Кухня первобытного человека. Как еда сделала человека разумным

Из каких-то древних представлений о мире от тех времен, когда отказ от совместной еды был страшным оскорблением и мог стать причиной междоусобицы и смертоубийства, дошли до нас такие странные традиции, как потчевание и принудительный характер трапезы. Ограничимся только своим, отечественным примером из недавнего прошлого. Бытописатель славянских обычаев А. В. Терещенко в середине XIX века отмечал доходящее до крайности хлебосольство россиян: «Почти во всей России еще владычествует гостеприимство, особенно между простым сословием и помещиками, которые ничего не щадят для угощения званых и незваных гостей, и хозяева были бы обиженными, если бы их гости мало пили и ели. Таковых обыкновенно просят неотступно и часто заставляют пить и есть противу сил. Сначала просит хозяин, потом хозяйка. Если пирует у них какой-нибудь почетный гость, то употребляют всевозможные попечения, чтобы потчевать его беспрерывно — и это сплошь ведется между поселянами, мещанами и купцами, и, к чести помещиков, еще сохранилась между нами эта прекрасная прадедовская черта. Когда почетный гость уже не в состоянии не только есть, но и пить, тогда хозяин со своей женой и детьми становится пред ним на колени и умоляет его: еще хоть немножко! чего-нибудь! И дотоле все стоят на коленях и кланяются ему в ноги, пока упросят» ^[98].

6. Еда — дело общественное

Вокруг способов добычи пищи, ее готовки и приема формируется большая часть древнейших обрядов и обычаев. Люди, собиравшиеся для еды за «общим огнем», не могли не выработать совместных правил поведения во время приема пищи. Еда вообще стала отправной точкой для формирования многих правил общественного поведения, повлияла на социальную жизнь первобытного общества. Она повлияла на первое важное деление в древнем человеческом обществе: гендерное.

Мужчина сосредотачивается на охоте и ритуалах, связанных с ее успехом. Ведь в охоте многое зависит от удачи, от случая. Повезло — обеспечили всех мясом на несколько дней. Потом вновь магические обряды, умилостивление духов животных, новая охота. Различные магические действия, связанные с животными, жертвоприношения, подчеркивающие кровную связь охотника и его добычи, — все это стало частью мужской жизни. Возможно, ритуальные трапезы, своего рода пиры древности, знаменующие особенно удачную добычу, готовились мужчинами. Как отголосок этого по сей день считается, что мясо лучше готовят мужчины, чем женщины.

Свободное время между вылазками могло быть отдано изготовлению орудий труда, созданию произведений искусства (особенно если они имели магическое охотничье значение, а судя по рисункам, так оно было). Может быть, поэтому в наскальных рисунках древности мы не встречаем растений, моллюсков, домашних очагов. Только сцены, связанные с охотой. Искусство в древности — мужская прерогатива.

На долю женщин остается системный труд: собирательство, которое, судя по всему, имело свое особое значение для пропитания коллектива, рутинное регулярное приготовление еды, ну и, видимо, то, что впоследствии получило название «домоводство», — заготовка запасов, присмотр за очагом, распределение продуктов питания. Создается своего рода идеальное сочетание: мужчины поставляли важнейшую по своему значению и энергетическому составу мясную пищу, но в случае неудачи были обеспечены приготовленной на огне растительной пищей. Это гармоничное взаимодействие обеспечивало благополучие коллектива, собравшегося у пещерного «домашнего» очага. Мужчина в этом делении предстает как хищник, женщина как трудолюбивая пчелка. Не это ли стало основой последующего развития гендерных отношений в человеческой истории? И создания устойчивых стереотипов при делении на мужское и женское.

Скорее всего, в это же время складывается обычай раздельного сидения мужчин и женщин, во всяком случае на пирах и торжественных действах. Мужчины, творцы и авторы «мясного пиршества», садились отдельно, более того, им еще и предстояло выполнить определенные ритуалы, направленные на умилостивление животной «жертвы», с которой они ощущали особую связь, ибо часть ее силы им предстояло получить во время обрядовых действий. У женщин тесной связи с убитым животным не было — только опосредованная, и они садились отдельно. Вообще ритуал рассаживания по «чинам» должен был иметь определенное значение в древности; в то время было не так много способов обозначить половую, возрастную, а в некоторой степени и зарождающуюся социальную принадлежность, кроме как через место вокруг очага и качество кусков получаемой при дележе пищи.

К тому же напомним, что акт приема пищи ассоциировался с сексуальным действом. Здесь существовала своя система запретов, возможно не позволявшая женщинам и мужчинам принимать пищу бок о бок. Известно, что в некоторых охотничьих племенах и по сей день совместный прием пищи мужчиной и женщиной равносилен брачному ритуалу.

Обычай раздельного сидения мужчин и женщин дожил до нашего времени во многих так называемых традиционных культурах. Хорошо известно, что обычай этот был широко распространен у тюркоязычных народов вплоть до недавнего времени, а на особо торжественных церемониях кое-где принят и сейчас. Так, по записям середины XX века, у южных алтайцев «хозяин сидел почти напротив входа в юрту в переднем углу (тёр), на границе мужской и женской стороны, у „изголовья“ огня… лицом к двери. Справа от него, на мужской стороне, рассаживались мужчины, слева, на женской стороне, — женщины. Хозяйка юрты сидела в переднем почетном углу, тоже у „изголовья“ огня, рядом с хозяином, возглавляя женскую часть собравшихся. Присутствующие рассаживались на земляном полу юрты на подстилках… образуя круг. Мужчины сидели, поджав под себя обе ноги, а женщины — только одну ногу, вторую поставив… Как мужчины, так и женщины рассаживались строго по рангу. Наиболее почетные лица и почтенные старики и старухи сидели ближе к хозяину и хозяйке, а менее почетные и молодежь — ближе к двери, замыкая круг» ^[99].

Схожие обычаи существовали и у славян. Поляк С. Маскевич, состоявший в 1609 году в войске короля Сигизмунда III и участвовавший в осаде Москвы, писал: «Случилось мне бывать на свадьбах московских у многих людей знатных. Обычаи там такие: в одной комнате сидят мужчины, в другой, особой, женщины. Тут угощают их множеством яств, приготовленных в виде похлебки…» ^[100].

Раздельное сидение за праздничным столом закреплялось и в свадебном чине — руководстве к проведению свадебных торжеств XVI века: «Чин свадебный — тесть на конце стола, а теща на лавке, а за нею званые боярыни, а напротив них на скамье званые бояре… И сядет на главное место теща, за нею новобрачная да свахи, затем и боярыни приезжие и только за ними здешние, а ниже всех сядет свекровь. Тесть же сядет на конце стола, подле него свекор, а на скамье приглашенные бояре приезжие, а под ними здешние бояре званые. Новобрачный же присядет возле отца…» ^[101]. Свадебные обряды, как и похоронные, — наиболее консервативны, в них яснее всего проглядывают мотивы, идущие из древности.

Скорее всего, одним из обычаев древнего общества был раздел пищи мужчинами, во всяком случае, мясной и праздничной. Отголоски его описал француз Ж. Маржерет, попавший в Россию в Смутное время: «После того как выпьют или пока пьют водку, император посылает со своего стола каждому в отдельности кусок хлеба, называя громко по имени того, кому его предназначает, тот встает, и ему дают хлеб, говоря: Zar hospodar у veliquei knez: N. fsia Russia jaloet tebe, то есть император, господин и великий герцог наш, всей России, оказывает тебе милость; тот его берет, кланяется и затем садится, и так каждому в отдельности. Затем, когда приносят кушанье, император отправляет полное блюдо кушанья каждому из знатных, и после этого на все столы подаются яства в великом изобилии» ^[102].