Быль и миф Петербурга

На месте Петербурга сотни тысяч лет тому назад простиралось великое, первобытное море, покрывая почти всю русскую равнину. Это было в древнейшие геологические эпохи, кембрийскую и силурийскую, сменившие первую архейскую. Дном этого моря являлся тот самый гранитный грунт, скрытый под почвой Петербурга на глубине около 90 сажен, который был обнаружен при устройстве артезианского колодца. Отложенья моря за долгий кембрийский период покрыли начальное дно толстым слоем синей глины, которую легко обнаружить в окрестностях Петербурга у обрывистых берегов, размытых вековой работой речки (например, Славянки в Павловском парке у Храма дружбы). Над глиной образовались слои песчаников, их покрыл пласт черного глинянистого сланца, на него легли слои песков и глин (гладколитовая толща). Над ними отложились в силурийский период слои различного рода известняков. В силу сложных геологических явлений, выступила суша. Ледниковый период оставил на ней свой след: ледниковый нанос. Однако, под Петербургом картина другая. В продолжении веков воды размыли и снесли еще до образования ледникового наноса все позднейшие геологические образования и отчасти даже слои синей глины. Петербург лежит таким образом во впадине.

Если усилием фантазии восстановить размытые породы и заполнить ими впадину невской долины, «Петербург будет погребен под ними, не исключая и креста Исаакиевского собора», [9] который в данную минуту возвышается над нами. Таким образом раскрывается величественная картина работы времени.

Осматриваемая нами местность не отлилась еще в сколько-нибудь устойчивую форму. В совсем недавнее, уже историческое время Ладожское озеро соединялось с Финским заливом широким проливом, берега которого мы отсюда можем отметить: с юга — Пулковская возвышенность, с севера — Парголовская. Летописец Нестор в начале своей «повести временных лет», характеризуя торговые пути полян, дает любопытную справку об интересующей нас местности. Приведем это место целиком, оно еще нам пригодится.

Таково «кругосветное путешествие» наших предков. О реке Неве ни слова. Означает ли это отсутствие реки или только смутное представление автора летописного текста о наших местах, основанное, однако, на старых преданиях? В шведских источниках наша река называется Ny (Нью), что значит Новая река. Название, свидетельствующее о молодости Невы. Лежащая перед нами дельта еще более позднего происхождения. Ее историю можно проследить по данным летописи. Процесс ее видоизменения совершается чрезвычайно быстро. [11] Находящиеся перед нами два острова — Васильевский и Петербургская сторона — были известны новгородцам и носили названия: Васильев остров и Фомин остров. Наряду с ними в писцовых новгородских книгах упоминается остров Сандуй. До сих пор не удалось установить, какое соединение островов следует под ним подразумевать. Число островов дельты возрастает чрезвычайно быстро с каждым веком. [12]

Перед нами «Новая земля», как бы уготовленная самой природой, чтобы послужить базой для великого города. Борьба за обладание ею ведется между двумя историческими народами: шведами и русскими. На востоке, за излучиной Невы, за красивым силуэтом Смольного собора, впадает в Неву небольшая речка Охта. На небольшой возвышенности у самого слияния шведы создали город Ландскрона. [13] Венец земли — предел ее. Напротив него, на этом берегу Невы помещался русский поселок. Сюда докатилась колонизационно-завоевательная волна двух народов. С обоих берегов великой реки враждебно взирали друг на друга их поселения. Устье Невы, как опорный пункт для торговли с западом, было несравненно нужнее русским. Экономическое значение этого места, лежавшего на великом водном пути, понимал еще Нестор. Шведы же обладали другими многочисленными опорными пунктами на Варяжском море. Кроме того, устье Невы в руках русских обладало бы крупным Hinterland'ом, [14] экономически с ним связанным. Таким образом шведам надо было захватить устье, чтобы не дать чрезвычайно усилиться русским. Они преследовали скорее отрицательную цель, борясь за тот край, который для них был концом, пределом (Ландскрона). Русские на берегах Невы — великая угроза шведскому империализму.

Рассмотрение карты торговых путей (Новгорода и Москвы) расширит перспективы видимой дельты и поможет уяснить ее значение. Устье Невы: 1) завершение водных путей Руси, 2) ближайший пункт от Москвы на море, который легче всего связать с центром.

Созерцая расположенный перед нами край, мы поймем, как он был нужен для разрешения задач, поставленных русскому народу историей. Здесь действительно окно в Европу. Еще Нестор указывал, что через Нево путь в Рим. Весь ландшафт говорит о том, что здесь, в связи с общей географической ситуацией России, должен быть заложен город, который сыграет крупнейшую роль в судьбах русского народа.

Историк Петербурга Немиров, [15] учитывая важность дельты Невы с точки зрения основания торгового порта, говорит:

Немиров усматривает в Петербурге преемника Новгорода, а не Москвы. [17] Вот главные вехи на пути из Руси во фряжские земли: Новгород — старая Ладога (при впадении Волхова в Ладожское озеро); Орешек на островке при истоке Невы из того же озера, заложен в 1323 году; Торговый рядок у Клетей (при впадении Ижоры в Неву); далее значительных пунктов не было: [18] в дельте находился ряд маленьких поселков и вероятно сторожевых постов. (В сказании о битве Александра Невского со шведами упоминается старейшина в земле Ижорской Пелгуй, который держал «стражу морскую» [19]).

Для борьбы с новгородцами шведы воздвигнули при слиянии Охты с Невой крепость Ландскрону.

Крепость просуществовала недолго.