Князья Хаоса. Кровавый восход норвежского блэка

Возвратимся вновь к работе Якоби. Его исследования продолжает описание достойных внимания преступлений, связанных со словом «варг» таких как: измена, кража, убийство и разграбление могил. В некотором смысле можно сказать, что Варг Викернес совершил все эти преступления вместе взятые. Что касается последнего, то в другой древнегерманскон рукописи, салическом законе, есть такой пункт: "Варгом станет всякий, кто разроет могилу или выкопает из неё труп". Учитывая участие Викернеса в осквернении могил и последующее «идеологическое» обоснование его «подвигов», по этой статье он, безусловно, «Варг». Викернес был признан виновным в краже 150 кг взрывчатки, которую нашли у него дома при обыске.

Древнегерманские законы не делят убийства на преднамеренные и непреднамеренные и оперируют только со вторыми. Викернес был осуждён за убийство Евронимуса, хотя сам он настаивает на том, что это была самооборона, а значит, убийство не было преднамеренным. И, наконец, первый пункт обвинения: измена. Варг неоднократно заявлял о том, с какой радостью он увидел бы современное правительство Норвегии свергнутым. Более того, его имя на родине стало синонимом имени человека, вошедшего в анналы мировой истории как «предатель», Видкуна Квислинга.

Блэкушники также часто клеймят Викернеса как предателя, имея в виду убийство Ойстейна Аарсета. При мысли о том, как точно в яблочко попал Викернес, выбирая себе имя, становится как-то жутко и не по себе. Все этимологические оттенки этого слова в точности нашли свое отражение в характере и преступлениях Варга. Теперь в глазах общества он являет собой самого настоящего «изгоя», поставленного вне закона.

Преподобный Сабин Баринг-Гулд, в своей "Книге оборотней" (Book Of Werewolves) упоминает и о других значениях, присущих благоприобретённому имени Викернеса.

Слово «варгр», волк имеет двойное значение, послужившее причиной происхождения многочисленных историй о вервольфах. Синоним слова «варг» — «уаргр», незнающий покоя; на англосаксонском — «ерг». В нордическом языке, как я уже говорил, термин «варгр» имел двоякое толкование — им награждали волка и безбожника. В совокупности «варгр» означал волка с приставкой «вер», то есть верфольфа, «волка-призрака». Англосаксы награждали таким прозвищем злодеев, или «вергов», негодяев, во времена средневековья варгом называли дьявола… Древние нормандские законы говорят о преступниках, объявленных вне закона за некоторые определенные проступки: "Wargus esto!" — "Будь вне закона! ("Будь варгом!"). Среди англосаксов было распространено поверье, что у «утлахов» (udagh, изгой) вырастает волчья голова. Если принять во внимание, что варгом называли то волка, то отверженного, который был обречён жить подобно дикому зверю вдали от человеческих селений — "да будет он проклят свои родом и загнан как волк в такую трущобу, в какую только могут затравить волка люди" — подобная фраза была вполне «официальным» приговором — то неудивительно, как истории об изгоях, поставленных вне закона, обрастали мистическими подробностями их последующего превращения в волков-призраков.

Подобное разъяснение раскрывает новые подробности, отразившиеся в личности и поступках Викернеса. От природы он очень экспансивный человек, буквально брызжущий энергией, с дерзким огнём в глазах. Он поставил себя не только "вне закона" официального, но и с некоторого момента сделался парией для своих бывших соратников: несколько членов "Чёрного Круга" поклялись убить его, если им представится такая возможность. Он стал сродни изгою древности, который не только лишён общества людей, но и является мишенью для тех, у кого есть основания желать его смерти.

При ближайшем рассмотрении поступков и высказываний Викернеса на свет выходят всё новые и новые ассоциации его персоны с языческим «варгом». Как явствует из приведённого выше эссе смысловая «начинка» слова «варг» с течением времени трансформировалась из «волка» в «верфольфа» и, в некоторых случаях, даже в «дьявола», принявшего обличье оборотня. Однако подобное отрицательное отношение к волкам сложилось только после христианизации европейского севера; языческое восприятие волка было совсем иным.

Многие блэк-метал команды относятся к волку с большой симпатией. Самый яркий пример — Ulver: это явствует прямо из названия группы ("ulver" — по-норвежски "волки"). Последние их работы были целиком посвящены «волчьей» тематике. Эрик Ланцелот, гитарист группы:

Во времена викингов волки служили тотемом для бесеркеров, воинского культа, воспетого в сагах как волколаки (Ulfhethnar) за то, что посвящённые в орден носили волчьи шкуры. Вот как Баринг-Гулд описывает поведение бесеркеров, когда облачённые в свои одеяния, они доводили себя до умопомрачения:

В древних хрониках бесеркеры именуются "людьми Одина", бога, к которому питает столь тёплые чувства Викернес. Волки — священные животные Одина, «Вседержителя», "Отца всего сущего", которого самого иногда сопровождают два волка — Гери и Фреки. Многие германские имена личные имеют корни, обозначающие волка: ulv или ulf, так что, вполне очевидно, что они не несут в себе никакой отрицательной смысловой нагрузки, за исключением того случая, когда волк трактуется как "варг".

Надо сказать, что Один — божество довольно противоречивое [4] и неоднозначное, являющее собой архетип творческих, ищущих личностей фаустианского толка: готовых пойти на опасную сделку в обмен на знание и, опыт. Многие наиболее достойные внимания атрибуты как самого Одина, так и культа бога в древнескандинавском племенном обществе, носят крайне зловещий и жуткий оттенок. В древних сагах Один награжден мириадой имён и званий. Вот только некоторые из них Хериан (Herjan, "Бог Войны"), Иигг (Ygg, "Ужасный"), Больверк (Bolverk, "Творящий Зло"), Болейг (Boleyg, "Огненноглазый"), Гриммнир (Grimnir, "Тот, кто под маской"). В Старшей Эдде сказано, что Один был первым, кто принёс войну во Вселенную: "И бросил своё копьё Один в светила небесные, и впервые на Землю тогда война пришла", как говорится в эддической поэме Волуспе (Voluspa). В раннем культе Одина в жертву ему приносили живых людей. Часто Одина величают как "великого разжигателя войны". Джордж Думезил, искусствовед и филолог, в этой связи отмечает: