РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ

Ложность слухов о разрушениях в Москве стала совершенно очевидной, и уже 4 ноября газеты публикуют обращение Народного комиссара по просвещению «Берегите народное достояние». В нем А. В. Луначарский с присущим ему блестящим мастерством популяризатора, страстного борца за новую культуру образно и доходчиво раскрыл принципиальные партийные позиции в деле защиты ставших народными культурных ценностей, которые, как он писал, помогут «бедняку и его детям быстро перерасти образованностью прежние господствующие классы… сделаться новым человеком, обладателем старой культуры, творцом еще невиданной» [18].

В. И. Ленин отмечал, сколь важна и сложна стоящая перед пролетариатом задача — овладение достижениями предшествующей культуры. «„.Не могу припомнить ни одного известного мне социалистического сочинения или мнения выдающихся социалистов о будущем социалистическом обществе, — писал Ленин, — где бы указывалось на ту конкретную практическую трудность, которая встанет перед взявшим власть рабочим классом, когда он задастся задачей превратить всю сумму накопленного капитализмом богатейшего, исторически неизбежно необходимого для нас запаса культуры и знания и техники, — превратить все это из орудий капитализма в орудие социализма. Это легко в общей формуле, в абстрактном противопоставлении, но в борьбе с капитализмом, который не умирает сразу и тем более бешено сопротивляется, чем ближе к смерти, это задача величайшего труда» [19]. «Сохранить» ценное, общечеловеческое, необходимое и «отбросить» классово чуждое, анахронистичное, исчерпавшее себя наследие прошлого можно было лишь путем кропотливого и тонкого анализа самого этого прошлого, его места в социальной и духовной жизни народных масс. Здесь требовались не только знания, не только верность идеалам и принципам марксизма, но и глубокое понимание психологии различных социальных слоев, «чувствование времени». Луначарский сумел в кратчайшие сроки стать одним из наиболее компетентных и авторитетных деятелей нашей партии и государства в деле сохранения культурных ценностей прошлого.

А. В. Луначарский внес огромный вклад как в теоретическую разработку, так и, главное, в практическое решение задачи «величайшего труда» — выявление и сохранение того ценного, что оставило в наследство социализму все предшествующее развитие человечества.

Ставя перед читательской аудиторией вопрос, что значит усвоить культуру прошлого, он писал: «Это прежде всего значит сохранить ее, это значит бережно относиться к ее памятникам; во–вторых, это значит и изучить художественные памятники, идеологические построения различных эпох в их связи с этой эпохой, » т. е. научно–исторически; в–третьих, это значит использовать все те их положительные черты идеологического, тематического и в особенности технического порядка, которые могут пригодиться при создании новых творений; это значит, наконец, непосредственно использовать в качестве источника высокой эстетической эволюции то, что в сознании прошлого является, действительно прекрасным и может найти отклик и в современном сознании» (с. 443). Здесь содержится развернутая программа отношения к культурному наследим прошлого, в том числе и связанному с религией, программа, которой наша партия следовала на протяжении всех лет своего существования.

В статьях «Кому принадлежит церковное имущество?», «Почему мы охраняем церковный ценности?», «Сохранение и изучение памятников церковного искусства» и других Луначарский разъяснял отношение партии к культурному наследию прошлого и верующим, и атеистам. Тем, кто упрекал Советскую власть в нигилистическом небрежении достижениями, мастеров искусства, архитектуры, музыки прошлых веков, и тем, кто, напротив, призывал «сжечь Рафаэля».

Так проблема взаимосвязи, взаимодействия искусства и религии из сферы теории переместилась в практическую, повседневную жизнь.

Конечно, говорил Луначарский, «мы знаем, что отрекаться от прошлого человечества и от его культурных достижений нигде и никоим образом не следует» (с, 411). Но искусство является мощной формой пропаганды и агитации и «действуют при его помощи как слева, так и справа» (с. 415). Поэтому–то задача атеистической пропаганды как раз и состоит в том, чтобы обнажить скрывающиеся за религиозной формой социальные, нравственные, художественные взгляды творцов религиозного искусства, показать реальные исторические надежды и устремления, нашедшие в них столь причудливое воплощение.

Использование церковью на протяжении веков эмоциональной и эстетической силы художественного творчества для укрепления религиозности, привлечения масс к религии породило богословское представление об органической связи религии и искусства, о том, что только благодаря религии стало возможным вообще существование живописи и музыки, архитектуры и литературы. В статьях «Пермские боги», «Боги хороши после смерти», «Искусство и религия», представленных в сборнике, Луначарский указывает на антинаучность и несостоятельность религиозно–идеалистических интерпретаций взаимоотношения искусства и религии. С другой стороны, пронизанность произведений искусства религиозной проблематикой усложняла процесс восприятия его массами трудящихся, которые порывали с религией, видели в ней политического противника нового строя. В этих условиях необходимо было объяснить природу религиозного искусства, вычленить содержащийся в нем эстетический и эмоциональный смысл, показать его непреходящую ценность. «…Одной из форм смерти религии, — писал Луначарский, — является перенесение ее идей, чувств, церемоний в сферу явно художественную, в сферу развлечения, в сферу светского зрелища» (с. 417—418). Опираясь на известные высказывания К. Маркса о диалектике восприятия художественного творчества эпохи античности и нового времени, Луначарский в статье «Боги хороши после смерти» и ряде других последовательно и популярно изложил существо материалистического воззрения на место и роль религиозного искусства.

Рассматривая религию не изолированно, а в широком контексте мировой истории, Луначарский показывал ее разнообразные функции па различных этапах развития человечества, в тех или других конкретных ситуациях, указывал на тесную взаимосвязь религии и политики.

Известно, что буржуазия в своей борьбе с феодализмом выступала против политической роли церкви как союзника феодалов, провозгласила лозунги свободы совести и веротерпимости, лишила церковь былой роли в политической жизни. За эпохой, когда «религия… совпадала с политикой» (с. 446), отмечал Луначарский в своем выступлении «Политика и религия», наступило время относительного отстранения религиозных организаций от политической жизни. Но уже к началу XX в., времени выступления на политическую арену партий пролетариата, буржуазия стала искать в церкви союзника для борьбы с ними, а со своей стороны, на почве «широкой либеральной терпимости духовенство не только сумело укрепить свои позиции, но и постепенно перешло в наступление, развертывающееся на Западе и сейчас…» (с. 450).

Сохраняют свою актуальность замечания Луначарского о том, что в условиях империализма, общего кризиса капитализма «мы видим скорее оживление конфессиональных воздействий на политику, чем их ослабление» (с. 449), Это точное наблюдение было сделано в 1929 г., в канун прихода фашистов в Германии к власти.

Очевидность крепнущего союза буржуазии и религии стала особенно ясной сегодня. Оказавшись перед лицом краха буржуазных идеалов и принципов как в массовом сознании, так и в политической жизни, идеологи капитализма пытаются реанимировать религиозные взгляды, внедрить церковь в политические структуры. Так называемый «религиозный ренессанс», о котором твердят на Западе, отнюдь не продукт некоей внутренней жизнеспособности религии, а следствие попятного движения буржуазии к религии и мистике в поисках последнего убежища от неминуемого краха. «Наступление» религии, о котором прозорливо писал Луначарский, есть прежде, всего «отступление» к ней буржуазии. «У религии есть политическое жало» (с. 453), — говорил он. И сегодня мы видим/как его пытаются направить против революционного и национально–освободительного движения, против социализма и марксизма, против идеалов демократии и мира.