История человеческих жертвоприношений

Известны законы, за нарушение которых виновник должен был принести своих детей в жертву богам. Например, арамейский документ из Верхней Месопотамии (составленный на аккадском языке) гласит, что за осквернение царского имени преступнику положена следующая кара: «Пусть семеро его сыновей будут сожжены для Хаддада (одно из имен Баала.), а семь его дочерей отданы Иштар в качестве жриц».

Сохранились документы, в которых жители Сирии обещают, в случае нарушения делового контракта, принести своих детей в жертву божеству. Так, заключенный в 783 году до н. э. договор о покупке пахотной земли гласил, что в качестве неустойки возможный нарушитель «должен будет сжечь своего старшего сына для (бога) Сина, а свою старшую дочь — для Белет-цери (богиня степи. — О. И.)». В контракте, заключенном ста годами позже, говорится, что нарушитель «должен будет сжечь своего старшего наследника или свою старшую дочь для Белет-цери, а также два хомера (по разным версиям от 440 до 750 литров. — О. И.) хороших пряностей». Впрочем, здесь уже происходит смешение традиций, потому что и Син, и Белет-цери были аккадскими божествами, которые ни человеческих жертв, ни тем более сожжения детей традиционно не требовали.

С возникновением и развитием иудаизма, который категорически запретил любые человеческие жертвоприношения, значительная часть Ханаана избавилась от страшного обычая (об этом мы подробнее поговорим в главе «Жертвоприношение Авраама»). Но в приморских городах-государствах, смешанное население которых греки называли финикийцами (Тире, Сидоне, Библе и других), его продолжали практиковать. Примерно с шестнадцатого века до н. э. финикийцы начинают осваивать берега всего Средиземного моря, выводя колонии и насаждая страшный культ Баала-Хаммона во множестве новых городов и поселений.

Финикийцы издревле считались лучшими кораблестроителями и мореходами Ойкумены. Даже само слово «финикийцы», возможно, произошло от египетского слова «кораблестроитель» — «фенеху». Уже в четвертом тысячелетии до н. э. финикийцы начали заниматься морской торговлей. На рубеже второго и первого тысячелетий знаменитые финикийские пираты наводили ужас на все Средиземноморье. Финикийцы были первыми, кто совершил путешествие вокруг Африки, — когда на рубеже VII–VI веков до н. э. египетский фараон Нехо II организовал такую экспедицию, он пригласил в нее финикийских мореходов, и они выполнили заказ фараона за три года.

Естественно, что именно финикийцы были главной движущей силой колонизации Средиземноморья. И сегодня археологи находят традиционные следы финикийского культа — глиняные сосуды с обгоревшими детскими костями — о множестве древних береговых поселений. Около тысячи трехсот таких сосудов были найдены в одной из финикийских колоний, основанных на рубеже второго и первого тысячелетий до н. э., — в городе Моция на небольшом одноименном острове возле Сицилии. Над многими из них сохранились стелы с изображениями богов или посвятительными надписями. Подобные кладбища найдены в Хадрумете (в нынешнем Тунисе), в финикийских городах Сардинии и, конечно же, в Карфагене — крупнейшей колонии финикийцев.

Карфаген был основан выходцами из финикийского города Тира в конце девятого века до н. э. Согласно легенде, ими предводительствовала вдовствующая дочь тирского царя Дидона (или Элисса). Когда корабли Дидоны подошли к африканским берегам, предприимчивая царица купила у местного правителя Ярба такое количество земли, которое можно покрыть одной бычьей шкурой. Ярб отнюдь не собирался торговать своими владениями, но Дидона просила о ничтожном участке, и царь уступил. Однако Ярб просчитался: хитрая финикиянка велела разрезать шкуру на узкие полоски и окружила ими огромный участок земли, на котором и основала цитадель будущего города.

О дальнейшей судьбе Дидоны мифографы повествуют по-разному. Существует рассказ о том, что Дидона, преследуемая сватовством Ярба и желающая сохранить верность покойному мужу, совершила самосожжение, чтобы спасти Карфаген от войск настойчивого жениха. Другое предание связывает гибель Дидоны с отъездом бросившего ее Энея. Исторический Эней, если он существовал, мог оказаться в Африке никак не позже начала двенадцатого века до н. э., вскоре после окончания Троянской войны; Карфаген же был основан значительно позже (впрочем, есть разные версии). Но из-за кого бы ни покончила с собой злосчастная Дидона, ее смерть однозначно была связана с самосожжением. Гибель царицы на костре положила начало страшному потоку ритуальных самоубийств и убийств, которые совершались в Карфагене на протяжении многих веков, причем так активно, как, возможно, ни в одном другом финикийском городе, а быть может, и ни в одном из городов Ойкумены.

Римский историк Саллюстий передает рассказ о двух жителях Карфагена, братьях Филенах, которые согласились похоронить себя заживо, дабы расширить границы карфагенских земель.

Карфагеняне приносили в жертву и военнопленных. Иногда, как сообщает греческий историк первого века до н. э. Диодор Сицилийский, для этого выбирали самых красивых пленников. Но случалось, что с выбором не заморачивались и в жертву приносили всех пленников сразу. Так поступил Ганнибал Магон (не путать со знаменитым Ганнибалом Баркой) после того, как в 408 году до н. э. взял сицилийский город Гимеру. Когда-то карфагеняне потерпели при Гимере сокрушительное поражение, и в битве погиб дед Ганнибала Магона — Гамилькар. Взяв город, мстительный полководец разрушил его и принес в жертву тени своего деда 3000 пленных.

Двумя веками позже Ганнибал Барка, воевавший с Римом и одержавший блистательную победу при Каннах, перенял у побежденных обычай погребальных гладиаторских игр. По сообщению римского историка Аппиана, «тех, кто принадлежал к сенаторам или вообще к знатным, он заставил вступить друг с другом в единоборство, отцов с сыновьями, братьев с братьями, не упуская ни одного случая проявить презрительную жестокость, причем ливийцы были зрителями этого зрелища». Возмущение Аппиана, получившего римское гражданство и причисленного к сословию всадников, не вполне справедливо, ведь во времена пунических войн римляне сами практиковали и человеческие жертвоприношения, и гладиаторские игры. А ко второму веку н. э., когда Аппиан поселился в Риме, на аренах римских цирков ежегодно гибли тысячи людей. Но к вопросу о гладиаторских играх мы вернемся в главе, посвященной Вечному городу. А пока что перейдем к самому страшному и массовому виду человеческих жертвоприношений Карфагена — всесожжению детей.