Реконизм. Как информационные технологии делают репутацию сильнее власти, а открытость — безопаснее п

Деанонимизация общества будет происходить постепенно и добровольно. Посмотрите на «столп анонимности» — интернет. Где сейчас самое большое движение? В социальных сетях. Там, где анонимность уже не к месту. Там, где люди делятся между собой добровольно весьма интимными вещами, вплоть до постоянного отслеживания текущего местоположения. И ничего. Всем нравится.

Прозрачный мир будет хорошим местом для жизни, если исчезнут многие табу и предрассудки морального и религиозного характера. Это, в частности, подразумевает, что если чьи-то слова или действия оскорбляют или возмущают другого человека — то это проблема самого обиженного (естественно, кроме тех случаев, когда вред носит вполне материальный, измеримый характер — дали в морду, побили стекла, подожгли дверь). Если мы будем устраивать погромы в ответ на карикатуру в газете и разгонять гей-парады, то нам пока рановато становиться прозрачными. В прозрачном обществе допустим лишь один вид нетерпимости — нетерпимость к насилию.

В прозрачном мире придётся окончательно отказаться от первобытного, магического взгляда на слово — запрет на публичное обсуждение каких-то тем или на произнесение каких-то слов полностью лишён смысла. Слон, яростно топающий ногами, и требующий оштрафовать Моську за оскорбление, выглядит нелепо. Если ты прав, то агрессивное тявканье лишь выгодно оттеняет твою правоту, а если нет — то и нет никаких оснований запрещать другим говорить тебе в лицо неприятную правду. Никакие оскорбления, никакие агрессивные лозунги неспособны причинить вред, если строго соблюдать два фундаментальных правила — противоположную позицию можно защищать так же свободно и категорически нельзя переходить к насильственным действиям. Все кровавые бунты, погромы, революции и убийства случались, только если нарушалось первое, а затем и второе правило.

В книге мы описали множество аспектов предполагаемого реконистического будущего. Но не привели конкретного плана действий по построению реконизма. Дело в том, что мы вообще не считаем возможным как-то искусственно построить реконизм. «Великой Реконистической революции» не будет. Если стремиться к реконизму намеренно, то можно под видом реконизма построить абсолютный информизм, как когда-то под видом социализма построили абсолютный капитализм — мегамонополию, одну на всю страну. Как большинство капиталистических стран не дошли до абсолютного капитализма и стали развивать социалистические принципы — профсоюзы, бесплатное образование, социальную медицину, пенсии эволюционным путем, так и сегодня самые вероятные сценарии смены строя будут тихими, медленными и незаметными.

Стремление общества к прозрачности заметно уже сейчас. Разного рода антикоррупционные законы требуют прозрачности финансов чиновников и их семей. Производители печатают состав своей продукции на этикетках. Родители выдают детям «следящие» телефоны. Корпоративное право год за годом становится все более требовательным к прозрачности. В некоторых странах, например в Сингапуре, все корпоративные записи ведутся онлайн. В Бразилии в интернет выкладываются все бюджетные расходы каждого административного образования. Причем в реальном времени. В мире с каждым днем появляются проекты, так или иначе относящиеся к реконизму.

Требования к прозрачности будут становиться все жестче, так как неблаговидная и преступная деятельность будет всегда оставаться в тени. Таким образом, со все большим раскрытием постоянно будет повышаться «концентрация» плохих вещей в пока еще закрытой информации и, таким образом, будут повышаться требования к ее раскрытию. Рано или поздно в обществе сформируется стереотип: «закрытый — значит преступный». Это будет поворотным моментом в общественном сознании.

Все прозрачнее становятся отношения в чисто информационной сфере. Нет физических препятствий для того, чтобы люди свободно делились друг с другом программным обеспечением, видео, музыкой. Поэтому и появляются свободные лицензии и бизнес-стратегии, заранее рассчитанные на беспрепятственное копирование, а не на запреты. Большинство дальновидных производителей контента уже частично или полностью переориентировалось на извлечение прибыли с помощью пряника — онлайн-приложений, подписки, низких цен, а не кнута в виде угроз и показательных процессов над «пиратами».

Постоянно увеличивается технологическая сложность и информационная насыщенность конечного продукта. Внешний вид уже давно не является показателем качества и для того, чтобы понимать, чем отличается «дешевое китайское» от «дорогого немецкого» требуется независимая репутационная оценка.

Открытость тем более важна на рынке, который все больше и больше викифицируется, на рынке, где потенциально даже автомобили могут выпускать маленькие фирмы мелким тиражом, имея дизайн, станки с ЧПУ и промышленных роботов. Большое количество новых производителей могут вызвать доверие потребителей, только открывая себя и показывая, почему стоит покупать именно у них. Прозрачность становится частью добавочной стоимости товара.

Маркетологи, вынужденные идти за требованиями потребителей к прозрачности, понимают, что мутной надписи о составе продукта с «ароматизатором, идентичным натуральному» уже не хватает. Они вынуждены не хранить «секреты фирмы», а наоборот, раскрываться. Сейчас это происходит в виде организации экскурсий блогеров. Рано или поздно веб-камеры на производстве станут нормой, частью PR-стратегии любого серьезного бизнеса.

Политики тоже должны будут думать о своей прозрачности. Отсутствие скелетов в шкафу, а не связи и не умение плести интригу и врать, не краснея, станет самой важной составляющей политического капитала. При этом сама потребность в политиках как в администраторах общественного ресурса, будет постепенно падать. Люди будут в состоянии сами принимать решения и сами их воплощать, как уже происходит сейчас в общинах уровня многоквартирного дома или садового кооператива. Политикам станет нечего «пилить» и «трамбовать», и борьба за кресло перестанет быть актуальной.

Катализатором перехода к реконизму может оказаться и растущая асимметрия в доступе к информации. Правительственные и корпоративные системы слежения будут всё чаще провоцировать недовольство, информация будет всё чаще неконтролируемо утекать из них — Робин Гуды всегда найдутся. В конце концов, во власть придут те, кто не побоится выложить всё в открытый доступ.

Наконец, люди не только станут требовать прозрачности от других, но и сами станут раскрывать информацию о себе для подстраховки и безопасности. Видеорегистраторы помогут защитить себя от ложных обвинений, не дать преступникам уйти от наказания, обеспечить алиби.

В какой-то момент концентрация средств наблюдения и регистрации станет настолько высока, что, с одной стороны, люди просто перестанут обращать на них внимание, а с другой — человек, избегающий наблюдения и скрывающий личную историю будет выглядеть в лучшем случае эксцентричным чудаком. В худшем — подозрительной и ненадёжной личностью. Начнётся стремительная кристаллизация в целом непрозрачного и фрагментированного информационного пространства, состоящего из множества отдельных сообществ, организаций, клубов, общин, прозрачных внутри, но не снаружи, в единое прозрачное пространство. Произойдёт нечто вроде фазового перехода. Естественно, некоторые сплочённые группы, субкультуры и территории будут держаться за идею приватности, но они уже не будут составлять большинства и не смогут играть существенную роль в жизни общества. Так же как сейчас кое-где ещё сохранились племена, живущие при первобытнообщинном строе или религиозные поселения, отвергающие электричество, телефон и автомобили.

Несмотря на то, что мы считаем непродуктивным и даже ненужным делом «строить реконизм», вполне можно немного помочь ему вырасти. И заодно помочь себе приспособиться к изменениям заранее. Если есть основания полагать, что скоро всё вокруг зальёт водой — стоит научиться плавать. В данном конкретном случае это означает строить надёжные горизонтальные связи с другими людьми, как можно меньше полагаться на любые тайны и секреты и просто вести себя по-человечески в любых ситуациях, даже без свидетелей. Любопытно, что для того, чтобы преуспеть в закрытом иерархическом обществе, необходимо делать всё наоборот: вертикальные связи ценнее горизонтальных, язык лучше держать за зубами, а вести себя прилично необходимо только на людях.