Как возникло человечество

Отмеченные выше особенности табу говорят о том, что подобного рода запреты не были намеренно введены людьми, осознавшими вред тех или иных действий, что они стихийно и бессознательно возникли в ходе практической деятельности.

У целого ряда народов, стоящих на довольно высокой ступени развития, в частности у полинезийцев, отмечены факты сознательной отмены старых табу и введения новых жрецами и вождями. Однако в данном случае имеет место не что иное, как использование старого института табу в целях укрепления власти имущей верхушки. Сознательно вводимые представителями господствующего слоя запреты являются табу лишь по форме. На атипичность такого рода табу указывали многие исследователи (Briffault, 1927, И, р.353–365; Webster, 1942, р.6–7; Steiner, 1956, р. 141). Все это дает основание не учитывать подобного рода факты при решении вопроса о сущности и происхождении табу.

Настоящими табу могут быть признаны лишь запреты, которые возникли стихийно, бессознательно, были навязаны людям условиями их жизни, ходом их практической деятельности. Все эти табу могут быть разделены на две группы. Первую из них составляют табу, регулирующие отношения людей друг к другу, их поведение в коллективе, т. е. являющиеся нормами поведения, моральными нормами. Вторую составляют табу, не являющиеся нормами поведения человека в коллективе. Табу, относящиеся к первой группе, могут быть названы моральными или этическими табу.

Некоторые исследователи, в частности Г.Вебстер (Webster, 1942, р.369), понимают под табу лишь такие запреты, которые имеют значение регулятора человеческого поведения, т. е. лишь моральные табу. Согласиться с подобной точкой зрения трудно. Однако нельзя в то же время не видеть качественного различия, существующего между моральными табу и всеми остальными. Моральные табу образуют особую группу, отличную по своему происхождению от всех остальных.

Источником моральных табу, как и вообще всех нравственных норм, являются существующие в коллективе отношения, социальные потребности. Социальный характер моральных табу очень ярко проявляется в твердом убеждении, что нарушение такого табу влечет за собой опасность не только и не столько для нарушителя, сколько для коллектива, членом которого последний является, в убеждении, что человек, нарушивший табу, и сам находится в опасности, и представляет опасность для всего коллектива (Hodson, 1906, р. 103; 1911; Webster, 1942, р. 373; Murphy, 1952, р.20; Steiner, 1956, р.20–21, 147; Briffault, 1927, р.251).

Страх перед опасностью, которую может навлечь на коллектив нарушение табу его членом, стремление уберечь себя от этой опасности заставляет коллектив принимать все меры для того, чтобы добиться от всех членов коллектива строжайшего соблюдения табу, в частности, наказывать нарушителей табу как людей, социально опасных. Однако вмешательство коллектива в случае нарушения табу не изменяет существа последнего. Основным мотивом, удерживающим от нарушения табу, является не боязнь кары со стороны коллектива, а страх перед неведомой опасностью, которую навлекает на нарушителя и коллектив акт нарушения табу

Представляя собой разновидность моральных правил, этические табу, как видно из сказанного выше, в то же время существенно отличаются от остальных норм нравственности, причем не только от позитивных, но и негативных. Обычные моральные запреты качественно отличаются от этических табу.

В случае нарушения обычного морального запрета (как и других нравственных норм) негодование коллектива вызывает сам по себе акт совершения действия, рассматриваемого коллективом по тем или иным причинам непозволительным, и реальный более или менее зримый вредный результат этого акта. Вмешиваясь, коллектив наказывает виновника и принуждает его соблюдать требования общественной воли. Существование обычного морального запрета не предполагает наличие какой-либо другой санкции, кроме наказания со стороны коллектива, не предполагает существование чего-либо другого, кроме коллектива и составляющих его индивидов. Обычные моральные нормы возникают в результате более или менее ясного сознания коллективом своих потребностей и интересов и представляют собой более или менее прямое отражение существующих в нем отношений.

Иной характер носят этические табу. Их существование необходимо предполагает, кроме существования коллектива и составляющих его членов, наличие какой-то неведомой, но грозной опасности, которая автоматически обрушивается на коллектив и его членов в случае нарушения одним из них табу Этические табу являются нормами поведения, во многом как бы извне, насильственно навязанными коллективу и всем его членам. Все это говорит о том, что этические табу представляют собой более древнюю форму нравственных норм, чем обычные запреты, являются самыми древними из них. Именно такой характер и должны были носить первые моральные нормы, возникшие в первобытном стаде.

Реальной опасностью, угрожавшей первобытному стаду и всем его членам, был зоологический индивидуализм. Зоологический индивидуализм, прорываясь, мог привести стадо к гибели и во всяком случае всегда ослаблял стадо, делал его менее способным к производственной и иной хозяйственной деятельности и тем самым к борьбе за существование. Настоятельной экономической необходимостью было обуздание зоологического индивидуализма, возникновение норм, ограничивающих проявление животных инстинктов. Вполне понятно, что природа опасности, угрожавшей первобытному стаду, не могла быть адекватно осознана формирующимися людьми, не могла быть прямо осознана и потребность ограничения зоологического индивидуализма.

Самые первые моральные нормы были насильственно навязаны формирующимся людям слепой, непознанной ими и поэтому противостоящей им как стихийная внешняя сила производственной необходимостью в подавлении животного индивидуализма. Эта необходимость, проявляясь во всей практической деятельности формирующихся людей, вбивала им (первоначально через посредство биосоциальною отбора, а в дальнейшем развитии все в большей степени и прямо) непоколебимое убеждение, что совершение определенных действий гибельно для них и для стада и что единственным средством избежания опасности является воздержание от этих действий. В результате у формирующихся людей вырабатывался страх перед совершением определенных действий как ими, так и другими членами стада и ненависть по отношению к тем, кто совершением подобных действий навлекал опасность на коллектив.

Таким образом, этические табу возникли как средство нейтрализации реальной опасности, которую представлял для первобытного стада и формирующихся людей зоологический индивидуализм. Как и в обычных моральных нормах, в этических табу нашли свое выражение социальные, производственные потребности, потребности коллектива, но в отличие от первых потребности коллектива, нашедшие свое выражение в табу, не были осознаны коллективом и его членами как их собственные. Коллектив требует от своих членов соблюдения табу не потому, что он осознает нашедшие выражение в табу потребности как свои собственные, а из страха перед последствиями, которые грозят коллективу в случае нарушения табу одним из его членов. Как свою собственную потребность коллектив осознает не ту, которая нашла свое выражение в табу, а необходимость соблюдения самого табу, природа которого остается совершенно неясной.

Понимание моральных табу как средства подавления животных инстинктов, как средства предотвращения опасности, угрожающей коллективу со стороны животного эгоизма его членов, проявляется в трудах целого ряда исследователей. Очень ярко оно выступает у Р.Бриффо (Briffault, 1927, II, р.352–365; III, р.251–253). „Наиболее характерной чертой человеческого ума и поведения, — пишет он, — является дуализм накопленных социальных традиций, с одной стороны, и унаследованных естественных инстинктов — с другой, и постоянный контроль первых над вторыми". В подавлении и регулировании естественных инстинктов и заключается, по его мнению, сущность морали. Запреты, налагаемые на естественные инстинкты, должны были впервые появиться в очень прямой и категорической форме. Они должны были быть навязаны человеку как неотвратимая необходимость. Табу и являются этими первыми навязанными человеку как неотвратимая необходимость запретами.