупым помещиком, над богачом, над чиновником. Всем им противостоит в первой повести умный и ловкий крестьянин-ремесленник Янька Наумов, оставляющий в дураках барина. Живая народная речь повестей, шутки и прибаутки, уснащающие ее, еще более приближают их к фольклору. Явная социальная тенденция повестей с несомненностью устанавливает их происхождение в крестьянской среде, причем они свидетельствуют о трезвом и свободном понимании этой средою своих взаимоотношений со своими угнетателями.

Крепкую связь с фольклором обнаруживают и превосходные образцы народно-бунтарского красноречия и публицистики, заключенные в пугачевских манифестах. Эти манифесты являются замечательными памятниками открытой массовой борьбы крестьянства против помещичьего режима и в то же время замечательными памятниками народной речи.

* * *

Сиповский В. В. Очерки из истории русского романа. СПб., 1909–1910. Т. I. Ч. 1 и 2.

Сиповский В. В. Из истории русского романа и повести. СПб., 1903. (Библиография).

Сиповский В. В. Из истории русского романа XVIII века. Ванька Каин. СПб., 1902 (или в Извест. Отд. Русск. яз. и словесности. Акад. наук, 1902. Т. VII. Кн. 2).

П ы п и н А. Н. История русской этнографии. Т. 1. СПб., 1892.

Кирпичников А. Очерки по истории новой русской литературы. СПб., 1896; СПб., 1903. (Статья «Курганов и его Письмовник»).

Гуковский Г. А. Идеология русского буржуазного писателя XVIII века (Извест. отд. общ. наук Акад. наук СССР. 1936. № 3. Об Эмине).

Лукин В. И., Ельчанинов Б. Соч. СПб., 1868. (Статья о В.И. Лукине А.Н. Пыпина).

Шкловский В. Б. Комаров Матвей, житель г. Москвы. М., 1929.

Шкловский В. В. Чулков и Левшин. М., 1933.

Гуковский Г. А., Орлов В.Н. Подпольная поэзия 1770–1780 годов//Литературное наследство. 1933. № 9-10.

Гуковский Г. А. Солдатские стихи XVIII в. (Там же).

Р ж и г а В. Крестьянские повести XVIII века. (Там же).

Харджиев Н. «Как хочешь назови», неизданная комедия М.Д. Чулкова. (Там же).

РУССКОЕ ВОЛЬТЕРИАНСТВО САТИРИЧЕСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА ОФИЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Творческая деятельность Сумарокова уже остро поставила проблему, ставшую вскоре центральной, ведущей для всей русской общественной мысли, – проблему внутреннего переустройства русского государства.

Положение культуры в России в 1770–1790 годах. Задачи, вставшие перед Россией, как государством, в конце XVII и начале XVIII века, были успешно разрешены во время Петра, и эти успехи получили окончательное закрепление при Елизавете Петровне и Екатерине II.

Велики были завоевания последней трети XVIII столетия в области культуры. Помещичьему правительству приходилось уступать в этом отношении той мощной воле к просвещению, которую все более энергично заявляли самые различные слои населения. При Екатерине II был открыт целый ряд школ как в столице, так и в провинции. Московский университет сделался в это время крупным центром культуры. В Петербурге и в Москве организовался ряд литературных и научных обществ. В частности, имела большое значение для развития сельского хозяйства деятельность Вольно-экономического общества в Петербурге, популяризировавшего в своих изданиях многочисленные достижения агрономической науки и опыт лучших агрономов.

Русское искусство переживает во второй половине,XVIII столетия период большого подъема. Более и более растет в это же время и количественно, и качественно русская интеллигенция. Высокообразованные люди, владеющие высотами мировой культуры их времени, в 1770–1790-х годах считаются уже не единицами и даже не десятками, а сотнями. Их выдвигают и наиболее передовые слои дворянства, и более демократическая социальная среда. Тут и замечательный дворянский публицист и историк князь Мих. Мих. Щербатов, библиотека которого заключала 15 тысяч книг, и такие ученые, мыслители и литераторы из «разночинцев», как Десницкий, Зыбелин, Козельский. Количественно и качественно расцветают и литература и журналистика. Уже в 1772 г. известный писатель-публицист и просветитель Н.И. Новиков в своей книге «Опыт исторического словаря о русских писателях» перечисляет около 220 крупных и мелких литераторов своего времени. За 25 лет, с 1776 по 1800 г., было издано в России почти втрое больше книг, чем за 50 лет до того (с 1725 по 1775 г.), а именно: около 6500 книг, не считая церковных изданий, газет и журналов. Литературная жизнь страны становится все более интенсивной.