Миф

Объективное пространство, как его осознает современный человек, бесконечно, непрерывно и единообразно. Оно может быть абстрагировано от своего конкретного содержания, и оно осознается объективно существующим независимо от того, воспринимается ли оно и осознается ли его существование. Осознание этого объективного пространства подразумевает максимально внешнюю точку зрения на пространство, максимальную противопоставленность субъекта объекту. Но в чувственном восприятии пространства эта противопоставленность не дана. В чувственном восприятии нет трех эвклидовых атрибутов пространства — бесконечности, непрерывности и единообразия. Таким образом, для современного человека существует как бы разрыв между пространством, мысленно осознаваемым, и пространством, чувственно воспринимаемым. По–видимому, в мифе этого разрыва не было. Во всяком случае в эддических мифах пространство, осознаваемое как объективно существующее, в то же время сплошь и рядом, как в чувственном восприятии, не непрерывно, не бесконечно и не единообразно.

В эддических мифах пространство изображается, поскольку данный его кусок — это либо место какого–либо действия, либо место чьего–либо пребывания. Таким куском пространства может быть поле сражения, как например поле Вигрид, на котором боги должны сразиться со своими противниками (Ст. Э., 31; Мл. Э., 90), [Здесь и далее в скобках ссылки на русский перевод «Старшей Эдды» (М. — Л., 1963) и «Младшей Эдды» (Л., 1970, малый формат) с указанием страницы.] чье–либо жилище, как например жилища богов (Ст. Э.,36–37; Мл. Э., 36–37) и т. п. Таким образом, в эддических мифах пространство существует только как его конкретные куски. Другими словами, оно прерывно. Именно поэтому невозможно составить карту мира эддических мифов. Местности, упоминаемые в них, сплошь и рядом никак не ориентированы ни по отношению к миру в целом, ни даже по отношению к таким частям, как земля и небо. Куда поместить на карте поле Вигрид? О нем сообщается только его название, его размеры (сто переходов в каждую сторону) и что на нем будет происходить. Куда поместить жилища богов? В «Младшей Эдде» их перечисление вводится так: «Тогда спросил Ганглери: «Много чудесного можешь ты поведать о небе. Что там еще есть замечательного, кроме источника?». Высокий отвечает: «Немало там великолепных обиталищ»» (Мл. Э., 36). В «Речах Гримнира», которые, вероятно, были в данном случае источником «Младшей Эдды», жилища богов никак не локализуются (Ст. Э., 36–37). Поэтому обычно считается, что локализация этих обиталищ на небе в «Младшей Эдде» — это попытка рационализации мифа под влиянием христианского представления о небе как жилище бога. Однако локализация жилищ богов на небе никак не устраняет прерывности пространства.

Но поскольку пространство прерывно и конечно, в эддических мифах и мир в целом — это только кусок пространства или совокупность его кусков. Древнеисландское слово heimr «мир» не встречается в значении «вселенная» ни в «Старшей», ни в «Младшей Эдде». Эддические мифы подразумевают отсутствие представления о вселенной, т. е. мире целом, едином и единственном в своем роде. В древнеисландском слове heimr, как оно употребляется в «Старшей» и «Младшей Эдде», явно проглядывает его первоначальное значение «жилище» (этимологически это слово и соответствует английскому home «дом, жилище», немецкому Heim «дом, родной очаг», русскому «семья»). В составе ряда названий мифологических местностей, таких как Ётунхейм, «страна, т. е. жилище ётунов», слово это и значит «жилище».

Еще Якоб Гримм сказал в своей «Немецкой мифологии», что поскольку слово, которое значило «мир» в то же время значило «местопребывание», то естественно, что были мыслимы различные миры.[30] Действительно, в «Старшей» и «Младшей Эдде» слово heimr часто встречается во множественном числе. В «Прорицании вёльвы» говорится о девяти «мирах», которые помнит вёльва (Ст. Э., 9). В «Речах Вафтруднира» говорится о девяти «мирах», которые прошел Вафтруднир (Ст. Э., 34). В «Речах Альвиса» говорится о том, как называется земля, небо, луна и т. д. в разных «мирах», т. е. у людей, богов, великанов и т. д. (Ст. Э., 64–66). Во всех этих случаях «миры» — это какие–то конкретные куски пространства. Но «миры» — это иногда, по–видимому, и мир вообще как совокупность кусков пространства. Ср., например: «Однажды Фрейр, воссев на престол Хлидскьяльв, озирал все миры» (Мл. Э., 56), или «…и лишь подняла она руки и стала отпирать двери, разлилось сияние от ее рук по небесам и морям, и во всех мирах посветлело» (Мл. Э., 56), или: «Есть у него рог, что зовется Гьяллархорн, и когда трубит он, слышно по всем мирам» (Мл. Э., 46).

По–видимому, отсутствие представления о мире как вселенной подразумевает и отсутствие представления о мире потустороннем или сверхчувственном, т. е. о мире, как–то противопоставленном реальному миру. Все миры, т. е. конкретные куски пространства, упоминаемые в эддических мифах, одинаково реальны. И если, как выясняется из слов Утгарда — Локи, Тор во время своего похода к нему все время принимал за реальность то, что на самом деле не было реальностью, то это только потому, что Утгарда — Локи прибегнул к иллюзионистскому трюку («Обманул я твои глаза», — сказал он. — Мл. Э., 76), но не потому, что помимо реального мира есть еще нереальный.

Отсутствие представления о мире как вселенной очевидно, в частности, из того, как в эддических мифах рассказывается о сотворении мира. В трех песнях «Старшей Эдды» — «Прорицании вёльвы», «Речах Вафтруднира» и «Речах Гримнира» — рассказывается, кое в чем по–разному, о сотворении мира. В «Младшей Эдде» эти рассказы скомбинированы, и кое–что добавлено к ним из неизвестных источников. Во всех этих рассказах говорится не о возникновении мира как целого, а о возникновении отдельных его частей, т. е. прежде всего — земли или Мидгарда, ее середины, где живут люди, затем — неба, моря, скал, камней, облаков и т. д. Так, в «Прорицании вёльвы» говорится о происхождении Мидгарда, а также карликов и двух первых людей — Аска и Эмблы (Ст. Э., 9–11); в «Речах Вафтруднира» — о происхождении земли, скал (не «гор», как сказано в переводе), неба, моря, луны, солнца, дня и ночи, зимы и лета (Ст. Э., 32); в «Речах Гримнира» — о происхождении земли, моря, скал, деревьев, неба, Мидгарда и облаков (Ст. Э., 39); в «Младшей Эдде» — о происхождении земли, скал, моря, неба, Мидгарда и облаков (Мл. Э., 25–26). Но ни в одном из этих рассказов не употреблено слово «мир» (heimr), о котором уже шла речь.

Во всех эддических рассказах о сотворении мира говорится в сущности не о «сотворении», а о каком–то изменении того, что существовало и раньше. Как явствует из соответствующих рассказов в «Речах Вафтруднира» (Ст. Э., 32), «Речах Гримнира» (Ст. Э., 39) и «Младшей Эдде» (Мл. Э., 25–26), сотворение частей мира заключалось в том, что тело великана Имира, или Аургельмира, было превращено богами в землю, его кости — в скалы, его череп — в небо, его кровь — в море, волосы — в деревья, ресницы — в Мидгард, мозг — в облака. А сотворение Имира в свою очередь заключалось, согласно «Речам Вафтруднира», в том, что в него превратились ядовитые капли из рек Эливагар (Ст. Э., 32). В «Младшей Эдде» более подробно, но очень путано рассказывается о том, как эти капли образовались из инея, выступившего на льду и т. д. (Мл. Э., 21), и это, вероятно, попытка рационализации мифа. Однако и рассказ «Младшей Эдды» предполагает, что условием возникновения великана Имира было существование многого другого (Мл. Э., 20–21), а именно — холодного Нифльхейма («жилище мрака»?), источника Хвергельмира («кипящий котел»?), расположенного в середине Нифльхейма, одиннадцати рек, вытекающих из Хвергельмира (их названия приводятся, но, по–видимому, вместе они и называются «Эливагар»), жаркого Муспелльсхейма («жилище Муспелля»?) и бездны Гиннунгагап (это название обычно переводится как «мировая бездна», но этимологически оно значит скорее «магическая бездна», и во всяком случае не — «мировая»). Существовали уже и вещества — ядовитая влага, лед, иней, теплый воздух и т. д.