Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы

Итак, посиделки имели хозяйственное значение, но роль их была особенно велика в духовной жизни молодежи, в ее подготовке к супружеству и выборе спутников жизни. ^{463}

Переходя к рассмотрению форм заключения брака, отметим, что некоторые из них возникли в древние времена. Простейшая архаическая форма заключения брака сохранилась на севере Олтении: родители парня и девушки скрещивали друг с другом руки. Важнейшим условием заключения брака румынами было согласие родителей. Дали руку — значит обручены, говорили хунедоряне. ^{464}

Сельским румынам был известен пережиточный обычай похищения — raptul («раптул»), răpirea («рэпиря»), побег — fugirea («фужиря»), покража — furarea («фураря»), ^{465} обычно по договоренности девушки с парнем, с помощью его друзей, родственников девушки, которые могли свободно войти в ее дом. Иногда бывали настоящие похищения, обычно вызывавшиеся отказом родителей дать согласие на брак.

В конце XIX — начале XX в. похищения сохранялись в церемонии свадьбы и как пережиток, придававший ей драматизм. Бывало так, что устраивалось мнимое похищение: например, в областях Подунавья Долж, Романаць, чтобы избежать расходов на свадьбу. В таких случаях это происходило с согласия родителей. Если его не было, девушка обычно теряла часть приданого. Если имело место реальное похищение девушки или ее побег из родительской семьи при несогласии родителей ее или парня на брак, то это отрицательно влияло на отношения будущих супругов с родителями. Поэтому, если примирение было возможно, к нему стремились и обставляли его торжественно. В селах Нереж и Фундул Молдовей (1928 г.) по истечении трех дней после побега парень посылал своего представителя попотчевать отца девушки. В знак примирения последний отведывал напиток. Затем родня парня направлялась в дом отца девушки. Парень целовал руку отцу девушки и просил прощения. Затем просила прощения девушка. Отец девушки благословлял молодых, и примирение узаконивалось трапезой. Иногда беглецов и родителей примирял священник. Однако примирение достигалось не всегда, и тогда родители девушки могли подать на похитителя в суд, который нередко приговаривал его к телесным наказаниям. Общественное мнение, в частности по религиозным мотивам, осуждало похищение. Девушка из-за побега обыкновенно подрывала свою репутацию, не могла появиться в публичном месте, например на танцах.

В отдельных областях, в частности в некоторых селах Баната, было распространено заключение брака в форме выкупа за девушку. Там семья жениха платила за невесту выкуп, сумма которого колебалась от 20 тыс. до 100 тыс. лей. Вероятно, такие выкупы были некогда распространены и в других районах Румынии. Об этом свидетельствует обычай вести во время сватовства переговоры о покупке для семьи жениха стога сена, символизировавшего девушку. Во время этого торга практиковалась также подмена будущей невесты другими персонажами. ^{466} «Торг», «выкуп» за девушку были отчетливо представлены в обрядах румын Трансильвании. ^{467}

Подобная форма заключения брака, функционировавшая или пережиточная, была широко известна народам всех континентов, причем символический обряд выкупа за невесту был бытовым остатком древней их купли. ^{468}

Одна из архаичных форм заключения брака была связана с обычаем «сидения на печи» (căderea ре cuptor): девушка, обесчещенная и брошенная парнем, приходила к нему в дом, поднималась на печь, хваталась за дымоход, становясь как бы неприкосновенной; никто не был вправе изгнать ее, а парень был обязан на ней жениться. Подобный обычай породил выражение: «Мне упала на печь», т. е. хочешь не хочешь, а обязан жениться. В описываемом обычае отразились пережитки культа очага, которые сохранились и в других семейных обычаях и обрядах румын.

Выше рассмотрены некоторые пережиточные формы заключения брака, сохранившиеся у румын в конце XIX — начале XX в. Ниже будет описана типичная для этого периода форма — браки по сватовству.

Сватовство (peţit) с последующей помолвкой и обручением — важнейшие этапы предсвадебного цикла. В литературе указывалось что, по народным представлениям, для сватовства пригодны все дни недели, кроме «несчастливых» вторника и субботы, или, наоборот, что именно четверг, суббота и воскресенье — излюбленные дни сватовства. ^{469} Видимо, дни проведения сватовства были разными в различных областях Румынии.

Сватовство делилось на две стадии. Первая из них — «разведка» — подготавливала почву для подлинного сватовства; выясняли, каковы девушка и парень; отношение девушки и ее семьи к намерению парня посвататься. «Разведка», появившаяся, по-видимому, в древние времена и представленная во многих областях Румынии, имела свои особенности в отдельных регионах, даже селах и социальных группах. «Разведка» и сватовство иногда совмещались, поэтому некоторые исследователи их не различают, именуя одним термином peţire ^{470} («пецире»).

На стадии «разведки» в дом семьи девушки парень и его семья направляли представителями одного ^{471} или двух ^{472} сватов — старост (доверенных лиц, «исследователей дома»), зачастую в сопровождении родственников парня. Эти сваты, выбиравшиеся семьей жениха из числа мужчин-родственников, действовали наиболее активно. Зажиточные и бедняцкие семьи выбирали сватов соответственно своему социальному положению. Но все сваты — веселые, красноречивые, дипломатичные люди, хорошо знавшие свадебные обычаи. Сват именовался peţitor (от латинского слова petitor — проситель, искатель) или staroste (от славянского — староста). В Трансильвании известно название vorbitor — говорун. В некоторых областях сватов называли по-другому: болтун — lehau («лехау»), истолкователь — tălmăcitor («тэлмэчитор»), вопрошатель с плоской [3] — intrebător cu ploscă («ынтребэтор ку плоскэ»). ^{473}

Сваты приходили в семью девушки празднично одетыми и вели переговоры главным образом с отцом. Стороны не сразу обнаруживали свои намерения: пришедшие — опасаясь отказа, а принимающая сторона — избегая обвинений в торопливости. На первой стадии девушке еще не предлагали вступить в брак. Но и ее родители, как правило, сразу не давали ответа. Если отказывали сватам, то ссылались обычно на молодость дочки, причем вновь наполняли плоску, вино из которой было распито в ходе «разведки», и сваты удалялись.

Когда намерения договаривающихся сторон выяснялись, один из сватов в народных стихах оглашал имя сватавшегося парня, называя его при этом императором, королем или принцем, воспевая его ум, красоту, а девушку именовали королевой или принцессой. ^{474} В произносившихся сватами текстах была широко представлена символика культа плодородия, подчеркивавшая смысл будущего брака. Хотя переговоры вели сваты парня с родственниками девушки, формально требовалось и ее согласие. ^{475} Достигнув его, приступали к следующему этапу — формальному сватовству — peţit («пецит»), starostie formală («старостие формалэ»), которое бывало пышным: парень шел свататься к своей избраннице, сопровождаемый родителями, сватами (старостами), несколькими близкими родственниками, а также лэутарами — музыкантами, обычно скрипачом и волынщиком.