Тайны богов и религий

Это общение с предками во главе с Шанди осуществлялось путем гаданий. Этот обряд гадания сочетался с обрядом жертвоприношения. Цель гадания была четкой и ясной — дать предкам информацию о себе, о главных моментах своей жизни и получить от них информацию с наставлениями. Делалось это так. Носителем информации выступала баранья лопатка или же черепаший панцирь. На нее определенным образом наносилась информация в виде нескольких углублений и надписи из нескольких пиктографических знаков. Информация была сформулирована так, что на нее требовались только ответы «да» — «нет». Чтобы этот ответ появился, кость или панцирь прижигали в углублениях нагретой бронзовой полоской. Появлялась новая информация в виде трещин на обратной стороне. Техника гаданий для нас не самое главное. Важно, что гадателями были не темные деревенские колдуны, а грамотные, образованные, занятые управлением страной незаурядные люди. Они к тому же владели пиктографическим письмом (видимо, сами его разработали), которое стало основой иероглифов. Таким образом, гадание было не столько личным, сколько государственным делом. Существовала целая система разработанных фиксированных показателей. В этой системе имелись объективные критерии отсчета.

Эпоха Шан-Инь в 1027 году закончилась. Но сама система не исчезла, она только несколько видоизменилась, и не в худшую сторону. Дело в том, что соседние народы объединились и разгромили Инь. На большой территории бассейна Хуанхэ установилась новая династия — Чжоу. Она заимствовала от прежней почти все — и культ бога-предка Шанди, и практику гадания, и другое. Но она внесла в общество и новое. У победителей было развито почитание Неба. В дальнейшем почитание Неба вытеснило почитание бога Шанди, и он перешел в разряд обожествленных предков. Правители стали считать своим предком не Шанди, а Небо. Китайские правители оставались сынами Неба до XX века. Как уже говорилось, культ Неба носил не мистический, а морально-этический характер. Небо карало недостойных и вознаграждало за добродетели. Система возлагала определенные, весьма строгие обязанности на монарха, чего, кстати, не было ни в одной стране мира ни в какой исторической период. Это одно из тех обстоятельств, благодаря которым китайцы были всегда устойчивым и сильным обществом. У них всегда имелось сочетание двух факторов. С одной стороны, подконтрольность всех чиновников, в том числе и правителей. А с другой стороны, почитание старших, ушедших предков. Ситуации, при которой до последнего дня все обожествляли своего правителя, а после его смерти его вытаскивали из могилы и смешивали с грязью и оплевывали, в Китае никогда и быть не могло и никогда не будет.

Все правители считались сыновьями Неба, но тем не менее каждый конкретный правитель для того, чтобы иметь право управлять народом, должен был иметь «дэ» — обладать добродетелью. Это сокровенное «дэ» имело сакральный оттенок. Теряя «дэ», правитель терял не Небо, а народ. Вот это и была подконтрольность. Небо для китайцев было олицетворением разума, целесообразности, справедливости и добродетели. Так на первый план было выдвинуто рациональное начало в значительно большей степени, чем в предыдущей династии иньцев. Правители называли себя сыновьями Неба, а управляемую ими страну стали называть Поднебесной. Небо на всю Землю одно. Значит, и Поднебесная на Земле одна. Все остальное, что в тот момент не входило в Поднебесную, было мелочью — варварской периферией, которая так или иначе стремилась к Поднебесной и за которую сыновья Неба также считали себя в ответе. Поскольку Поднебесная так или иначе подразумевала весь мир, то сам ее центр — Китай называли Срединным (центральным) государством.

Культ предков в новой династии развивался и стал влиять на структуру общества. Теперь важен был не сам факт предка, а кем был этот предок, из какого рода, как близко он находился к правящей династии. Действовал четкий табель о рангах. Чем ближе род был ко двору правителей, тем выше был ранг. Предков стали меньше беспокоить своими земными делами, но очень многого и ждали от них на том свете. Считали, что у человека имеется две души — материальная, которая уходит вместе с покойником в землю, и небесная, которая после смерти тела отправлялась на небо и занимала там место, строго соответствующее рангу этой души, этого человека. Кто имел возможность (правители и аристократы), те в честь умерших строили специальные домашние храмы, но внутри этих домашних храмов все было подчинено единой системе, табелю о рангах. Чем выше был этот ранг, тем большее число табличек с именем покойного разрешалось устанавливать в храме. Так, для правителя это число равнялось семи, для удельного князя — пяти, для знатного аристократа — трем. По сравнению с прежней династией Инь прогресс был и в том, что перестали хоронить заживо слуг, рабов и т. д., которые на том свете могут понадобиться покойнику.

Кормили весь народ земледельцы. Их извечной заботой было одно — урожай. Они просили землю дать им хороший урожай. Поэтому земля и была их культом. Связь с землей осуществляли женщины-шаманки. Эти жрицы Матери-Земли, обнаженные, стояли под палящими лучами Солнца долгими часами и просили послать дождь. Шаманке нужна была только удача. Если в засуху Мать-Земля дождя не посылала — шаманку сжигали заживо, или, другими словами, приносили жертву божеству засухи.

В каждой деревне имелся алтарь в честь духа земли («ше»). На нем приносили жертвы в надежде на лучший урожай. Впоследствии алтари-шэ стали строить не только крестьяне в деревнях, но и аристократы и даже сам правитель. Этот алтарь стал рассматриваться как символ власти. Захват его противником означал полную, окончательную победу. Попавших в плен противников также казнили на этих алтарях. Земляные работы во всей Поднебесной начинались только после того, как сам правитель-ван лично проводил весной первую борозду. Эта борозда проходила рядом со столичным алтарем-шэ. Как и у других народов, осенью устраивались праздники в честь сбора урожая. В это время проводились свадьбы и т. д. (как и в наших деревнях).

Как видим, в Китае к тому времени сложилась весьма своеобразная структура светско-духовного управления. Если у мусульман особенно на первом этапе духовная власть взяла на себя и все функции светской власти, то в Китае все происходило наоборот: светская власть (правитель с чиновниками-управителями) выполняла одновременно и функции духовной власти. Тем более, что функции духовной власти — поклонение Небу и Земле и культы, связанные с этим, — не требовали больших затрат времени и усилий у специальных служителей. Таким образом, в Китае сложилась система практически светской власти с духовным оттенком. Правитель и его чиновники отвечали за порядок в Поднебесной перед самим Небом и в обеспечении этого порядка видели свою главную обязанность. Для этого не было нужды строить множество храмов, посвященных разным божествам и святым. А это значит, что не было необходимости содержать целую армию духовнослужителей самого разного ранга — от патриарха до дьякона и ниже. Человек следовал моральным нормам не потому, что боялся Бога, а потому, что от этого зависело его благополучие здесь, на земле. Только при безусловном выполнении норм высшей морали гражданин мог рассчитывать на нормальную жизнь, на успешную карьеру, на продвижение по службе, на уважение сограждан, членов коллектива, родных и близких. Поэтому коммунистическую мораль (прекрасную мораль!) не пришлось прививать населению кнутом и пряником. Китайцы жили в этой морали (по моральному кодексу строителя коммунизма) целые тысячелетия. Но они жили в системе, которая не позволяла правящей верхушке коррумпироваться, а требования этой морали выполнялись от низу до верху.

У простого народа было множество местных культов и суеверий, активно действовали шаманы, знахари, гадатели. Вера в сверхъестественные силы была настоящая. Но государственная система, в которую входила и религиозная система, была весьма реалистична. В ней не было места мистике, разным религиозным эмоциям, приводящим к общественному накалу. В то же время в Древнем Китае религия была делом высокой государственной важности. Все в этом плане проводилось очень серьезно и обстоятельно. Поэтому и отношение к религиозным (религиозно-государственным) обрядам было не такое, как у христиан. У китайцев личностное отношение данного человека с Богом-Небом уходило на второй план. У христиан все строится именно на этом личностном отношении. У китайцев же главным в любом ритуале было глубокое понимание важности и политической значимости проводимого обряда. Как и во всем, они были прежде всего гражданами. Так их воспитывала в продолжение многих веков созданная система.