Быт русского народа. Народность. Жилища. Домоводство. Наряд. Образ жизни. Музыка. Часть I

Спустя несколько времени царь совершал с нею набожное путешествие в Троицко-Сергиевский монастырь: она тогда ехала в открытой колымаге, чтобы все ее видели; но народ, пораженный этим поездом, потупил глаза в землю и не смел смотреть на нее [348]. При въезде польских послов в Москву (1678 г.), были зрителями уже многие посторонние девицы. Эти примеры дали повод царевне Софии обходиться с мужчинами вольно: не закрывая лица и не скрываясь от людей. Она не только разговаривала открыто с сановниками, но назначала аудиенции иностранным послам, выходила к народу и стрельцам, принимала лично челобитни и сама судила. Быстрый переход от затворничества к светскости не нравился закоренелым старообычникам, но они сами нечувствительно перенимали нововведения, а народ постепенно привыкал к ним. Во время въезда цесарских уполномоченных (1698 г.), уже никому не казалось странным, что царица и царевны, стоя у растворенных окон, смотрели на пышный посольский въезд. Петр I, спустя после этого несколько месяцев, угощал многих иностранных министров в доме своего любимца Лефорта и заключил угощение великолепным балом. В то время царевна Наталия и многие придворные дамы находились возле танцевальной залы и смотрели сквозь полуоткрытый занавес [349].

Петр В., зная, что женский пол еще стыдится являться в мужские собрания, повелел в 1700 году, чтобы обоим полам иметь совершенную свободу в обращении и чтобы замужние девицы ходили не закрываясь; но чтобы усилить это действие, завел при дворе ассамблеи (собрания), обеденные столы, балы, танцы и маскарады; заставил бояр и все дворянство приглашать на пирушки, вечерние собрания и другие увеселения замужних женщин и девиц, русских и иностранных. — Придворные ассамблеи делились на летние и зимние. Первые давались в царском и царицыном саду (в нынешнем Летнем; царицын же сад не существует, но он находился на Царицыном лугу); последние сначала в австерии — царской гостинице, которая находилась у канала Петропавловской крепости, недалеко от Троицкого собора; потом в Сенате, бывшем на Петербургской стороне или на Почтовом дворе (на месте нынешнего Мраморного дворца). Гостей сзывали барабанным боем или афишками, иногда после обедни в Троицком соборе или выбрасывали желтый флаг с изображением двуглавого орла, который держал в когтях четыре моря: Белое, Балтийское, Черное и Каспийское и развевался на одном из бастионов Петропавловской крепости. Пушечные выстрелы возвещали жителям, что после обеда должно собираться в сад. Чиновники, дворяне, канцелярские служители и корабельные мастера имели право приходить сюда с женами и детьми. В пять часов пополудни являлся государь со своим семейством. Государыня и великие княжны, занимавшие места хозяек, подносили знатным гостям по чарке водки или по кружке вина. Государь, черпая вино большим деревянным ковшом из ушатов, которые носили за ним два гренадера, угощал гвардейские полки: Преображенский и Семеновский. Прочим полкам предоставлено было угощать самих себя: пивом, вином и водкою, которые стояли в стороне от главной аллеи. — В продолжение собрания иные гуляли в саду, другие курили за круглыми столами, рассуждали и угощали себя. С наступлением вечера освещался сад и начинались танцы, которые заключались огненной потехою (фейерверком), зажигаемым на судах по Неве. — Тут горели прозрачные картины с приличными изображениями празднеству. Во все празднество были заперты ворота сада, и никто не смел выйти из него без позволения государя.

— Вечерние собрания, — говорил Петр В., - служат для увеселения, рассуждения и дружеских разговоров. — Друзья могут видеться в собраниях (ассамблеях) и рассуждать о своих делах; осведомляться о домашних и чужестранных и препровождать таким образом с приятностью время.

У кого приготовлялось вечернее собрание, тот делал на своих воротах надпись большими буквами, что в доме его собрание. Оно не могло начаться прежде четырех или пяти часов пополудни и не могло продолжаться далее десяти часов вечера. Приглашавшие на вечер не были обязаны ни встречать, ни провожать своих гостей, но должны были освещать комнаты, иметь мебель и напитки и стараться о доставлении игр и забав. Никому не воспрещалось, когда приехать и когда уехать домой — довольно, ежели кто посетит и на несколько минут. Всякий мог садиться, вставать, прохаживаться и играть, и кто помешал бы ему в чем-нибудь или лишил бы его удовольствия, тот обязан был в наказание опорожнить „большой орел“ (кружка с водкою, величиною с четверть ведра). В собрание входили дворяне, гражданские чиновники, офицеры, почетные купцы, известные художники, мастеровые и плотники корабельные, и все они со своими женами и детьми. В одной зале танцевали, а в другой играли в карты на малые деньги, в дамки и шашки; в отдельной же комнате курили табак и говорили наедине о своих делах. Еще в особой комнате собирались дамы, которые там забавлялись загадыванием и другими играми [350]. — Музыка в собраниях была духовая. Сначала Петр В. ввел тарелки, литавры и фагот; потом прибавил трубы, валторны и гобои. Он выписал из Германии капельмейстеров с тем, чтобы они обучали молодых солдат, которые всякий день пред полуднем с 11–12 часов играли на адмиралтейской башне. Государь особенно любил польский рожок; постоянно держал при себе музыканта, который во время занятий царя играл ему на рожке малороссийские и польские песни.

Изгоняя старинные предрассудки, Петр В. учредил театры, в кои приглашались безденежно не только женский пол из дворян, но купечество и мещанство: дам и девиц угощали во время междудействий рюмкой сладкого вина [351] и разными лакомствами. С тех пор появление женщин в кругу мужчин перестали считать за стыд и бесчестие; с тех пор завелись благородные дружеские собрания и танцевальные вечера, на коих женщины составляли уже украшение. Вежливость, обходительность и вкус изгнали ложное неприличие и стыд: дамы не только стали уважаемы, но сделались распространителями изящества, образования, всего милого и прекрасного. Появление нежного пола в обществе истребило невежество, смягчило грубость нравов и оживило уединенную жизнь — через введение им многочисленных увеселений, забав и удовольствий. Обращение мужчин с дамами и девицами дало им живость, ловкость, веселость, приличие и уважение, и незаметно распространились вкус и образованность. Прежде вменялось девице в бесчестие видеть мужчину, говорить с ним; но после стали почитать оскорблением и нарушением всякой благопристойности, если девица скрывалась, боялась говорить или отказывалась танцевать на бале даже с незнакомым. — Это было такое уже оскорбление, что само общество не извиняло.

Балы даваемы были еще первым Лжедимитрием по случаю его свадьбы с Мариною Мнишек (в начале XVII века), на коих участвовали не одни поляки, но и русские. Тогда музыка и танцы были польские, из коих польская, краковяк и мазурка остались доселе в употреблении. Со смертью Лжедимитрия исчезли было танцы навсегда. Петр I снова ввел их. Тогда же появились немецкие и французские танцы: вальсы, кадрили, галопад, пурпури; плясали русскую и казачка; завелись танцевальные общества; музыка употреблялась духовая, потом заменили ее скрипками. На вечера и балы позволялось приезжать наряженным в шутовские одежды, в масках или личинах. — В то же самое время устраивались маскарады (вечера наряженных) и балы маскарадные [352]. На них не иначе могли бывать, как только замаскированными. Впоследствии было допущено являться без масок, в одном домино, но наконец было дозволено приезжать на маскарадные вечера без домино и масок всем тем, кои даже не желали маскироваться.