Язык птиц. Тайная история Европы

Но эти догмы останутся непостижимыми, если мы ничего не скажем о солнцепоклонниках, потому что + и — это два лица божества, а его третье лицо, образованное соединением первых двух, дает нам разгадку Троицы: + (—+), или 4 (54) 5, что читается как Кварта, Конкордат и Квинта.

На одном древнем алтаре в Лувре эта догма представлена Марсом и Венерой, соединившимися в любовных объятиях. В этом и заключается значение конкордата, а на французском языке это слово имеет значение «согласие». В философии друидов, или форестьеров, + (плюсу) соответствовала победа (gain), а — (минусу) война (guere); их соединение дает guere-gain, или Гаргантюа; этот последний был повелителем солнцестояний, или андрогином. Победу представляет Грангузье, или гринголь, иероглифом которого является голова змеи. Он олицетворяет собой прошлое и мужское начало. Женское начало, или будущее, именовалось Пантагрюэль. Поэтому в войне колбас он идет в атаку на Нифлесет, буквально — мужское начало. Что касается имени Пантагрюэля, то оно заимствовано из официального языка Квинты, то есть еврейского. PNUT-GR-AUL можно перевести: уходящая сила, в тот момент когда она отворачивается. На современном французском это соответствует тому моменту, когда счастье начинает отворачиваться от игрока, тому психологическое состояние, которое наступает после того, как война нарушает мирное состояние, это первый час вечера. Астрономически — это небесное пространство к западу от тропика Рака или созвездия Южного Креста. Что касается Грангузье, то он располагается в пространстве созвездия Большой Медведицы, или Колесницы; отсюда его мистическое и астрономическое имя: повозка, колесница, carpentum на латыни, то, что англичане называли Charle's Wain, тележка Чарли, то есть крестьянина. Это Карл Великий (Charlemagnen) из хроник каролингов. Отсюда (char) происходит слово «каретник» (charron), которое звучит очень близко к слову «плотник» (charpentier). Именно это созвучие и стало основанием для легенды о Христе, сыне плотника. Этой легенде нельзя найти никаких подтверждений в евангелиях.

Прототипом Христа является Кришна индусов, который за 30 столетий до евангельских событий был распят на кресте и убит выпущенными в него стрелами. Это исключительно арийская легенда, и она совершенно не соответствует характеру Ветхого Завета, явное влияние которого можно еще обнаружить в Апокалипсисе. Нет менее похожих между собой образов, чем ужасный персонаж, извергающий из уст обоюдоострые мечи вместо слов, и кроткий Иисус Нового Завета. Иисус Апокалипсиса — не жертвенный агнец, а ужасный Арес, бог войны.

Мы не знаем, почему первым христианам нравилось делать себя моложе на столетие. Апокалипсис — это единственная из книг, дату появления которой можно хотя бы приблизительно установить, благодаря указанию на смерть Помпея и приведенному в книге паролю сторонников его сыновей Гнейя и Секста — три буквы νξς, который можно прочитать как K.Sext, или 666. Оба эти способа прочесть три буквы пароля дают нам имя второго сына Помпея. Апокалипсис, таким образом, был написан в 48 году до нашей эры евреем из Греции, который вероятно, был в контакте с Помпеем в Антиохии и обращался к его партии, загадочно обозначив ее словом «проктос», или «будущее».

Это была партия римской аристократии, как и партия иеговистов, которые изгнали семью царя Давида. Конечно, и в те времена, и в средние века, религиозные связи между людьми были гораздо сильнее, чем национальные, поэтому борьба кланов Мария и Суллы, то есть Кварты и Квинты, разделила древний мир на два лагеря. В Риме эти два лагеря назывались плебеями и патрициями, в Иудее — элохистами и иеговистами.

Святой Иоанн был последовательным элохистом и поддерживал партию Цезаря, боровшегося с Помпеем. Он написал Апокалипсис примерно за полстолетия до начала нашей эры, и, тем не менее, он говорит о Иисусе, как об уже давно умершем; однако не говорит о том, что он умер в Иерусалиме, и это опровергает все существующие на этот счет предрассудки. Стих 8 главы XI Апокалипсиса не оставляет никаких сомнений по этому поводу: «И трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят»

Этот великий город, загадочным образом названный двумя именами, каждое из которых обозначало в свое время Запад, может быть только Римом; тем не менее, и это утверждение возможно оспорить. Но совершенно несомненно одно — этот город не Иерусалим, который святой Иоанн называет невестой своего Агнца. Для него, еврея, это исключительно святой город. Те, кто спустя более столетия составляли евангелия, принадлежали к партии Тита, боровшегося с иеговистами и истребившего их. Евангелисты нашли удобный для себя повод добавить к описанию несчастий, обрушившихся в свое время на этот славный народ, обвинение в казни Христа, которое стало причиной гонений, продолжавшихся в течении 18 веков. Иисус не умер в Иерусалиме, этот вывод следует сделать основываясь на свидетельствах святого Иоанна; и нет уверенности в том, что он был евреем, так как в истории этого народа нельзя обнаружит никого, кто хотя бы отдаленно был на него похож. Он не представлен в списке народных целителей, который, однако, учитывал и всех мучеников. Его имя Иисус является не чем иным, как титулом целителя, врача. В те времена существовал обычай менять имя вместе со сменой профессии для того, чтобы яснее обозначить свой ранг в традиционной иерархической лестнице. (Этот обычай сохранился в Церкви; папы и епископы меняют свое имя, поднимаясь на престол.)

Мы знаем, что Петра называли раньше Симоном, а Павла — Савлом. Если Иисус не только легендарный персонаж, то он должен был носить другое имя.

Таким образом, Господь, которого имеет ввиду святой Иоанн и которого он называет «Kyrios», вероятнее всего, племянник Мария, гостивший у короля Хьемпсаля и вступивший в контакт с евреями, жившими в то время на севере Африки. Он был весьма популярен в партии плебса, и евреи-элохисты Рима, которых там было очень много, объединялись вокруг него. Сулла добился его смерти, а элохисты жестоко пострадали в последовавших за ней массовых убийствах, учиненных иеговистами, сторонниками Суллы. Ненависть, которая вспыхнула тогда, не была утолена даже разрушением Иерусалима.

Таким образом, именно в Риме, а не в каком-либо другом месте, христианство и приобрело все свои римские атрибуты, включая главный символ, крест, который был первоначально крестообразным храмом Януса. Все доктрины христианства сводятся к этому символу и его латинскому названию crux, cruciare, которое имеет значение муки, страдания, неотделимого от жизни. Ни у греков, ни у евреев этот символ не имел такого значения.

Что касается изменений, которые могли быть сделаны в биографии персонажа, известного нам только по титулу, то мы имеем нечто подобное в случае с Моисеем, сведения о котором нам передал Иосиф. Его звали Озарсиф, он не был евреем, и он нисколько не похож на Моисея Ветхого Завета, как Иисус не похож на молодого Мария или любого другого лидера солнечной партии того времени.

Никто не придавал тогда значения этим неточностям, превращавшим реальную историю в увлекательный роман; и мы не намерены предъявлять здесь какие-либо претензии редакторам Ветхого и Нового Заветов. Мы ограничимся тем, что повторим слова Сент-Ив-д'Альвейдра: «Одно из двух: или христианство способно синтезировать все интеллектуальные течения античности, или же оно в них утонет» (Миссия евреев, стр. 98).

Мы, как и он, верим, что наступит время, когда новые иудео-христианские миссионеры, опираясь на науку и любовь, восстановят единство всех религиозных центров Земли, и мы полагаем, что стремясь к научному объяснению происхождения христианства, мы вносим свой вклад в строительство этого грандиозного здания.

Впрочем, мы убеждены, что с этой стороны христианству никогда не грозила никакая опасность. Его враги — это те эвгемеристы, которые понимают евангелия буквально и затем выступают против них, представляя эти сказания непристойными или смешными. То, что Церковь защищает свои традиции и не оставляет без внимания подобные выпады, мы не только понимаем, но и одобряем. Мы считаем, что она в праве быть гораздо более строгой к тем, кто, как господин Ренан, говоря от имени науки, совершенно игнорирует существование 8-го стиха II главы Апокалипсиса. Эти люди утверждают, что Иисус умер не в Содоме или Египте, а в Иерусалиме, будучи прибитым к кресту, тогда как и из греческих текстов, и из Талмуда известно, что евреи привязывали осужденных к хецу, или к позорному столбу, подвешивая их за руки уже после того, как несчастных забрасывали острыми камнями.