Язык птиц. Тайная история Европы

Разумеется, Рабле обладал таким умом, которым может гордиться любой смертный, однако он еще и обогатил его при помощи одного замечательного метода, применявшегося всеми художниками и писателями, включая Гете; он заимствовал имена своих персонажей из какого-то неизвестного вульгарного наречия, и на основе этих имен строил истории. Мы сами использовали такой способ, чтобы создать здесь несколько, и они, хотя и не обладают никакими особыми достоинствами, по своей странности и необычности нисколько не уступают любым другим.

Можно подумать, что такой несравненный искатель квинтэссенции, как Рабле, создавая своих героев и придумывая для них имена, просто отдавался полету своей фантазии; однако каждое из его слов взвешено и продумано очень скрупулезно. Что касается ткани, на которой появляется его фантастическая вышивка, то в первых двух книгах Пантагрюэля он использует строгую географическую канву, используя план древней Турени.

Когда наши предки создавали где-либо новое поселение, они начинали с того, что отмеряли квадрат, настолько строгий и настолько точно сориентированный по сторонам света, насколько это было возможно. Каждый угол этого квадрата должен был быть крепостью; каждая сторона подразделялась на три части, и каждая часть получала имя одного из 12 знаков Зодиака на тайном языке новых поселенцев; Затем каждая из этих двенадцати частей разыгрывалась по жребию, и колония делилась на 12 племен, которые теперь называли себя так же, как называлась доставшаяся им часть стороны квадрата.

Так появились Тюроны, имя которых, как и имена остальных племен друидов, выдает их фригийское происхождение. Тироны, на латыни трионы (trions), означали быков, и в особенности семь быков Гериона, указывавших на север (septem triones). Это также название хорошо укрепленного города, то есть города башен (tours). На востоке находилась крепость Лошэ (Loches — accouchee — роженица); на юге — крепость Шателероль (Chatellerault — Chatel du roi haut — замок высокого короля); гигант Гаргантюа, или солнце в зените; на западе — крепость Шинон, на греческом Кинон, то есть движение, волнение, изменение, смута, революция. Это область Пикрохола (черный юмор, желчь) и Пантагрюэля (отвернувшееся счастье). Таковы географические рамки поэмы Рабле.

Она начинается необычными родами, и в этот час появляется Гаргантюа, дитя карнавала. Грангузье, его отец, был в свое время большим шутником и мог выпить вина столько, сколько помещалось у него в глотке; он женился на Гаргамелле, дочери короля Парпайя (Parpaillos). На старофранцузском это слово означает бабочка (papillot), однако происходит оно от слова «пурпур», «пурпурный» (pourpie). Это был цвет Приапа, представленного быком из города башен. Рабле, между прочим, не позволяет читателю игнорировать то, что он находится во владениях мужского начала, на пиру, bien уvre — bon hyver (крепкая зима, то есть опять же север).

Рабле приводит фантастическую этимологию имени Гаргантюа, и сам прекрасно отдает себе в этом отчет; подлинная этимология была ему известна, так как, описывая украшение, которое Гаргантюа носил на своей шапке, кокарду, он говорит, что это был портрет человека с двумя головами, повернутыми друг к другу, с четырьмя руками, четырьмя ногами и двумя задницами, ибо, как говорит Платон в «Пире», такова человеческая природа в ее изначальной мистической сущности. Вокруг этой фигуры было написано ионическими буквами: АГАПН OY ZHTEI ТА EAYTHΣ, «Любовь не ищет своей выгоды».

За этой формулой следует слышать «Grimoire, on ecrit chose elle meme», то есть «на Языке Птиц любая вещь раскрывает свою природу». И в самом деле, то что он описал — это андрогин Платона, принцип двух солнцестояний, того, что есть в природе самого живого и самого мертвого.

Таково значение как имени древней Горгоны, так и имени Гаргантюа, что подтверждается и его цветами — белым и голубым. Это были цвета знамени местных жителей в эпоху каролингов, как в этом можно убедиться, заглянув в книгу Дюканжа, в статью «Босеан». Это был их клич и одновременно имя их герольда. Этот бейль, или королевская власть, назывался монжуа, их знамя также называлось бейль и было цвета Приапа, то есть красного, поскольку каролинги олицетворяли исключительно мужское начало. Возможно, что меровинги представляли противоположное женское начало, поскольку они считали себя потомками богини Фрейи, белой Кошки.

Босеан — это был пароль жителей леса; он представлял собой топор с топорищем; железо было голубым, а рукоятка — белой, откуда и появились эти два цвета. Босеан из Бурбоны пришел в Баварию, а оттуда возвратился в Грецию. Первоначально слово босеан означало не топор, надетый на рукоятку, а быка и кинжал (boukainos), и было одним из имен фригийского бога Митры. Boucan может, на самом деле обозначать трубу или герольда. Гаргантюа, или Митра, был богом зимнего солнцестояния, трубой, или герольдом, возвещавшим момент рассвета; отсюда рожки на рождественской елке в старой Франции, а также рог, в который в Италии трубят перед Мадонной в праздник зимнего солнцестояния, который масоны называют также праздником зимнего Святого Иоанна, а Рабле назвал плачущим Жаном; это зимний Гаргантюа, Гаргантюа же летний — это смеющийся Жан, пароль розенкрейцеров; Жан плачущий и Жан смеющийся представляют собой два лица андрогина, или Януса, двуликого бога древних галлов. Он царствовал одновременно в двух углах кантона Тюронов, в крепостях Тур и Шателероль; достаточно только бросить взгляд на карту этого кантона, чтобы убедиться, что, добавляя к этим двум находящимся на одной линии городам сначала Лошэ, а затем Шинон, мы не только получим прямоугольный крест Януса, но и найдем объяснение ужасной тайне Троицы.

Цвета и одежды Гаргантюа предоставляют Рабле возможность сделать один весьма жесткий, но в то же время и весьма любопытный выпад против книги «Геральдика цветов», появившейся в свет под псевдонимом Сицилии. Эта книга, очень интересная, чтобы ни говорили об авторстве Постника с острова Жалкого, принадлежит Леже Ришару, скульптору из Лотарингии, жившему с 1500 по 1570 год, который подписал ее тремя заглавными буквами L.I.G. в акростихе заглавия, где находится еще изображение лучника (archer).

Эту главу надо внимательно прочитать и поразмышлять над прочитанным тем, кто хочет знать, как изготавливали герб и гримуар, что было, в сущности, одно и то же. Словами и знаками Языка Птиц «разукрасили упряжь мулов и одежду слуг, разрисовали ими свои штаны, вышили их на перчатках, выткали на пологах, намалевали на гербах», на нем «сочиняли песни и, что хуже всего, запятнали и бросили тень на доброе имя некоторых целомудренных матрон».

В наши дни у Рабле читают в первую очередь различные отступления, которым ни он сам, ни его современники не придавали большого значения. Среди этих отступлений чаще всего цитируется то, где он критикует печально известную систему воспитания и образования, которая была принята в эпоху Ренессанса у богатых классов и которую сеньоры передали своим слугам в дворцах. Так же, как и греки, они отводили много времени гимнастике, в то время как современный университет не обращает никакого внимания на развитие тела.

Система воспитания, рекомендованная искусным медиком из Монпелье, имеет только один единственный недостаток — она очень дорогостоящая. Англичане сохранили ее в аристократических колледжах, и именно ей они обязаны тем мужским качествам, которые их отличают. Швейцарцы — первые, кто успешно ввели военную гимнастику в начальную школу, что приносит детям гораздо больше пользы, чем обычная игра в войну, даже и в специальных школьных отрядах.

Весь мир узнал в огромной кобыле, на которой Гаргантюа отправился в Париж, Айну Писселе, герцогиню Этамп. Способ, каким он отплатил парижанам за гостеприимство, является еще одним прозрачным намеком на ее имя. Дело здесь заключается в двойном значении слова petut, которое настолько резко и непристойно, что на французском языке это и не передать. Посвященные не слишком церемонились с Гаргантюа, мы увидим еще другие, не менее рискованные образцы использования Языка Птиц, которые бедняге Франиза пришлось стерпеть. Речь идет здесь о каком-то налоге на колокольни, сведения о котором, может быть, еще будут обнаружены и который должен был служить тому, чтобы удовлетворять прихоти веселой герцогини.