Всеобщая история искусств в шести томах. Том 4 (с иллюстрациями)

Феодальный гнет в Латинской Америке усугублялся неограниченной властью католической церкви. Аппетиты духовенства, развившего здесь бурную миссионерскую деятельность, были поистине безграничны. Уже в начале 17 в. в Новом Свете было построено семь тысяч церквей и пятьсот различных монастырей, а к 1810 г. церкви принадлежало больше трети всей земли. Сосредоточив в своих руках громадные богатства, церковь стала неопреодолимой силой, препятствовавшей экономическому и общественному прогрессу, распространению культуры, просвещения, политической свободы. Ее роль еще более возросла после того, как в 1569 г. Испания учредила в Латинской Америке инквизицию. Не менее активно проявляли себя здесь и различные монашеские ордена. Самым агрессивным и влиятельным был орден иезуитов, который даже основал в 1610—1768 гг. в юго-восточном Парагвае своеобразное теократическое государство, лишь формально подчиненное испанскому губернатору. По справедливому замечанию одного исследователя, деятельность католической церкви в Новом Свете можно охарактеризовать следующими полными иронии словами: «Я тебя граблю, давлю, убиваю, но я тебя спасаю».

В истории латиноамериканского общества 17—18 вв. все представляется насыщенным непримиримыми противоречиями. Сохранение высшей власти за испанцами, которые составляли ничтожное меньшинство в колониях, вызывало возмущение креолов, то есть потомков завоевателей, местных уроженцев, которых держали здесь все же на положении граждан второго сорта. Но креольское общество не было однородным. С одной стороны, именно креолы внесли особый вклад в интеллектуальную жизнь колоний,— показательно, что впоследствии из среды креолов вышли многие вожди национально-освободительной борьбы. Вместе с тем верхушка креольского общества, получившая от испанцев поместья и рудники, неистовствовала в своем желании затмить все показной и невиданной для Старого Света роскошью. Все это развертывалось на фоне крайней распущенности нравов высшей знати и духовенства, злоупотреблений властью, взяточничества, продажи государственных должностей и полного произвола. Между тем миллионы коренных жителей, с которыми обращались хуже, чем со скотом, а также рабов-негров умирали от нищеты и непосильного труда на рудниках и плантациях. Многочисленные восстания индейцев и негров потрясали основы колониального строя.

Однако латиноамериканская культура не несла в себе прямого отражения Этих бурных 'событий. В целом она отмечена печатью консерватизма, что вполне объяснимо, ибо господствующие классы Испании стремились всячески воспрепятствовать проникновению в колонии новых идей, насаждая здесь культуру метрополии в ее наиболее реакционных проявлениях. Особенно это сказалось в области литературы. За исключением очень узкого круга имен, литература Латинской Америки колониального периода носила всецело подражательный характер. В области архитектуры и изобразительного искусства католическая церковь принесла в Латинскую Америку весь богатый репертуар своего идейного и эстетического воздействия: великолепие пышных храмов и огромных резных алтарей, мистическую взволнованность образов скульптуры и живописи. Нет необходимости доказывать, насколько сковывало творческие возможности латиноамериканских народов насильственное навязывание им культуры, импортированной из Европы. И тем не менее в этот период, зачастую в трагически противоречивых формах, совершался процесс приобщения их к достижениям мировой науки, просвещения и искусства, имевший столь существенное значение в развитии самосознания молодых складывающихся наций. Вместе с тем то новое и подчас передовое, что, несмотря на ограничения и строжайшую цензуру, проникало в Латинскую Америку, попадало не на бесплодную почву.

Хотя развитие местной культуры в колониальный период было подорвано, оно продолжалось подспудно. Особенно наглядно живучесть древних традиций сказалась в пластических искусствах. В результате слияния элементов европейской и местной художественных культур в 17—18 вв. возникло новое латиноамериканское искусство, отмеченное чертами своеобразия, свежести и оригинальности. Следует, однако, учесть, что сфера распространения этого искусства охватила далеко не в равной степени все колониальные владения. В тех областях, где индейское население составило большинство и где существовали высокоразвитые художественные традиции, были созданы наиболее интересные и самобытные произведения. Европейский элемент, напротив, преобладал там, где местное население было почти полностью истреблено. Вместе с тем не все разделы искусства развивались в этот период равномерно. Пожалуй, в наименее благоприятных условиях оказалась живопись. Сам круг ее сюжетов и образов, подчиненных церковному шаблону, ее изобразительная система и техника были здесь особенно чуждыми. Требовалось длительное время для создания местных профессиональных кадров. Однако и в латиноамериканской живописи 17—18 вв., в которой, как и в живописи метрополии, господствовали картины религиозного содержания и портреты, заметна близость к народному творчеству. Своеобразие ее произведений раскрывается именно в их наивной «лубочности», непосредственности образного мышления и яркой декоративности красок, в которых использовались местные краски индиго и кошениль.

Близость к народному творчеству сказалась и в области скульптуры. И здесь мастера принуждены были работать в сфере религиозной пластики, создавая раскрашенные деревянные статуи святых, резные алтари, проповеднические кафедры. Столь присущее им развитое чувство пластической формы придавало особый характер многим произведениям, особенно выполненным из камня. Оно проявилось и там, где, казалось бы, оставались незыблемыми каноны церковного искусства. Мастера вносили в декоративные формы элементы своего языческого фольклора, а в изображение Христа, который стал для индейцев символом их собственных страданий, черты индейского этнического типа. Применялась иногда и сложная древняя техника. Церковь допускала все эти «вольности» в значительной мере потому, что она очень скоро поняла всю выгоду от широкого использования бесплатного труда искусных индейских мастеров. Не менее широко использовался их труд в строительстве и в прикладном искусстве.

17—18 вв.— время расцвета в Латинской Америке ряда промыслов, особенно производства тканей, изделий из кожи и драгоценных металлов. Как правило, возглавляли эти промыслы испанцы, но именно индейцы были здесь основными исполнителями изделий, вносившими в них и свой природный вкус и свои художественные традиции. Не случайно в колониальный период было создано немало великолепных произведений прикладного искусства.

Однако самые значительные художественные достижения этого времени относятся к области архитектуры. Активная строительная деятельность была одним из средств утверждения господства испанцев и португальцев в Новом Свете. Многое, что было создано здесь, носило характер откровенной пропаганды католицизма. И вместе с тем слияние элементов европейского и местного зодчества дало интересный и плодотворный результат. В лучших памятниках латиноамериканской архитектуры традиции испанского Ренессанса и барокко обогатились неисчерпаемой фантазией народного творчества. То новое и самобытное, что проявилось в архитектуре Латинской Америки, относится не столько к оригинальным плановым и композиционным решениям зданий, сколько к их декоративному убранству, которое придало многим постройкам ни с чем не сравнимый облик. Сочетание различных художественных традиций, среди которых известную роль играла традиция мавританского зодчества, способствовало созданию произведений, подчас резко отличных по своему облику от памятников европейской архитектуры. Однако менее всего в них следует искать нарочитую экзотику и манерную искусственность— в природных условиях стран Латинской Америки, в рамках прижившихся здесь художественных традиций они воспринимаются естественно и органично.

В огромных колониях Нового Света было воздвигнуто колоссальное количество украшенных скульптурой и живописью зданий. Далеко не все они дошли до нашего времени. Стихийные бедствия, и в первую очередь землетрясения, разрушали целые города; подлинным бедствием, особенно для городов в бассейне Карибского моря, были вторжения пиратов. Памятники искусства иезуитского государства в Парагвае после того, как в конце 18 в. иезуиты были оттуда изгнаны, стали добычей времени и тропических лесов.