Кухня первобытного человека. Как еда сделала человека разумным

Наконец, способ употребления мяса долгое время оставался крайне простым и примитивным; он вполне мог соответствовать тому, который практиковали охотники древности. При этом, опять же к вящему удивлению сторонних наблюдателей, северные народы были вполне удовлетворены своей жизнью и категорически отказывались от пищи, привычной европейцам, в частности от такой основы основ, как соль. Обращает на себя внимание и то, что простота не исключает разнообразия приготовленных блюд.

У нганасан, например, основу питания составляло оленье мясо, причем в пищу употреблялось все, включая утробный плод и содержимое желудка. Особенно высоко ценился жир, который хранили в снятой целиком шкуре теленка или пищеводе и желудке оленя. Оленье мясо составляло основную пищу и юкагиров, в позднюю эпоху дополненную еще и рыбой. Употребляли его сырым и вареным; зимой ели строганину, весной и летом тонкие пласты мяса коптили над костром и вялили на солнце. Сушеное мясо, нанизанное на жильные нитки, хранили в мешках в специальных амбарах на сваях и варили зимой. Из трубчатых костей вываривали жир. Из взбитой свежей оленьей крови готовили суп (хаша) ^[192]. Линденау описывает подобный суп у ламутов: «Кушанье, которое они делают из крови… приготовляют… следующим образом: варят мясо в воде без соли, затем мясо вынимают, а в мясной отвар наливают кровь и варят так долго, пока отвар не станет крепким и густым, тогда его пьют» ^[193].

День сегодняшний сохранил эти вкусовые предпочтения и склонность к простоте приготовления. Из небольшой брошюры, вышедшей несколько лет назад, куда вошли рассказы саамов, живущих на севере финской Лапландии, явствует, что все они, в том числе и юные школьники, выросшие уже в новых «цивилизованных» условиях, воспевают вкус мяса северного оленя, употребляемого в самых разных видах: в супе, сосисках и колбасах, сделанных на основе оленьей крови, гигантских жирных мясных фрикадельках — «кумпусе» (в составе кровь, ржаная мука, олений жир) ^[194]. Для кого-то это воспоминания детства и бабушкиного гостеприимства, кто-то делится личными рецептами, но в том, что мясо оленя — самое вкусное и желанное, едины все рассказчики.

Олень был и остался частью жизни этих людей, главной, практически единственной пищей, вкус к которой даже в XX веке не перебили никакие новшества и привозные продукты. Он не только кормил, но и одевал охотников, давал им кров (его шкура использовалась для постройки чумов), был главным персонажем мифов, сказаний и легенд. Олень для них — это весь мир. Олень-солнце согревал летом, олень-земля давал жизнь, олень-созвездие светил ночью. Некоторые народы, например те же саамы, считают северного оленя своим прародителем.

Нганасаны сохранили предания о создании мира, возникшего по воле «Матери всего, имеющей глаза» и «бога земли» Сырута-нгуо. Первым обитателем земли, согласно этому преданию, становится человек-олень. В битве он одолевает своего противника — летающего рогатого оленя, который пытается уничтожить землю ^[195]. Интересно, что и добро, и зло, то есть все сущее, представлены в мифах в образе оленя. В дальнейшем, когда на земле появляются настоящие люди, человек-олень становится их покровителем.

Согласно финно-угорской мифологии, олень-первопредок установил правила охоты и научил людей охотиться: он дал людям лук, показал, как прятаться за камнями, надевать на себя оленьи рога, чтобы подойти ближе к стаду. За это охотники приносили ему в жертву оленя во время охотничьей трапезы, а после трапезы покрывали кости съеденного оленя шкурой, веря, как и в случае с другим древним объектом охоты — медведем, что олень вновь оживет и вернется на землю. Кстати народы, охотившиеся на оленей, как правило, сохранили и древнее почитание медведя. Интересно, что у греческой богини охоты и покровительницы зверей Артемиды, кроме уже упоминавшегося животного символа — медведя, был и еще один — олень.

С оленем связывают народы Севера и конец света. В мифологии саамов Мяндаш — небесный олень; его тропа — тропа солнца. «На златорогого белого оленя Мяндаша охотится громовник Айеке-Тиермес со своим луком-радугой; он видит добычу и смеется — от этого слышится гром. Человеку опасно видеть преследуемого небесного оленя: от сияния его глаз он может ослепнуть, от топота копыт — оглохнуть. Когда в оленя попадет первая стрела, горы извергнут огонь, реки потекут вспять, иссякнут источники и высохнет море. Когда вторая стрела вопьется Мяндашу в лоб, огонь охватит землю, горы сгорят, а на севере лед закипит. Северный ветер станет пламенем, и сам Северный Старец сгорит. Когда же собаки Тиермеса схватят оленя и бог вонзит в его сердце нож, звезды падут с небес, утонет солнце, потухнет луна, на земле останется прах» ^[196].

У венгров, много веков назад ставших центральноевропейским народом и полностью оторвавшихся от своих угорских корней, в рождественских песнях — колядках, как отзвук далекого прошлого, поется о чудесном олене с рогами в тысячу ветвей, на каждой ветви — тысяча свечей. Он пасется у чудесного источника, вокруг которого зеленеет трава. На его теле — солнце, луна и звезды ^[197]. Перед нами — космический олень, тело которого воплощает Вселенную, а рога — ветвистое Мировое древо.

Однако главная роль оленя в жизни разных народов, прежде всего северных, все-таки пищевая. Олень не только был их ежедневной пищей на протяжении многих веков, но и главным лакомством. Аналогом русской молочной реки с кисельными берегами у саамов является река, кровавые волны которой плывут из легких оленя, а камни в которой — оленья печенка ^[198].

Олень и оленина сопровождали северного охотника во всех важных случаях его жизни. Весьма интересные этнографические зарисовки сделал на этот счет Якоб Линденау. Вот как описывается заключение брака у тунгусов: «Ради такого случая душат жирного оленя, специально приглашая на эту церемонию шамана. Последний… бросает кусочки мяса в огонь, а остальное мясо варится и жарится», а при распределении калыма между родственниками — съедается. «После этого невеста одевается в праздничное платье, лицо ее закрывают покрывалом и ее сажают на оленя. Старая женщина должна вести оленя к жилищу, где находится жених, обводит оленя три раза по солнцу вокруг жилища». После этого обряда убивают еще одного оленя, теперь уже в доме жениха, приносят лучшие куски в жертву огню, остальное съедается, и все гости расходятся. Рождение ребенка также отмечается убийством оленя, принесением огню жертвы и угощением родственников новорожденного, при этом роженице достаются лучшие куски. Наконец, когда человек умирает, то убивают оленя, его кровью обмазывают покойника и хоронят его в оленьей шкуре. Мясо оленя идет на поминальную трапезу. Через год после смерти, на поминки, «наряжают болвана деревянного, вроде покойник», кормят его оленьим мясом, чтобы он успокоился и дал благополучие своей семье и племени ^[199].

Весьма подробно взаимоотношения человека и дикого северного оленя рассматриваются в обстоятельном научном исследовании доктора биологических наук Е. Е. Сыроечковского, вышедшем в 1980-е годы. Он утверждает, что разрушение традиционной системы охоты на диких оленей и изменение, чаще всего насильственное, образа жизни народов, которые, по всей видимости, являются потомками древних охотников, произошло только в последние полтораста лет и стало для большинства из них катастрофичным. До этого жители Севера жили за счет стад диких оленей, вслед за которыми кочевали, устраивая относительно долговременные стойбища только в местах сезонной (осенью и весной) массовой охоты. При этом стада были многочисленны, а люди малочисленны, что позволяло поддерживать экологическое равновесие.